– Немедленно? – переспросил Девон, многозначительно глядя на явственно выпиравший из-под тонкого одеяла пенис.
Проследив глазами за его взглядом, служанка залилась ярким румянцем.
– Нет, не надо немедленно, – поспешно проговорила она. – Сейчас я уйду, а вы оденетесь и покинете эту комнату.
Ну уж нет, он не собирался уходить, не получив от нее хотя бы поцелуя или, возможно, чего-то более существенного… Взглянув на шляпную картонку, он спросил:
– А что ты там ищешь?
– Не ваше дело! – сердито выпалила служанка и наклонилась, чтобы закрыть картонку крышкой. Потом она подняла ее, вернула на прежнее место в переполненном гардеробе и с треском захлопнула дверцу. – Я ухожу, чтобы дать вам возможность одеться. Потом я вернусь и закончу начатое дело.
– Постой, не уходи! – томно попросил Девон, глядя на нее из-под полуопущенных ресниц. – Давай немного поболтаем. – Он легонько похлопал по краю постели рядом с собой.
– Поболтаем? – скептически приподняв брови, переспросила женщина, и ее взгляд красноречиво уперся в выпуклость между его ног. – Похоже, вам хочется чего-то иного…
Он едва удержался от смеха. Служанка была дерзка, но сообразительна. Жаль, у него мало времени. С каким наслаждением он стал бы медленно изучать все изгибы ее великолепного тела… Однако реальная ситуация требовала немедленных действий.
Девон бросил на нее откровенный взгляд и тихо сказал:
– Жаль, что я приехал сюда ненадолго.
– Так вы скоро уезжаете? – живо откликнулась она, и в ее голосе прозвучала нескрываемая радость, которую Девон постарался не заметить.
– Да, меня ждут дела, поэтому я пробуду в Килкерне всего три недели. Какая жалость!
Он снова бросил на нее откровенный взгляд из-под полуопущенных ресниц, внимательно следя за ее ответной реакцией.
– Это почему же? – полюбопытствовала она после минутной паузы.
– Потому что, если бы не эти проклятые дела, я бы остался здесь на многие недели, чтобы медленно соблазнять тебя и довести наконец до полного экстаза.
От этих откровенных слов служанка покраснела еще больше.
– А сейчас больше всего на свете мне хочется поцеловать тебя, – наклонился вперед Девон. – Можно?
Она медленно опустила глаза, и он увидел невероятно длинные и густые ресницы.
– Поцеловать? – тихо переспросила она, и в ее голосе послышалась неуверенность, которой оказалось достаточно, чтобы в ту же секунду Девон сел на край кровати, свесив ноги на пол, и силой усадил ошеломленную женщину к себе на голые колени. Жаль, простыня запуталась вокруг его бедер, не то единственным препятствием между ним и служанкой были бы только ее юбки.
Не давая ей времени опомниться, он жадно припал к ее губам в долгом поцелуе, вложив в него всю внезапно проснувшуюся в нем страсть.
Она напряглась всем телом, но не делала попыток высвободиться из его объятий. Он чувствовал, как часто билось ее сердце под его рукой, как ее губы открывались в ответной страсти… Она тихо застонала, и не успел Девон еще крепче сжать ее в объятиях, как она обмякла в его руках и с усилием оторвалась от его губ, чтобы сделать вдох.
Это было невероятно чувственное мгновение – запах ее кожи, вкус ее губ, биение ее сердца… Некоторое время Девон сидел неподвижно, не размыкая объятий. Когда ему удалось наконец справиться с нахлынувшим желанием, от которого перехватило дыхание, он нашел в себе силы отстраниться и посмотреть ей в глаза. В них он ожидал увидеть потрясенное изумление или добродетельное негодование, но вместо этого встретил суровый взгляд и услышал хриплое:
– Опять! Нет, черт побери, только не это!
К еще большему его удивлению, вслед за этими словами в ее глазах он увидел… безразличие!
Из всех сотен – нет, тысяч – поцелуев Девона ни один не вызывал у женщин такую ответную реакцию в виде смеси безразличия и скуки. Он не привык видеть скучающее выражение на лице женщины, которую одаривал своими ласками. Бывало всякое – смущение, удивление и даже благоговейный трепет, но скука?!
Он отстранился еще больше, чтобы пристальнее взглянуть в лицо служанке.
– Извини, ты сказала: «Опять! Черт побери, только не это!»?
– Именно так, – ответила она, без всякого смущения глядя в его глаза. Но ее раскрасневшиеся щеки, припухшие губы и учащенное дыхание говорили о том, что ее безразличие было притворным.
И все же ему было интересно, как это она сумела напустить на себя такой скучающий вид.
– А что значит «опять»?
Она сделала попытку высвободиться из его объятий, но когда он так и не разжал руки, лишь вздохнула, и он почувствовал исходивший от нее легкий запах корицы.
– Всякий раз, когда у Стратмора бывают гости, мужчины начинают домогаться меня. Чертовски надоело!
Девон усмехнулся. Служанка не стеснялась в выражениях.
– Если мужское внимание тебе надоело, могла бы постараться выглядеть не так обольстительно.
