момента я всегда к вашим услугам. Если вам понадобится что-то, вплоть до преимуществ, которые могут быть обретены только через замужество, я сочту за честь предложить мои…
— Альберт! — взорвался Уайтинг. — Я все это беру на себя. У тебя, конечно же, есть еще и другие дела.
Альберт помешкал, а потом добавил:
— Разумеется, дядя. — Он расправил плечи и посмотрел Гвен в глаза. — Еще раз приношу мои извинения, мисс Таунсенд. — И вышел.
Гвен смотрела ему вслед. Мириады мыслей крутились у нее в голове.
Уайтинг откашлялся.
— Мисс Таунсенд, я…
— Что это за ошибка? — Она быстро взглянула на него. Уайтинг медлил, словно обдумывал, что сказать. Ему явно было не по себе, и впервые после смерти отца проблеск надежды возник перед девушкой.
Когда она получила письмо Уайтинга, ей, конечно, стало интересно, поскольку к письму прилагался уже оплаченный проезд до Англии. Но больше ничего важного из того, что касалось ее семьи, что требовало ее немедленного возвращения, в письме сказано не было. Она только очень обрадовалась возможности распрощаться со своими работодателями и их несносными отпрысками и отбыла домой на первом же судне.
— Мистер Уайтинг!
Она предполагала, что эта встреча связана с необходимостью подписать какие-то документы, имеющие отношение к состоянию отца или передаче во владение его собственности, но все эти дела считала давно уже улаженными. Видимо, это было настолько важно для Уайтинга, что он оплатил ее проезд в Англию.
Теперь, видя очевидное смущение стряпчего вкупе с подобострастными извинениями его племянника и странным предложением замужества, Гвен поняла, что «важное дело» гораздо важнее, чем она предполагала.
— Мисс Таунсенд. — Уайтинг сложил руки перед собой на конторке. — Мой племянник ни в коем случае не должен был сообщать вам в такой форме о состоянии ваших финансов. Равно как вообще ничего не должен был сообщать вам сразу после кончины вашего отца. — Сердце у Гвен замерло. — Это было с его стороны совершенное легкомыслие и…
— Мистер Уайтинг, я весьма ценю ваши откровенные, хотя и затянутые извинения по адресу вашего племянника, но вряд ли для этого мне стоило плыть через океан. Но и в таком случае я весьма признательна вам за билет до дома. Полагаю, вы оплатили поездку, чтобы облегчить свои угрызения совести из-за того, что ваш племянник так внезапно открыл мне мое финансовое положение на следующий день после смерти моего отца. Но все равно это чрезвычайно любезно с вашей стороны. Я бы хотела возместить вам убытки, — продолжала Гвен, — но такое предложение бессмысленно, поскольку мое финансовое положение на настоящий момент ничем не лучше, чем пять лет назад. Я принимаю и ваши извинения, и вашу оплату моего возвращения в Англию. Можете передать Альберту, что я также ценю его предложение замужества. А теперь, — она поднялась, — если это все…
Уайтинг тоже встал.
— Прошу вас, мисс Таунсенд, будьте снисходительны. Это еще далеко не все. Однако это необычайно неловко и в высшей степени трудно. Во многих отношениях я чувствую, что мой племянник и я… мы… ну как бы сломали вам жизнь.
— Сломали мне жизнь? Вряд ли такое возможно. — Она открыто встретила его взгляд. — Вам, как никому другому, прекрасно известно все, что касается состояния моего отца. Его титул, дом, земли — это майоратные владения, и по закону они перешли к его единственному здравствующему родственнику мужского пола — какому-то кузену, которого я никогда в глаза не видела. Поскольку я не родилась мужчиной… — она с трудом подавила горечь, охватившую ее при этих словах, — я не могла унаследовать его дом, то есть мой дом. Это факт, мистер Уайтинг, который я всегда знала. Сообщение вашего племянника не вызвало у меня удивления, хотя он выбрал для этого время и слова, не столь подходящие, как это следовало бы.
И девушка впервые улыбнулась, хотя и невесело.
— Обстоятельства природного характера и законы, созданные мужчинами, разрушили мою жизнь, хотя я, осмелюсь заметить, в общем-то не чувствую себя погибшей. У меня осталось мое имя и репутация, и я найду способ содержать себя.
— Ну, знаете ли, — хриплым голосом проговорил Уайтинг, — это может не понадобиться.
— Да?
— Прошу вас. — Он указал ей на стул, и она снова села.
Уайтинг тоже сел и глубоко вздохнул.
— Когда мой племянник сообщил вам о вашем финансовом положении, он не был так опытен в подобных делах, как теперь.
Она отмахнулась от него:
— Мне больше не нужно извинений.
— Но позвольте же мне продолжать, мисс Таунсенд. Это вовсе не извинения. — Он начал раздражаться. — Я пытаюсь объяснить вам, что неопытность Альберта пять дет назад заставила его сделать некие предположения, основываясь на том, что он уже знал о делах вашего отца. Альберт все сделал правильно, но только в той области, в которую был посвящен. Он не знал, как знал я, что ваш отец оставил определенное обеспечение вашего будущего.
— Обеспечение? — Она затаила дыхание. — Какое обеспечение?
— Он не оставил вас без гроша.
На мгновение все завертелось у нее перед глазами. Она прислонилась к спинке стула, чувствуя себя совсем как парус, потерявший ветер.
— Вам нехорошо, мисс Таунсенд? — Уайтинг вскочил и, обогнув конторку, подбежал к ней.
«Он не оставил вас без гроша».
— Нет, что вы. — Она тряхнула головой, чтобы собраться с мыслями, и жестом отстранила стряпчего. — Продолжайте.
— Прекрасно. — Уайтинг внимательно посмотрел на нее, потом вернулся на место. Там он бросил взгляд на разложенные перед собой бумаги. — При рождении каждой своей дочери ваш отец открывал счет, чтобы обеспечить детей доходом на тот случай, если вы не вступите в брак. Когда ваша сестра вышла замуж против его воли, он ликвидировал ее счет.
— Разумеется, — пробормотала Гвен.
Она не помнила, когда s последний раз думала о сестре. Луиза была тринадцатью годами старше, влюбилась в дерзкого, франтоватого авантюриста, когда Гвен была совсем еще маленькой. Луиза вышла замуж вопреки желанию отца и отправилась с мужем странствовать по свету, порвав все связи с семьей. Так по крайней мере поняла Гвен из того немногого, что слышала за все эти годы. Временами она вспоминала о своей сестре, которую почти не помнила. Где она и чем занимается? И думает ли когда-нибудь о младшей сестре, которую едва знала?
— Как я уже сказал, годовой доход не очень велик, но он позволит вам жить, хотя и скромно. К тому же по завещанию отца к вам переходит маленький дом в деревне, неподалеку от городка Пеннингтон.
— Дом и доход. — Она долго смотрела на стряпчего, не веря своим ушам. — Дом и доход?
— Не только это. Продолжать? Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
— Не знаю. — Она покачала головой. Дом и доход? — Вряд ли. — И вдруг нелепость всего происходящего потрясла ее, и она рассмеялась.
— Мисс Таунсенд!
— Ах, да не смотрите же на меня так, мистер Уайтинг, я не схожу с ума. Просто… — Она прижала пальцы к вискам, пытаясь полностью усвоить важность его слов.
Она вряд ли может объяснить этому малознакомому ей стряпчему облегчение, нет, радость, которую испытывает человек, найдя выход там, где вовсе его не видел. Эта мысль поразила ее, и вдруг ей расхотелось смеяться.
— Почему мне до сих пор не сообщили об этом?
— Мисс Таунсенд, как я уже объяснил, Альберт…
— К черту Альберта. — Внезапный неудержимый гнев заставил ее вскочить на ноги. — Мой отец доверил вести свои дела вам, а не вашему племяннику. Виноваты во всем вы, мистер Уайтинг, и никто другой!
— Воистину так. Совершенно согласен. Именно поэтому я оплатил ваш проезд домой. — Он тоже встал. — Ошибка моя была в том, что я послал неопытного мальчишку разбираться в тонкостях наследства вашего отца. Я никак не думал, что он с таким рвением возьмется за дело. Он вовсе не должен был что-либо вам сообщать. В действительности я послал его в Таунсенд-Парк упредить мой приезд и не делать ничего, а просто начать разбирать бумаги вашего отца под мою ответственность, что вполне законно, поскольку я был душеприказчиком виконта. Я присоединился к Альберту на другой день, но вы, моя дорогая юная леди, уже уехали.
— А чего же вы ожидали? Отец умер. — Она заходила взад-вперед перед конторкой, говоря скорее для себя, чем для него. — Да, я провела большую часть своей жизни вне дома, в школе, и я едва знала этого человека, но все же он всегда существовал. Я всегда знала, что он есть — там. И он обращался со мной ласково, хотя и без особой любви. У меня не было оснований полагать, что он ничего ко мне не испытывает, и я тоже любила его. И я не понимала, как сильно я его люблю, пока он не умер. Его кончина стала для меня настоящим горем. К тому же, — продолжала она, — меня должны были тут же выгнать из дома. По словам вашего племянника, я осталась нищей сиротой без всякого будущего, разве что отдаться на милость доселе мне неведомого родственника. — Она помолчала и встретилась с ним глазами. — Я уже задолго до того решила, что в этом мире можно рассчитывать только на себя. Мои родители умерли, сестра давно исчезла; в Таунсенд-Парке меня ничто не удерживало. Вряд ли вы можете упрекать меня за то, что я уехала. — Она шагнула к нему. — Каждый день моей жизни я сознавала, что, умри мой отец до моего замужества, у меня не останется ничего и никого и полагаться я смогу только на себя. Именно так, мистер Уайтинг, я и сделала.
— Чем крайне затруднили возможность отыскать вас, — бросил Уайтинг. — Я старался; видит Бог, сколько усилий я приложил. Потребовалось несколько месяцев, чтобы проследить ваш путь от Таунсенд-Парка до этого
