– Исповедь полезна для души, – миролюбиво сказал он. – Почему бы не рассказать? Я прерву, когда история станет скучной.
Она встала, на ее лице застыло презрение. Ему следовало бы догадаться, что она никогда не выдаст своих секретов просто так.
– Нет.
Сорайя никогда не говорила «нет», а Верити казалось, не знала другого слова. Он схватил ее за руку, не давая уйти.
– Я хочу узнать, Верити, – заверил он.
Верити выдернула руку.
– Год назад вы купили мое тело, но не мою душу, ваша светлость.
И она величественно, как настоящая герцогиня, вышла из комнаты.
Глава 13
Кайлмор вошел в комнату Верити полный решимости доказать им обоим, что он по-прежнему остается ее бессердечным любовником.
Оставшись один в гостиной, герцог после некоторых размышлений решил, что сыт по горло обсуждениями воображаемого различия Сорайи и Верити. В Уитби он совершенно точно знал, чего хочет от своей любовницы. Она должна понять, что ее место в его постели. А когда поймет это, то останется там, покорной, изобретательной, доступной в любое время.
Ему так хотелось вернуться к достижению этой простой цели.
После того как Верити гордо покинула гостиную, Кайлмор не удивился, найдя ее сидевшей у окна и готовой к борьбе. Она не сменила свое роскошное платье, надетое к обеду. Прекрасное лицо выражало упрямую непокорность.
Может быть, то, что он не обращал на нее внимания в это утро, навело ее на мысль о возможности уговорить его отказаться от планов мести.
Глупа же она, если поверила в это. Кайлмор был разгорячен и испытывал вожделение к единственной женщине, способной удовлетворить его.
– Ваша светлость, – произнесла она, не вставая с места и не проявляя никакой радости от его появления.
– Раздевайся и ложись в эту проклятую постель, – тихо приказал он с порога.
Знакомое выражение недовольства сменило минутную слабость, которую, казалось, герцог заметил в ее глазах.
– Я вижу, ваша светлость не располагает временем, – резко сказала она. – Почему бы мне не поднять юбки и не прислониться к стене? Таким образом, это дело займет у вас не более пяти минут.
– Не груби мне, Верити. – Он сорвал шейный платок и, швырнув его на пол, шагнул к ней. – Тебе не понравится то, к чему это приведет.
– Мне уже это не нравится, – холодно ответила она.
В эту минуту он без труда узнал в ней Сорайю. Только Сорайя никогда не отказывала ему.
Он бросил на нее уничтожающий взгляд, мгновенно приводивший к повиновению любого, за исключением этой хрупкой пленницы.
– Лгунья. Тебе вчера очень даже понравилось. Я только не могу понять, зачем ты исполняешь этот сложный менуэт перед тем, как мы оба получаем то, чего хотим.
– Я не хочу вас, – ровным голосом сказала она. – Вы всегда путаете мои действия по необходимости с тем, что бы я ни делала, следуя своим наклонностям, если бы была свободной.
– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. В душе ты чувственное создание, моя дорогая. Что и сделало тебя великой куртизанкой. Ты оживаешь от моего прикосновения. Всегда.
Она смотрела на него ледяным взглядом. Он сел на кровать и протянул к ней ногу.
– Помоги мне снять сапоги.
Она встала, ее глаза засверкали от ярости.
– Снимайте сами.
Он пожал плечами и взялся за сапог.
– Как хочешь.
Он взглянул в ее сторону, она стояла гордая и застывшая, как статуя. Надо признать, что по осанке с ней не могла сравниться ни одна леди. Где она научилась этим величественным манерам? Наступит день, когда она ему расскажет об этом, пообещал он себе.
– Знаешь, ты понапрасну теряешь время, – заметил он, оставив любопытство до лучших времен. – Что бы ты ни говорила, ты не выведешь меня из себя, и я не уйду в гневе.
Удивительно, по ее пухлым губам пробежала презрительная улыбка.
– Я видела вашу светлость и в более уравновешенном состоянии духа.
– Есть и другие способы выразить дурное настроение, чем приступ упрямства, – вкрадчиво сказал он и с удовольствием увидел, как ее недолгая уверенность сменилась тревогой.
Он не преминул воспользоваться своим неожиданным преимуществом.
