по другую сторону костра, медлил.
— Чатсуорт? Думаю, наше дело здесь закончено.
Чатсуорт медленно покачал головой.
— Позвольте с вами не согласиться. — Он вынул из жилета устрашающего вида пистолет и направил его на собравшихся.
Глава 18
Норкросс с досадой громко вздохнул:
— Послушайте, Чатсуорт, женщина уже замужем. Постарайтесь вести себя с достоинством.
Короткий злорадный смешок, изданный Чатсуортом, царапнул Сабрину по сердцу. Холодок пробежал по спине.
— Подозреваю, этого человека интересует не только Сабрина, — спокойно произнес Николас.
Он изучающе смотрел на Чатсуорта.
— А вы проницательны, Уайлдвуд, — ответил тот. — Хотя, должен признаться, если этих двух дураков привела сюда нелепая идея жениться на Сабрине, то и меня она вполне устраивала. Получив в жены Сабрину, я получил бы и ее богатство, — Он с сожалением взглянул на Сабрину. — Мы бы поладили. Однако меня привлекали ваши деньги, а не хорошенькое личико,
— Вы ошиблись, Чатсуорт, — смело заявила Сабрина, — у меня нет денег.
— Но всем ясно, что у вас будет значительное состояние.
— В самом деле?
Сабрина спокойно встретила его взгляд, но ее сердце сжималось от страха. Получить это состояние было возможно, только имея письмо.
— Не надо затевать со мной игру, Сабрина, — резко оборвал ее Чатсуорт. — Отдайте мне письмо!
— Какое письмо? — с недоумением спросил Мелвилл.
— Да, Чатсуорт, какое письмо? — невозмутимо поддержал его Николас.
— Вы очень хорошо знаете, Уайлдвуд, какое. У меня нет сомнений, что оно является истинной причиной вашего путешествия в Египет. Хотя я нахожу заверения о вашем браке весьма подозрительными. Не смешно ли, — он перевел дуло пистолета на Сабрину, — что вашему новому мужу придется расплачиваться за грехи первого?
Сабрина удивленно свела брови.
— Джек? А какое он имеет отношение к этому?
— Жаль, моя дорогая, что Стэнфорд рассказывал вам не все о своих делах, — сказал Чатсуорт. — Это письмо должно было принадлежать мне. Я уже заплатил тому идиоту, который проиграл его в карты вашему мужу. Я заплатил, и очень хорошо заплатил. Но получил только первую страницу этого письма. Она ничего не стоила, — со злостью добавил он. — Стэнфорд думал, что и вторая страница тоже ничего не стоит. Он считал, что это шутка, — до тех пор, пока не узнал, что я хочу получить ее. Я начал с ним переговоры, но он был убит. — Чатсуорт вздохнул. — Сожалею об этом, дорогая.
Его слова как будто ударили ее. Кровь отхлынула от ее лица, и она едва смогла выговорить:
— Что вы сказали?
— Я не хотел его смерти. Это произошло почти случайно, как все и думали. Однако я действительно повредил колеса кареты перед этими злополучными гонками. — Чатсуорт пожал плечами. — Стэнфорд играл мной. Он все время повышал цену за письмо. Я всего лишь хотел… так сказать, сделать его сговорчивее и заключить с ним сделку. Все это обернулось несчастьем.
У Сабрины закружилась голова.
— Вы убили его!
— Можно и так сказать. — Чатсуорт удрученно покачал головой. — Но я этого не хотел.
Чатсуорт перевел взгляд с Эрика на Белинду.
— Видимо, в этой гнусной пустыне неожиданные симпатии возникли не только у Сабрины с Уайлдвудом. А вы, дитя мое, стойте, где стоите. — Он посмотрел на Сабрину. — Знаете, а ведь я мог бы стать ее отчимом, если бы вы сразу приняли мое предложение.
— Что это значит, Чатсуорт? — спросил Норкросс. — Вы хотите сказать, что не любите ее? Никогда не любили?
— О, Сабрина — прекрасная женщина. Она была бы мне хорошей женой. Всеми уважаемой. Бесспорно добродетельной. Просто идеальной. Но, нет, мой наивный друг, я не любил ее так, как любили вы с Мелвиллом. Мне нужно было только письмо. Я ухаживал за ней, пока не убедился, что она ничего не знает о письме.
— Я совсем недавно узнала о его существовании, — слабым голосом сказала Сабрина.
— Я так и понял, когда вы неожиданно отправились из Лондона в Египет.
Мелвилл смотрел на Чатсуорта широко раскрытыми от изумления глазами.
— Это была ваша идея поехать за ней. Чем же, черт побери, так ценно это письмо?
— Золото, Мелвилл, — коротко пояснил Николас.
— Французское золото, — равнодушным тоном подтвердил Мэтт. — И немалое количество, могу добавить.
Чатсуорта не интересовал американец, и он снова обратился к Николасу:
— Отлично, Уайлдвуд. Возможно, я недооценил вас. Меня также удивляет ваш внезапный брак. Пресловутый развратник превращается в преданного мужа. Звучит неправдоподобно. Вы знали о золоте, когда женились на ней?
— Я не нуждаюсь в золоте Сабрины, — ответил Николас.
Чатсуорт презрительно рассмеялся:
— Да хватит вам, Уайлдвуд, я никогда не поверю, что вас, даже с вашими огромными богатствами, не соблазняют такие сокровища?
— Хотите верьте, хотите нет, — пожал плечами Николас, — золото меня не интересует.
— Тогда, может быть, мы закончим это дело более миролюбиво, чем я предполагал. — Чатсуорт крепко сжал плечо Белинды. — Отдайте мне письмо.
Николас посмотрел на Сабрину.
— Отдай ему письмо.
Она ответила ему недоумевающим взглядом.
— Нет! Я не отдам ему письмо, — заупрямилась она. — Джек оставил его мне. Это все, что он оставил.
— Не все, дорогая. — По лицу Чатсуорта медленно расползлась улыбка, и дуло пистолета оказалось в нескольких дюймах от Белинды. — Стэнфорд оставил вам дочь. Вы должны сделать выбор, Сабрина. — Он приставил пистолет к застывшей от ужаса Белинде. — Одно наследство в обмен на другое.
Другого выбора не было. Сабрина посмотрела в глаза Чатсуорту. Вот еще один высокомерный мужчина, пытающийся распоряжаться ее жизнью. Еще никогда ставки в борьбе не были так высоки. Она могла сейчас проиграть, но не сдалась бы без боя.
Медленными расчетливыми движениями она вытащила из-за пояса письмо и шагнула к Чатсуорту, крепко державшему Белинду. Их разделяло только пламя костра. Она протянула руку с письмом над языками пламени, жар которых шевелил бумагу.
— Отпустите ее, Чатсуорт, сейчас же.
— Нет, пока письмо не будет в моих руках.
Сабрина смотрела на него холодным пристальным взглядом, ничем не выдавая охвативший ее страх.
— Если вы сейчас же не отпустите ее, я без колебаний брошу письмо в огонь. Тогда золото не достанется никому.
— Вы поражаете меня, дорогая. — В его голосе слышалось искреннее восхищение. — Я был полностью уверен, что, когда ваша дочь окажется в смертельной опасности, вы согнетесь и уступите. Разве не так бы выглядела благородная леди Сабрина, которую мы знали многие годы? Я еще никогда не был так разочарован. Мы действительно подошли бы друг другу. — Его голос смягчился. — Знаете, я убью ее.
— Думаю, вы собираетесь убить нас всех, — сдержанно заметила она. — Но без письма вам мало будет от этого пользы. А если хоть один волос упадет с ее головы, я без малейших колебаний брошу в костер эту бумажку, а бумага хорошо горит.
Чатсуорт нахмурился:
— Откуда я знаю, что вы отдадите мне письмо, когда я отпущу девчонку?
— Откуда? Не забывайте, Реджинальд, у вас пистолет. — Она помахала письмом. — А это — мое оружие. — Она старалась убедить его. — И еще у вас есть мое слово.
— Хорошо, дорогая, — с притворной снисходительностью сказал он и резким движением оттолкнул от себя Белинду. — А теперь письмо, пожалуйста.
Белинда, пошатываясь, обошла костер и столкнулась с Сабриной. Та выпустила письмо из руки. Бумага закружилась в потоке горячего воздуха, и время, казалось, остановилось. Все затаили дыхание. Наконец от легкого дуновения ветерка листок медленно отдалился от пламени и тихо опустился на песок.
Какую-то долю секунды никто не шевелился. Затем начался хаос. Чатсуорт и Сабрина устремились к письму. Николас бросился за ними. Мэтт почти не отставал от него. Все четверо повалились на землю, и Сабрина потеряла письмо из виду.
— Оно у меня! — С радостным воплем Чатсуорт поднял письмо над головой.
Сабрина вскрикнула и бросилась к нему. Чатсуорт наставил на нее пистолет.
— Бри! — вырвалось из груди Николаса.
Он кинулся к ним, оттолкнул ее в сторону. Она упала и растянулась на песке. В ее голове звучал безумный смех Чатсуорта. В свете костра блестело его оружие. Все движения казались замедленными, как во сне. Он прицелился в Николаса, пистолет был на расстоянии руки от его груди. Страх за мужа мертвой хваткой сжал ее сердце. Она не позволит ему умереть, не может позволить! Ее руки сводило от ужаса, и песок царапал ее ладони. В последней безнадежной попытке она, схватив горсть песка, крикнула:
— Чатсуорт!
Он взглянул в ее сторону. Песок и Николас обрушились на него одновременно. Мужчины в отчаянной борьбе катались по земле, только мелькали их руки и ноги. Сабрина не могла разглядеть, кто побеждает, у кого пистолет. Прогремел выстрел. Все затихло. Она перестала дышать, сердце остановилось, а душа страстно молилась:
«Господи, только не Николас! Пожалуйста, пусть он останется жив!»
Прошла целая вечность или, может быть, меньше минуты. Тела на земле зашевелились. Словно сломанная марионетка, дергаясь и шатаясь, поднялся Чатсуорт. Сабрина, застыв от ужаса, не могла отвести глаз от его лица. В свете костра его глаза казались красными, и в них отражалась вся его злобная душа. Хватая ртом воздух, он свалился на землю.
Над ним, как доблестный воин древних времен, возвышался
