– Ханна, – только и сказала тетка.
Ханна едва не упала на пол без чувств. Она затравленно смотрела на Пейшенс, не зная, что делать. Женщина выглядела не менее растерянной, но во взгляде ее сквозило не столько изумление, сколько возмущение. Она рассматривала Ханну, открытые ящики письменного стола и разложенные на нем бумаги.
Осознав, что молчание только подтверждает ее появление в кабинете дяди с дурными намерениями, Ханна пробормотала:
– Я искала… э-э… письменные принадлежности.
– Да? – Тетка сделала жест в сторону бумаги и чернильницы с пером, стоявших на самом видном месте стола. – А чем тебе не подошли, к примеру, эти?
Ханна моргнула, уставившись на чернила. На щеках появился предательский румянец. Она попыталась изобразить растерянную улыбку, надеясь, что она выйдет не слишком жалкой.
– О, и, правда! Как я не заметила? Какая я рассеянная! Тетка, не мигая, смотрела на Ханну.
– Да уж, рассеянная… Ты собираешься писать письмо? Но кому? Неужели родителям?
Ханна мысленно застонала, вспомнив, какую легенду поведала Уилтон-Хьюмсам по приезде. Она же в ссоре со своей семьей!
– Нет. Конечно, нет. Я собиралась написать… э-э… своей подруге. Да, подруге, – пролепетала она.
– Подруге. Понятно, – повторила Пейшенс, не отрывая от Ханны пытливого взгляда. – Боюсь, тебе придется отложить свои намерения на другой день: сегодня вечером придут гости. Если помнишь, мы пригласили их ради тебя. Ты должна подготовиться, чтобы выглядеть лучше всех. Мы с мужем вынуждены идти на немалые траты, чтобы представить тебя высшему обществу. Надеюсь, ты не заставишь нас пожалеть о нашей доброте?
– Разумеется, нет, тетя! – всплеснула руками девушка, желая провалиться сквозь землю.
Пожилая женщина медленно кивнула:
– Что ж, надеюсь, что так. Не будем рассказывать Сайрусу о случившемся здесь инциденте. Не стоит беспокоить его по пустякам. Мы же не хотим, чтобы он расстроился, ведь так?
– Нет, тетя, не хотим. – Ханна покачала головой. Она сделала пару шагов из-за стола, с трудом сдерживая себя, чтобы не броситься вон из кабинета, оттолкнув Пейшенс от двери. – Прошу прощения, я должна идти. Как вы и сказали, тетя, мне нужно приготовиться к приему.
Женщина сделала шаг в сторону, освобождая Ханне проход.
– Иди. В твоей комнате тебя ждет сюрприз. Думаю, ты будешь довольна. Мы всячески старались тебе угодить, – проговорила она таким тоном, словно Ханна обворовала добрых самаритян.
Девушка скользнула в дверь, но в последнее мгновение тетка ухватила ее за локоть. Ханна вздрогнула всем телом и едва не забилась, как птичка в силке.
Пейшенс смотрела на нее испытующе, холодно.
– Ты ничего не забыла, дорогая? – скривила она губы.
– Что?
– Письменные принадлежности. Или они тебе больше не нужны?
Ханна бросилась вверх по лестнице (на сей раз парадной, а не черной), подобрав юбки. Желудок неприятно сжимался, вызывая тошноту. Внезапное появление тетки в кабинете Сайруса до того напугало ее, что охота рыться в чужих вещах пропала начисто.
Ханна почти бегом добежала до своей спальни. В руках она держала бесполезные принадлежности для письма – точно такие она предусмотрительно принесла в свою комнату в первый же день приезда. Тетка знала об этом, поэтому оправдания Ханны выглядели, мягко говоря, нелепыми.
Боже, как глупо она себя повела! Какая ужасная произошла сцена! Теперь тетка может подозревать ее в воровстве – в лучшем случае, а в худшем – что она поселилась в Клостер-Пойнте не случайно. Кроме того, предстоит написать письмо вымышленной подруге, чтобы ее ложь выглядела не столь явной. Но единственными, кому могла написать Ханна, оставались ее сестры. Послание, адресованное Джейси и Глории, никак не должно попасть на глаза тетке – она наверняка вскроет его и прочтет.
Ханна даже носом шмыгнула, заходя к себе. Ну, как ее угораздило так попасться?
Она собиралась упасть на кровать и полежать хотя бы полчаса, чтобы прийти в себя, однако в спальне ее действительно ждал сюрприз, как и говорила тетка. Ханна застыла в растерянности, стопка писчей бумаги выпала из ее рук.
Ее встретили распахнутые дверцы обоих шкафов. Их пустые внутренности мрачно таращились на девушку. Исчезли все ее платья и шляпки, пропала обувь. Их место, судя по всему, должны занять новые вещи, которыми завалили всю ее кровать. На полу стояли коробки с туфлями и шляпками, на трюмо стопочкой лежали перчатки и шарфики, высились флаконы с духами и пудрой.
Некоторые коробки открылись, тонкая полупрозрачная бумага порвалась, являя взгляду кружево и шелк. Великое множество брошенных на постель платьев по своему покрою соответствовало последней моде. Она понимала, что ее решили приодеть, но разве так поступает тот, кто вот-вот совершит очередное убийство? Зачем обновки той, кого, по расчетам Сайруса и Пейшенс, в любой момент может постигнуть «несчастный случай»? Тратить немыслимую сумму денег на гардероб, чтобы потом убить?
Ханна покачала головой. Она решительно запуталась. Неужели она так жестоко просчиталась? Неужели тетя и дядя не виновны, и она вторглась в их дом обманом, желая изобличить ложь, которой на самом деле не существовало?
На подушке лежал крохотный конвертик с карточкой. Ханна не сразу заметила его, а, заметив, не могла оторвать взгляда. Осторожно пройдя к столику, она положила на него чернильницу и бумагу, затем бочком приблизилась к кровати. Быстро схватив конверт, словно он мог неожиданно раствориться, девушка
