придумал. Поднимаясь по лестнице вслед за шурином, Виктор колебался, как лучше: заткнуть нос или дышать с открытым ртом? Он выбрал второй вариант, тогда как с удовольствием остановился бы на третьем — незамедлительном и отчаянном бегстве. Но имидж, который он сам себе создал и которым так гордился, имидж сыщика, которому нет равных, мешал уступить этому соблазну.
Когда отблеск свечи робко колыхнулся, осветив ту мерзость, что была свалена на полу, он с трудом подавил приступ тошноты.
— Какой ужас!..
— Что мы возьмем? — шепнул Жозеф, который уже знал, что увидит, и был к этому готов.
— Вы что, на рынке?! Не трогайте! — воскликнул Виктор в тот момент, когда шурин был готов распеленать мумию кошки. — У нас есть сумка?
— Да, я прихватил мамину.
— Надо будет ее сжечь. Замотайте руку платком, я не шучу!
— Ну хорошо. Вы мне поможете или нет?
— Я бы с удовольствием, но мой костюм стоит двести франков…
Тут оба замерли, так как на лестнице послышались приглушенные шаги, затем показался какой-то смутный силуэт, который тут же, заметив их, метнулся к выходу. Жозеф схватил первое попавшееся под руку, запихнул в сумку и бросился за Виктором, который, пересилив страх, помчался за тенью через парк. Свечи сразу погасли, и Виктор с Жозефом наугад преследовали незнакомца, двигаясь по направлению к ореховой роще. В конце концов им удалось настичь его и схватить. Он нисколько не сопротивлялся.
— Прошу вас, отпустите меня! — взмолился незнакомец.
Они дотащили его до стены, отделявшей имение от улицы Корвизар. В бледном свете фонаря им наконец удалось разглядеть свою добычу: тщедушный мужчина лет пятидесяти, с глубокими морщинами на лбу и щеках, с седыми волосами и темными глазами.
— Кто вы? Чем здесь занимаетесь? — строго спросил Жозеф.
— Да отпустите вы его, наконец, тупицы! — вдруг крикнул высокий голос.
Он принадлежал молодой женщине, светловолосой и кудрявой, которая так яростно сверлила взглядом Виктора и Жозефа, словно хотела обратить их в камень.
— А вот и еще одна! Так вас много?
— Мы с Жаном-Пьером ищем своих друзей. Разве это запрещено?
— На территории частного владения? Кого же вы ищете?
— Какая вам разница? Мы не сделали ничего дурного, — уверенно сказала блондинка. — Мы пытаемся найти мсье Бренгара и мсье Баллю, они пропали где-то в этих местах.
— Баллю? Вы сказали Баллю? Альфонс Баллю?
— Вы его знаете?! — спросила изумленная женщина.
— А как же! Это кузен консьержки из дома, расположенного рядом с книжной лавкой.
— Жозеф, помолчите хоть минуту, я постараюсь объяснить все понятнее. Но прежде всего давайте представимся. Меня зовут Виктор Легри, а это мой шурин и компаньон Жозеф Пиньо.
— И писатель, — заметил Жозеф.
— Я — Жан Пьер Верберен, а мадмуазель — Люси Гремий, невеста мсье Баллю.
— Невеста — это громко сказано, — возразила Люси.
Полчаса спустя бывший переписчик и парикмахерша, перебивая друг друга и прерываясь из-за постоянных замечаний Жозефа, поведали о том, как был заселен заброшенный дом и как исчез Жан-Батист Бренгар, он же — Бренголо. Альфонс Баллю тоже испарился. Непонятно было, что связывало двоих пропавших, кроме рекламной карточки парикмахерской, где работала мадмуазель Гремий.
— Так значит, бродягу, который продал карпа Аделаиде Лезюер, зовут Бренголо, — подытожил Жозеф.
— Какого карпа? — спросила Люси.
— Неважно. И вы утверждаете, что он живет в этом поместье?
— Да, — подтвердил Жан-Пьер Верберен. — Он поселился здесь в середине августа, когда меня выгнали из моей хижины в Шантийи.
Жозеф задумался. А что если насвистывал тогда не кто иной, как Бренголо? «Какова же его роль? Хорошо бы разыскать его».
— У нас есть доказательство, что Альфонс Баллю был здесь, — сказал Жозеф. — Это пуговица от формы, я проверял, точно такие же пришиты на его сменном мундире. Если он заметил останки, которые гниют в подвале, он должен был драпать отсюда со всех ног.
— Какие останки?
— Типа этих, — ответил Жозеф и, обмотав правую кисть платком, осторожно вытащил из сумки человеческую руку.
Люси завизжала и вцепилась в плечо Жана-Пьера Верберена, которому и самому стало не по себе.
— Мертвец! — закричала она. — Разрезанный на куски!
— Там больше трупов животных, чем людей. Вероятно, из них изготавливают поддельные мумии, — объяснил Виктор.
— И Альфонс замешан в этом?!
— Либо он преследует преступников, либо входит в их банду, — ответил Жозеф.
— Он?! Не может быть! Он слишком добрый и, извините меня, слишком глупый.
— Мсье Мори, мой тесть, утверждает, что преступление рождается из глупости и алчности.
— Тем хуже для мсье Мори! Альфонс и мухи не обидит!
— Это уж слишком для военного! — пробормотал Виктор.
— Я охотно верю вам, мадмуазель, если только эта муха не охраняет сокровище. Возьмите, например, тех, кто позволяет крестьянам находить трюфели и…
— Мсье, и все же я опасаюсь, что мой друг Бренголо убит, — вмешался Верберен. — Видите эту книгу? Это «Песнь нищих» Жана Ришпена. Она принадлежит ему. Я нашел ее недалеко от разрушенного дома, и на странице, где поэт описывает убийство, можно видеть кровавый отпечаток ладони.
— Ну вот, мы запутались в этом деле безнадежнее, чем пресловутая муха в паутине! — простонал Жозеф.
— Мой компаньон прав. Лучше всего сейчас вернуться и лечь спать. Завтра утром мы объединим усилия, чтобы раскрыть тайну этого жилища.
— Завтра я работаю, — возразила Люси.
— А я не чувствую себя способным продолжить это дело, у меня слишком слабые нервы, чтобы выдержать такие волнения. Мне очень жаль, — добавил Жан-Пьер.
— Ваша реакция естественна. Ну а мы с Жозефом продолжим, — пообещал Виктор. — Если разгадаем эту загадку, я дам вам знать.
Они обменялись адресами и устремились друг за другом в проход, образованный деревьями, ветви которых низко смыкались над головой. Когда они выпрямились и отряхнулись, Виктор предложил всем вместе сесть в фиакр, но Верберен и его спутница отклонили его предложение.
— По-вашему им можно верить?
— Мне кажется, да. Жозеф, сложите эту сумку, свой платок и его содержимое в тщательно закрытую коробку. Никто не должен ее обнаружить. Положите ее в подвал.
— Почему?
— Я настоятельно прошу вас об этом. И помойтесь с мылом с ног до головы перед малейшим контактом с близкими. Обещаете?
— Ну да!
— А мы с вами продолжим на рассвете.
— Вы забываете об одной детали: Кэндзи.
— В таком случае я беру утренний осмотр на себя.
— Ну вот, так всегда! На самом интересном месте!
Они вышли, переругиваясь, на бульвар Италии, в то время как на противоположной стороне спешил в обратном направлении тот человек, что следил за парочкой из-за кустов. Он спешил обратно на свой пост,
