он.
– Я не хочу, чтобы ты мне возмещал это! Я не хочу, чтобы ты приближался ко мне снова. Никогда!
Схватив то, что осталось от одежды, Анна побежала по тропинке.
А Джулиан остался на месте, задумчиво глядя ей вслед.
«Пожалуй, лучше оставить ее на несколько дней. Пусть остынет, прежде чем я всерьез приступлю к кампании по завоеванию ее сердца».
34
Спустя пять дней Анна сидела в дамском седле, пристроенном на боку Баликлавы. Это был захудалый ослик со шкурой, будто побитой молью. Но это было единственное животное в конюшне, пригодное для верховой езды.
Анна направилась по горному склону к своей плантации, где, как сказал ей Хилмор, сегодня днем он собирался расчистить землю под новый чай. Анна выглядела довольно нелепо: траурное черное платье дополняла огромная выцветшая синяя шляпа с опущенными полями, но зато она хорошо защищала от солнца; ноги ее были в крепких сапогах, а руки – в кожаных перчатках. Анна хотела собственными глазами увидеть все, что происходит на ее полях, как бы Джулиан ни возражал против ее вмешательства. Она и в самом деле надеялась, что ему это не понравится. Ей же не нравилось в нем все: от смуглой красоты и надменного вида до гастрономических пристрастий. Особенно раздражало, когда за обедом он воротил нос от карри!
Со дня незабываемого свидания у водопада она нарочно проявляла к нему чрезмерную холодность.
Она не была распутницей, которой можно воспользоваться, а потом бросить и забыть!
Джулиан же большую часть времени проводил в компании Хилмора, объезжая плантации и распоряжаясь расчисткой самых многообещающих участков, пригодных для оранжевого пеко. Анна возражала против этих экспериментов, но Джулиан твердо стоял на своем, объясняя, что дал Хилмору карт-бланш. Он хотел посмотреть, как будет выполняться этот план, независимо от того, нравится это Анне или нет.
Ей это явно не нравилось. Хилмор же, признавая ее формальной владелицей плантации, все более открыто принимал распоряжения от Джулиана. Она не могла заставить Джулиана покинуть имение, как ни старалась. Обычно все заканчивалось тем, что Анна яростно шипела на него и изрыгала оскорбления, на что тот отвечал насмешками. Джулиан твердил, что поля будут расчищены под оранжевый пеко, а если ей это не нравится, тем хуже для нее.
Таково было отношение Джулиана к ее возражениям. Анна злилась, но слишком хорошо сознавала, что бессильна в чем-либо помешать ему. Она решила больше не идти против его воли, а руководствоваться здравым смыслом.
– Осторожно, Баликлава, – предупредила Анна осла, который нехотя брел среди выступающих из почвы корней.
Переустройство плантации шло полным ходом. Было создано несколько новых водных резервуаров. Слонов использовали для транспортировки бревен: строили дамбу. Эти резервуары должны были наполняться дождевой водой во время сезона дождей, потом, когда настанет сухой сезон, эта вода сможет напоить жаждущие поля. Такая система ирригации использовалась по всему Цейлону, но в Сринагаре никогда не было средств построить нечто подобное. А теперь, разумеется, они появились.
Среди густой листвы мелькали красные мордочки обезьян, вынуждая Анну постоянно поднимать голову. Эти болтливые и шумные создания выглядели презабавно. Их ужимки могли рассмешить самого угрюмого человека. Но Анне стало не до улыбок, когда она вдруг заметила, как по ветке скользит ядовитая золотистая древесная змея. Слегка поежившись, Анна подалась вперед и принялась подбадривать осла, пытаясь заставить это еле тащившееся животное двинуться рысью. Она всегда опасалась, -что когда-нибудь змея свалится на нее с дерева. Теперь же нехотя и с раздражением она подумала, что Джулиан недавно предупреждал ее об опасности путешествий по джунглям в одиночку. В Англии леди всегда сопровождают в поездках ради благопристойности. На Цейлоне это делалось из предосторожности. Местные жители, как правило, были мягкими, безобидными людьми. Анна чувствовала себя с ними даже в большей безопасности, чем со своими земляками в Англии. Но несчастные случаи на Цейлоне все же происходили довольно часто. Например, острый сук падал внезапно с дерева и протыкал человека насквозь, пригвождая его к земле, или волчья змея нападала на ребенка, и родители теряли свое дитя; или неожиданно открывалась впадина в земле, и там могла исчезнуть целая семья.
Анна подняла глаза и содрогнулась. Древесная змея осталась далеко позади, но чувство опасности не покидало ее. По правде говоря, она готова была попросить Руби сопровождать ее, но та ненавидела местную фауну. Пауки вызывали у нее страшные вопли, и Руби жила в постоянном страхе, что когда-нибудь ночью к ней в постель заберется мангуст Моти. Оставались Раджа Сингха, три горничные, Айя, кухарка и Кирти. Именно из них можно было выбрать товарища для поездки по джунглям, но в этот момент все они были заняты своими делами. И Анна отправилась одна. И ничуть бы ее это не обеспокоило, если бы Джулиан и его омерзительный приспешник не прожужжали ей все уши о предстоящей опасности.
Черт бы его побрал этого человека!
– Да помедленней ты! – прокричала она ослу, но тот не обратил на нее никакого внимания.
И вот наконец Анна вырвалась из леса на первое поле. Натянув поводья, она попыталась заставить тупое животное замедлить бег. К счастью, внимание осла отвлек затрубивший где-то поблизости слон, что заставило его оглянуться и ответить ревом. Анна сумела таки заставить осла перейти на шаг. Она стала внимательно осматривать посадки, вызывавшие столь пламенные споры.
Проезжая мимо поля, где когда-то кусты чая были высажены ровными рядами, Анна с досадой увидела, что теперь они достигли огромной высоты – футов тридцать. Их стебли обрели толщину древесного ствола и на вид казались такими же крепкими, а нужные молодые ростки едва ютились на самых верхушках. Похоже, Джулиан и Хилмор оказались правы, как ни неприятно это признавать. Во всяком случае, что касалось этого поля. И все же Анна не могла поверить, что в столь бедственном состоянии оказалась половина плантации. Увы, такое запустение, должно быть, началось еще в те времена, когда плантацией управлял Пол.
Слоны и быки работали бок о бок с островитянами ярдах в двухстах от нее. Они расчищали выжженную прогалину между кустами чая и лесом.
Гикнув на Баликлаву, Анна направилась в сторону от работающих на поле островитян. Ей очень хотелось рассмотреть свои угодья до того, как все посадки выжгут, но ей никогда не приходило в голову, что огонь может начать распространяться бесконтрольно. Поля и раньше расчищали подобным способом, и никогда никто от этого не пострадал.
Анна медленно ехала вдоль рядов с посадками чая, но неожиданно заметила, что запах гари усилился. От едкого дыма глаза у нее начали слезиться. А погода-то была ветреная, ведь стоял сезон муссонов. И этим, должно быть, все объяснялось. Ветер распространял запах на большее расстояние, чем обычно.
И только тогда, когда струйки дыма начали пробиваться сквозь ряды посадок, Анна заподозрила, что дело совсем скверно.
Огонь оказался гораздо ближе к ней, чем она думала.
От этой догадки она похолодела. Должно быть, Балик-лава пришел к такому же заключению, потому что замотал головой и заревел. Протирая слезящиеся глаза и стараясь не поддаваться панике, когда удушливый и едкий дым повалил в ее сторону, Анна попыталась разглядеть, откуда распространялся огонь. Но со всех сторон ее окружали высокие крепкие стебли и дым. Сквозь дым Анна едва различила человека в каком-то странном костюме. Широко раскрыв глаза, Анна заморгала, и фигура пропала. Возможно, она только вообразила его, или...
Баликлава снова заревел и принялся приплясывать всеми своими четырьмя копытцами. И Анна с ужасом заметила десятки ящериц, выползавших из своих нор в поле. Казалось, они ползут отовсюду.
Потом к ним присоединились многочисленные змеи и индийские зайцы, и уже через несколько секунд земля оказалась покрытой волнистым ковром из живых существ, пытавшихся бежать от огня. Баликлава запаниковал и принялся бить копытом по земле, испуская пронзительный рев. Он молил о помощи.
Анна вскрикнула, пинком пытаясь заставить осла двигаться туда, откуда они пришли. Она низко пригнулась к холке животного, стараясь не дышать жарким и сгустившимся от дыма и искр воздухом, а потом вдруг услышала это мрачное потрескивание... Отовсюду, со всех сторон, к ней приближался огонь.
Прямо над головой внезапно загорелась густая листва чайных кустов. Она полыхала как факел, красным дождем осыпая все вокруг. Одна искра упала на круп Баликлавы. Осел взревел, повернулся вокруг своей оси и поскакал в противоположную сторону, едва не сбросив Анну со спины. Она вцепилась в седло обеими руками. Если бы она упала, огонь поглотил бы ее. Баликлава оставался единственным шансом на спасение.
Ветки били Анну по лицу, жалили ее. От ожогов спасала только одежда, но когда искра упала на ее шляпу, та задымилась.
Анна в панике принялась лихорадочно бить себя одной рукой по голове, сбивая еще не слишком сильное пламя. Ей стало ясно, что и одежда может заняться от падающих искр, и страх охватил ее снова. Какой ужас! Она может сгореть на собственном поле!
– Господи, помоги мне!
Искра снова попала в Баликлаву. Осел попятился, брыкнул и рванулся вперед в безумной надежде на спасение. Анна уже даже не пыталась руководить животным. Ослепленная дымом, она обхватила руками его шею, зарывшись лицом в жесткую гриву.
Треск огня становился все громче. Он нарастал,
