Сейчас мое отношение к этому джентльмену таково, Саймон, что создание для него неудобств более чем желательно. Это будет просто восхитительно!
Уайлдвуд поднялся по сходням. Сабрина спохватилась, что не предупредила Саймона.
— Он ничего не знает о моем прошлом и не должен узнать. Если я буду несколько сдержаннее, чем обычно, особенно в его присутствии, пожалуйста, не обращай внимания.
Саймон с любопытством посмотрел на нее, по ничего не сказал. Ей придется кое-что объяснить Саймону, а потом и капитану. Она подумала, что скоро и Уайлдвуд потребует объяснений. Он приближался, и Сабрина вздохнула, смирившись с неизбежным.
Может быть, все- таки стоило выбросить его за борт?
Николас бегло оглядел корабль и остановил взгляд на леди Стэнфорд, увлеченной разговором с грубым моряком. Эта женщина была загадкой. Он узнал, что конечным пунктом плавания была Александрия. Какие дела могла она иметь в Египте?
— Добро пожаловать на корабль, милорд, — приветствовал его высокий моряк с ноткой сарказма в голосе.
Глаза Николаса сузились. Боже милосердный! Этот человек был американцем! Он поднял глаза на грот-мачту, и у него сжались челюсти при виде развевавшегося на ветру флага. Этот проклятый корабль был американским! Он обречен на несколько недель пребывания на американском корабле днем и ночью в окружении чертовых американцев! Николасу нравились американцы не больше, чем французы. А французов он не любил.
Николас решил воспользоваться своим дипломатическим талантом. Не следует вызывать враждебное отношение команды. Он подозревал, что ему хватит неприятностей и с леди Стэнфорд. Николас изобразил на своем лице, как он надеялся, приятную улыбку и обратился к проклятому моряку.
— День добрый. Великолепный корабль, — сказал он, одобрительно кивая.
— Угу, «Леди Би» — прекрасное судно, как видите. — Моряк явно гордился своим кораблем.
— Интересное название, — задумчиво произнес Николас. — Это в чью-то честь?
Помощник капитана усмехнулся почему-то с довольным видом. Николас покосился на леди Стэнфорд. Ему на мгновение показалось, что ужас мелькнул в ее глазах. Но она бросила на него безмятежный взгляд и рассеянно улыбнулась. Он, должно быть, ошибся. Кажется, он слишком часто ошибался в леди Стэнфорд.
Американец скрестил на груди руки, нагло и оценивающе разглядывая Николаса.
Николас старался сохранить дружелюбный и заинтересованный вид.
— Корабль назван в честь того, кто близок и дорог сердцу капитана, — ответил Саймон. — Эта удивительная женщина была ему как сестра. Храбрая, верная и честная, сильная духом, таких нечасто встретишь среди прекрасного пола. — Он горестно вздохнул. — Но ее уже нет с нами. Погибла во цвете лет. Так бессмысленно, такая жалость.
Эта история невольно заинтересовала Николаса:
— Как же она умерла?
— О нет, сэр. — Моряк печально покачал головой. — Было бы лучше для всех, если бы она умерла. Нет, она была почти девочкой, когда весь мир навалился на ее плечи. Бедная девушка этого не вынесла. — Он замолчал, чтобы усилить впечатление от своего рассказа, и поднял глаза к небу. — Она ушла в монастырь, да, в монастырь. Стала монахиней. Сестра Би — вот как ее называют теперь.
Приглушенный звук донесся со стороны леди Стэнфорд, и Николас повернулся в ее сторону. Ее лицо покраснело, она задыхалась от приступа кашля. Николас шагнул к ней и схватил ее за плечи:
— Леди Стэнфорд, с вами все в порядке?
Он с беспокойством вглядывался в ее лицо. Пара слезинок скатилась по ее щекам.
— Со мной все хорошо, — задыхаясь, с трудом произнесла она, — просто это так трогательно.
Николас пристально посмотрел ей в лицо, выражавшее искреннюю невинность. Разве в этой истории было что-то, чего он не понял? История звучала несколько странно, но в ней не было ничего особенного.
Леди Стэнфорд выразительно взглянула на его руки, все еще сжимавшие ее плечи.
— Благодарю вас за заботу, но мне уже намного лучше. — Николас проследил за ее взглядом и отпустил ее. — Я бы хотела, Саймон, если можно, пройти в свою каюту.
— Конечно, мэм.
Глаза помощника блеснули, когда он посмотрел на леди Стэнфорд, и Николас мог поклясться, что они заранее о чем-то договорились.
Леди Стэнфорд кивнула Николасу:
— Лорд Уайлдвуд, я всегда плохо переношу морское путешествие, поэтому не думаю, что мы будем часто видеться, по крайней мере, некоторое время.
— О? — приподнял брови Николас. — Это меня несколько удивляет. По тому, как ловко вы поднялись на борт, создалось впечатление, что на корабле вы чувствуете себя как дома.
Она улыбнулась:
— Ах, милорд, впечатления могут быть обманчивыми. Вам не следует им доверять.
Она повернулась и, взяв руку Саймона, спустилась вместе с ним вниз.
«Может, вы и правы, — подумал про себя Николас. — Но не заблуждайтесь, милая леди, я узнаю, что вы задумали. И что… скрываете».
Глава 5
— Египет! — ахнула Белинда. — В Египте ничего нет, кроме песка, пирамид и мумий! Зачем ей ехать в Египет?
Она осуждающе посмотрела на Эрика, словно в этом была его вина. Молодой человек, расположившийся на диване в парадной гостиной, беспечно пожал плечами.
— Понятия не имею, да, по-моему, и отец тоже. В записке, которую я от него получил, говорится, что она села на корабль, отправляющийся в Александрию, и отец сопровождает ее.
— Что! Он поехал с ней? — Сапфировые глаза Белинды округлились от изумления и ужаса. — Без компаньонки? Даже без служанки? Какой скандал! Это совершенно погубит ее репутацию! Какие сплетни будут распускать о ней в обществе!
Белинда повысила голос, и Эрик с опаской посмотрел на нее.
— Дорогая, я думаю, твои страхи напрасны. Мой отец — благородный человек и поехал с ней, чтобы быть ей защитой.
— Ха! — Она уничтожающе посмотрела на него. — Слышала я, что рассказывают о твоем отце. У него безупречная репутация в дипломатических кругах, но он также хорошо известен как бабник и распутник.
— Белинда! — возмущенно воскликнул Эрик. — Я думаю…
— Не надо мне твоих «я думаю», Эрик, — перебила она. — Ты не хуже меня знаешь, что его победы при королевских дворах Европы не ограничивались договорами и правительственными альянсами. Ни я и никто другой не назовет его скромным. А после возвращения в Англию он уже прославился своими похождениями. — Гнев зазвенел в ее голосе.
— Довольно! — Эрик вскочил и принял величественную позу. — Я не допущу, чтобы клеветали на моего отца!
— Клеветали! — с жаром повторила она. — Не думаю, что правду можно считать клеветой!
Они сердито смотрели друг на друга. В душе Эрика боролись гнев и смущение. Он не понимал, как они дошли до этого. Он понимал ее беспокойство за мать, но предположить, что его отец соблазнит ее, было просто возмутительно. Белинда слишком взволнованна, чтобы разобраться в ситуации спокойно. Она даже не позволяет приблизиться к ней, и в этот момент ему захотелось свернуть ее хорошенькую шейку. Конечно, он не ударит женщину. И все же Белинда способна довести разумного человека до безумия.
В считанные секунды лед в глазах Белинды растаял, и на лице появилось выражение раскаяния.
— О, Эрик, прости меня!
Она бросилась к нему, и он заключил ее в свои объятия. Ее восхитительное тело прижалось к нему, и они опустились на диван. От опьяняющего аромата и тепла ее тела гнев Эрика окончательно испарился. Он еще крепче обнял ее, и она удовлетворенно вздохнула. Он почувствовал прикосновение ее груди, и кровь закипела в его жилах. Родители были забыты.
— Я не хотела обидеть тебя. — Она подняла к нему свое ангельское личико с глазами, полными слез, и пухлыми соблазнительными губками. — Но я так беспокоилась.
— Знаю, дорогая.
«Один поцелуй, — подумал он, — только один, чтобы утешить ее». Он прикоснулся к ее губам и с восторгом почувствовал, как они приоткрылись, и их дыхание смешалось. Он понял, что она нуждается в большем утешении, чем этот единственный ничего не значащий поцелуй. Как жених он должен ей помочь, и этот долг он был готов с удовольствием исполнить. Эрик легкими поцелуями покрывал ее щеки и шею, пока у нее не вырвался тихий стон. Она откинула голову, и он с радостью заметил, как затуманились ее глаза.
Трудно о чем-либо думать, когда он целует ее, подумала Белинда, но приятно, очень, очень приятно. Он обнаружил чувствительное местечко у нее за ухом, и у нее перехватило дыхание. Она не представляла, что может быть так восхитительно приятно. Он провел губами по ее шее, она, задрожав от возбуждения, бессильно приникла к нему.
— В конце концов, — пробормотал он между поцелуями — мы не переходим черту.
«Эта черта, — думал он, — божественная, таинственная черта». Он осторожно приподнял ее рукав и, обнажив прелестное плечо, зубами и языком касался ее атласной кожи, затем спустился ниже, к груди, вздымавшейся от неведомого прежде желания.
Соблазнительная ложбинка между ее грудей манила и завораживала его. Он дотронулся языком до ее горячей кожи, и Белинда вздрогнула. Решение не поддаваться страсти угасало, он терял самообладание. Все равно они поженятся. Что плохого в нескольких страстных поцелуях, ласках и минутах разделенной страсти?
— Эрик, — тихо произнесла она.
Он не замечал, как ее дыхание постепенно становилось ровным. Он неохотно поднял голову. Легкая морщинка пересекла ее лоб. Эрик изумленно смотрел на нее. Его желание угасло, словно на него плеснули ледяной водой. Вот он с ней в разгаре обещающего успех процесса соблазнения, а эта чертова
