загарцевал на месте, звякая уздечкой. Фиона подняла голову и посмотрела на рыцаря, но его лицо было скрыто за серебристым забралом.
Он едва заметно кивнул, и Фиона машинально кивнула в ответ. Тревожное предчувствие зашевелилось в ее душе с новой силой, но рыцарь как ни в чем не бывало выехал в ворота следом за Магуайром.
Ущербная луна уже вскарабкалась на небосвод, не дождавшись, пока солнце окончательно уйдет за горизонт. Это был тот редкий случай, когда Лорд и Леди одновременно взирали на Гленн-Тейз с небес, наделяя чары Фионы необычайным могуществом. Может быть, сегодня ей хватит силы развеять покров тайны над лицами тех, кто принес столько крови и страданий на эту землю. Для сотворения обряда чародейка выбрала самую удаленную комнату в северной башне. Она начертила на полу круг и расставила по четырем сторонам света четыре магических камня с укрепленными на них горевшими свечами. В сундуке, оставшемся от матери, Фиона нашла «Книгу Теней». Сегодня ей предстояло воспользоваться одним из записанных в ней заклинаний. Она стояла в центре круга в белой прозрачной сорочке, надетой на голое тело. Перед обрядом чародейка тщательно вымылась и умастила кожу маслом и благовониями. В высоко поднятой руке сверкал маленький кинжал.
Шинид сидела за пределами круга и не спускала с матери глаз. Первым уроком, который ей следовало усвоить, было терпение. Именно терпения Шинид не хватало больше всего. И Фиона не могла разрешить своему строптивому чаду активно участвовать в обряде, войдя вместе с ней в магический круг. Но само присутствие этой чистой, невинной души могло придать силу вызванной ею колдовской сфере. По крайней мере Фиона на это надеялась.
— Заклинаю вас силами Круга Камней! Ничто не войдет в него, кроме чистой любви! Ничто не покинет его, кроме любви! Во имя любви наделите меня своей силой, духи предков! — Она отложила кинжал и посыпала вокруг себя благовонной солью. Затем добавила пряных трав и запечатала круг, окропив его водой. Высоко подняла жезл из рябины, увенчанный магическим кристаллом, и медленно произнесла на древнем языке: — Сила камня с Севера, сила духов земли! Вызываю тебя в этот круг! Поделитесь со мной своим могуществом, духи предков!
Непривычные слова давались ей с огромным трудом, но Фиона творила заклинание дальше, обращаясь по очереди к духам воздуха, огня и воды. Вокруг нее поднялась колдовская сфера, переливавшаяся бледно- голубыми и зелеными сполохами. Тогда Фиона обратилась к Богине и Богу, предложив им войти в поднятую ею сферу. И стала просить их о помощи.
— Мать-утешительница, мать с щедрой грудью, мать с сильными руками, я — твое чадо. Отведи от меня несчастья. Дай мне ключ, чтобы открыть врата. Великая мать, охранительница своих детей, я стою перед тобой в великой нужде. Я прошу у тебя помощи против тех, кто злоумыслил на нас словом и делом. Пусть их деяния кончатся крахом. Пусть сотворенное ими зло обратится против них самих! — Она зажгла свечу на низком столике, где лежали дары для четырех стихий: курящиеся благовониями травы, коробочка с землей, кубок с вином и плошка с водой. — Великая мать, я прошу тебя о защите и с радостью принимаю твои дары.
Чародейка склонилась над плошкой с водой, молясь о том, чтобы на этот раз ее усилия увенчались успехом. До сих пор Фионе удавалось видеть лишь спокойную поверхность воды. Тогда она утешала себя тем, что силы каждого посвященного имеют свои границы и некоторые вещи могут оставаться для нее недоступными. Но ее мать умела пользоваться даром провидения, и она должна была попытаться еще раз. Слишком многое было поставлено на карту.
— Воды из источника фей, отворитесь и покажите мне зеркало власти. Подарите мне истинное зрение, чтобы я видела правду. Покажите мне то, что я хочу. Назовите имя зла.
Фиона, напряженно хмурясь, следила за тем, как на поверхности воды появилась легкая рябь. А в следующий миг ее сердце радостно встрепенулось: в прозрачной глубине она увидела вихрь белой пыли и воинов, бившихся не на жизнь, а на смерть. Они были одеты в изодранные грязные плащи, их лица размалеваны до неузнаваемости. Фиона охнула от ужаса: именно такие лица являлись Шинид в ее вещих снах!
Дым от курившихся на столике трав стал есть глаза, и чародейка зажмурилась, стараясь смигнуть слезы и делая над водой пассы руками. Еще, ей надо увидеть еще! Появились лица, похожие на Николая и Изабель, и Фиона радостно улыбнулась. Как и следовало ожидать, Николай тащил девицу, перекинув ее через плечо, а она добросовестно пиналась и кусалась, стараясь вырваться. За ними гнался по пятам Нейал О'Флинн, полыхавший праведным отцовским гневом. Чародейка хотела повторить заклинание, чтобы вернуть первую картину, где бились воины с размалеванными лицами, но вместо этого она увидела в темной воде образ другого человека. Его длинная рыжая шевелюра развевалась по ветру, а полированный металл щита и меча ярко сверкал на солнце. Он стоял, окутанный мрачным черным облаком, и весь его облик излучал угрозу и смерть. В припадке ярости он закричал на кого-то, кого Фиона не могла разглядеть, взмахнул своим мечом и ударил. На землю упала отрубленная рука в латной перчатке. В тот же миг вода в плошке снова потемнела.
С тяжело бьющимся сердцем Фиона повторила заклинание, но так ничего и не добилась. Чтобы завершить обряд, ей пришлось погасить волшебную сферу и вобрать ее силу обратно в кинжал. И только когда в комнате снова стало темно и тихо, она отважилась посмотреть на дочь.
Шинид пропала.
Коннал дождался, пока часовой не скроется в темноте, и скользнул по веревке с крепостной стены. В несколько секунд он отбежал в тень деревьев и, спотыкаясь и падая в темноте, помчался все дальше и дальше, не разбирая дороги.
По дороге мальчишка не переставал проклинать упрямство де Клера. Тупой старик! Как он не понимает, что Коннал уже давно вырос и может сражаться с врагами наравне с остальными солдатами! Кем же ему еще быть, если не рыцарем? Он давно расстался с мечтой о том, что мог бы заявить о своих правах и стать принцем Ирландии. Да и какой из него принц? Но это только усилило его стремление стать настоящим рыцарем и повторить подвиги своего отчима. В свое время устоять в поединке против Пендрагона мог лишь один де Клер. Коннал достаточно хорошо был знаком с местной знатью и считал, что один де Клер достоин быть его господином и наставником.
Но де Клер не желал видеть в Коннале мужчину. Он считал его упрямым недорослем. Ребенком. При мысли о том, с каким снисхождением смотрел на него Реймонд — как будто собирался поменять ему пеленки, — Коннал вновь задохнулся от обиды. Он рывком поправил на плече свой узелок с вещами и пошел дальше — куда глаза глядят. Может, ему повезет и он все же найдет рыцаря, который не станет утирать ему сопли, а примет в оруженосцы.
Надо отдать должное, Коннал злился не только на де Клера, но и на себя. Он считал, что не проявил достаточно рвения. Если бы ему удалось отличиться перед де Клером, тот вполне мог передумать. И он давно упражнялся бы с оруженосцами и рыцарями, вместо того чтобы выгребать навоз из денников.
— Почему ты ушел из замка?
Коннал застыл как вкопанный и оглянулся.
— Какого черта тебе здесь надо?!
Шинид довольно улыбнулась и подошла поближе.
— Куда ты собрался?
— На кудыкину гору, козявка!
— Ты решил сбежать?
— Нет. А теперь возвращайся домой.
— Но ты взял с собой все вещи и выбрался из замка тайком, а этого нельзя делать, — возразила девочка.
— Точно так же, как и ты, приставучая козявка!
— Я не козявка! — От возмущения Шинид даже притопнула ножкой. — Ты сбежал! Зачем ты врешь, Коннал? Скажи, это из-за меня, да?
— А кто превратил меня в козла?
— Но я попросила прощения! К тому же мама наложила на тебя охранные чары, а я все равно пока не могу колдовать! Пока мама не скажет. Она взяла себе весь мой дар.
— Вот и хорошо. Таким козявкам нельзя доверять серьезные вещи! А теперь проваливай, Шинид!
— Не уходи, Коннал! — кинулась к нему девочка. — Ну пожалуйста! С тобой может случиться беда!
