— Я не могу превратиться в существо, которое намного больше меня! — заверила Фиона, остановившись перед ним. — Да и зачем мне теперь прятаться?
— Учти, я все равно тебя найду!
— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Лукаво улыбаясь, она потеребила расшитый клапан на его штанах.
— Хочешь помочь мне его застегнуть?
— Разве ты ребенок и не можешь одеться сам? — Реймонд со стоном схватил ее за плечи и привлек к себе. — Что, тесновато, милорд? — ехидно спросила она, туго затягивая клапан. В ответ ей достался такой поцелуй, что обоим стало не до одежды.
— Вы заплатите за ваши выходки, миледи. Сегодня же ночью!
— Только ночью? — Ах, как сладко прозвучал для него этот милый огорченный голосок.
— Да, после того как мы поженимся!
— Ах да, конечно, я чуть не забыла! — улыбнулась Фиона, стараясь не выдать охватившего ее волнения.
Из темного коридора потянуло съестным, и Кит О'Каган беспокойно зашевелился в своем углу и встал, подслеповато всматриваясь в приближавшуюся к нему фигуру.
— Что ты здесь делаешь? — хрипло зашептал узник, узнав своего посетителя.
Тот ничего не ответил, и Кит придвинулся к самой решетке, с тревогой оглянувшись — не следит ли кто за ними. Он так и не заметил кинжала и даже не почувствовал, как острое лезвие рассекло ему горло — так быстро действовал убийца. Кит зашатался и попятился, захлебнувшись собственной кровью и зажимая руками ужасную рану. Наконец он опустил руки и в шоке уставился на капавшую с них кровь. Его ошеломленный взгляд метнулся к загадочному визитеру, а в следующий миг он рухнул замертво. Последнее, что он слышал в этой жизни, — звук удалявшихся шагов.
Фиона настояла на том, что спустится в главный зал одна, немного раньше, чем Реймонд. Он уступил, так как знал, что в подобных случаях ей лучше не перечить. Наконец де Клер счел возможным покинуть спальню и вышел на лестницу, не скрывая довольной улыбки, которую тут же заметила вся его свита. Просиял даже Николай, хотя в последнее время он ходил мрачнее тучи. Реймонд оглянулся, стараясь высмотреть Фиону, и только теперь заметил, что люди в замке ведут себя как-то необычно. У всех был такой вид, будто они готовы пуститься в пляс от счастья.
Коллин выступила вперед с кубком вина и подносом со свежим хлебом. Казалось, что румяные ломти исходят паром — такие они были горячие и свежие. Реймонд взял кусок хлеба и спросил:
— Что здесь творится?
— Вы выпейте сперва. — И Коллин со слезами на глазах подала ему кубок. Де Клер окинул повариху внимательным взглядом, но послушался и выпил кубок до дна. Только теперь Коллин махнула рукой на дверь и сказала: — Ступайте во двор и все поймете!
Реймонд посмотрел на распахнутую дверь и позабыл о хлебе. Он сам не помнил, как оказался на крыльце и спустился во двор.
Боже правый!
На небе вовсю сияло солнце!
Под ногами сквозь землю пробивалась молодая трава!
А по ту сторону крепостных стен почки на деревьях лопались под напором свежих листьев!
Реймонд обвел взглядом двор, те его уголки, что еще вчера были покрыты сором и пылью. У кухни какой-то виллан с таким упоением ковырялся в земле, будто боялся, что плодородный слой вот-вот исчезнет. Пучки травы были еще совсем маленькими, но зеленели так ярко, что было больно глазам. «Вот это волшебство так волшебство!» — подумал Реймонд. Он все еще не мог поверить своим глазам.
— Да, милорд, сегодня есть на что полюбоваться, — степенно произнес Дуган, тихо возникший рядом с де Клером. Реймонд ошалело уставился на ирландца.
— Ничего не понимаю… — Он вышел на середину двора и запрокинул голову, с наслаждением подставляя лицо солнечным лучам. Неужели это все случилось за одну ночь? — А где Фиона? Она уже видела?
— Да, видела!
Он резко обернулся навстречу чародейке.
— И как ты объяснишь это — после месяцев… нет, долгих лет холода и мрака?
В его голосе не было и следа гнева — только веселое недоумение.
— Проклятие снято! — объявил Дуган. Он не мог молчать, его буквально распирало от радости. — Я же говорил, что тут дело не обошлось без вас! — сказал он Фионе.
— Но я не виновата в том, что земля оставалась бесплодной! — с отчаянием возразила она. — Да, я вижу, что сегодня ночью проклятие было снято. Я не слепая! Но я ничего для этого не делала! Моей власти не хватило бы, чтобы его снять! — Она обвела глазами собравшихся вокруг вилланов — Я хотела снять проклятие, но у меня ничего не получалось! Неужели выдумаете, что я ничего не пыталась сделать? Реймонд положил руку ей на плечо, и она испуганно обернулась. Он коротко пересказал ей все, что узнал от Изольды.
— Но кто мог наложить такое проклятие? — Фиона пожала плечами. — Мои родители мертвы. У отца не было дара, а мать никогда не действовала кому-то во вред — Она сжала пальцами виски. — И почему Изольда ничего не рассказывала мне об этих голосах?
— Может быть, она не хотела делать твое горе еще тяжелее.
Фиона беспомощно оглянулась. Земля с каждой минутой становилась все зеленее, а ирландцы улыбались чародейке так добродушно, что ей становилось тесно в груди.
— Все эти годы они считали, что во всем виновата я! — с горечью сказала она и подняла на Реймонда растерянный взгляд — Разве я могла сделать такое? Ведь люди умирали от голода!..
— Я знаю, любимая. Я верю тебе. — Он осторожно обнял Фиону и погладил по спине, чувствуя, как ее медленно покидают тревога и страх. — Тебе больше не о чем беспокоиться! десять лет изгнания миновали, и земля снова ожила! И между прочим — тихим шепотом добавил он, — когда мы занимались любовью, в спальне было полно цветов!
Фиона шлепнула его ладонью по губам и оглянулась: а вдруг их кто-то слышит. Дуган с ухмылкой отошел в сторону. а Реймонд отвел ее руку и продолжал:
— Я всегда чувствую, как пахнет цветами, когда мы целуемся! А однажды ты на меня разозлилась, и в твоих следах оставались алые цветы! По-твоему, тут ты тоже ни при чем?
Чародейка молча покачала головой. Она не могла спорить с этим человеком. Теперь, когда он поверил в нее, отступать было поздно. Потому что он отдал ей свое сердце.
— Не пора ли начать новую жизнь? — прошептал Реймонд, ласково прижимая к себе Фиону. — Я люблю тебя! Займи то место что принадлежит тебе по праву, и стань снова леди Гленн-Тейза!
— Да, мой рыцарь, — отвечала она, чуть не плача. — Я согласна!
Глава 22
У Фионы было такое ощущение, словно она попала в царство грез: рассудок заволокло каким-то туманом, сквозь который пробивались лишь отдельные звуки. Все ее внимание было сосредоточено на Реймонде. Он не выпускал ее руки и осторожно ласкал пальцами ладонь. Эти размеренные, спокойные движения помогали ей справиться с душевным трепетом и сохранять внешнее спокойствие. Ведь Фиона до последней минуты боялась, что ирландцы не смирятся с этим союзом и заодно с матерью подвергнут гонениям ее дочь. Оказывается, она ошибалась. Сегодня в замке яблоку негде было упасть: столько народу собралось на их свадьбу. Кого-то из них Фиона знала в лицо, кого-то — нет, но все нарядились в свое лучшее платье. В толпе царила приподнятая, праздничная атмосфера.
Перед ними стоял священник и торжественно произносил слова христианских обетов. Однако Фиона и без них давным-давно отдала свое сердце Реймонду де Клеру. С того самого дня, как он впервые поцеловал ее, чародейка навек полюбила этого английского рыцаря. Ему пришлось отказаться от всего, чему его учили с детства, — ради веры в ее колдовской дар. Реймонд любил Фиону всей душой и готов был защищать чародейку и ее дочь даже ценой собственной жизни.
— Фиона! — с тревогой прошептал Реймонд. Он заметил, как подозрительно блестят у нее глаза, и еле слышно охнул, когда по бледной щеке скатилась прозрачная слезинка. — У меня разрывается сердце, когда
