она получила за то время, сослужат ей хорошую службу.
Теперь ей следовало отбросить все страхи и сомнения. И, конечно же, следовало набраться терпения, как бы ни противоречило это ее натуре. Разумеется, на сей раз она не станет верить Альберту и дождется, когда мистер Уайтинг выяснит, что же на самом деле произошло.
Если вдруг окажется, что выбора у нее нет, она не станет колебаться, возьмет своих племянниц, свою семью, и покинет Лондон, может быть, опять отправится в Америку. Гвен не сомневалась: Колетт и мадам Френо помогут ей и сейчас, как помогли пять лет назад. К счастью, теперь у нее имелись средства, так что ей будет значительно легче, чем прежде.
Но сможет ли она покинуть Пеннингтон-Хаус, который уже считала своим домом? Сможет ли покинуть Маркуса?
Резкая боль пронзила ее при мысли о том, что ей, возможно, действительно придется расстаться с Маркусом и она никогда больше его не увидит, никогда не услышит его смех, никогда больше не будет лежать в его объятиях. Гвен снова вздохнула. Влечение к мужчине, оказывается, почти так же опасно, как любовь.
Гвен судорожно сглотнула и поднялась с дивана. Слава Богу, она не поддалась любви. Как могла бы она его оставить, если бы полюбила?
Ей нужно немедленно повидаться с девочками, хотя бы для того, чтобы убедиться, что с ними по-прежнему все в порядке. К тому же следовало сообщить Колетт и мадам Ферно — они должны знать, что их, возможно, ждут осложнения. Впрочем, не исключено, что Альберт и на сей раз ошибался — ведь когда-то он допустил ошибку… Так что не следует беспокоиться. Главное — набраться терпения.
Терпение, Гвен.
Она открыла дверь и столкнулась лицом к лицу с мужем и лордом Беркли.
Гвен вздрогнула от неожиданности.
— Маркус?
— Гвендолин, дорогая моя… Вы сегодня необыкновенно хороши собой.
Он тоже был необыкновенно хорош. Она еще не видела его с утра. Судя по его костюму, он совершал верховую прогулку. Покрой его куртки подчеркивал ширину плеч, а бриджи в обтяжку… Гвен вдруг почувствовала, что ее охватило уже знакомое желание. Проклятая похоть!
Муж поцеловал ее в щеку и прошел в комнату. А лорд Беркли улыбнулся и поднес к губам ее руку.
— Рад видеть вас, леди Пеннингтон. Это платье очень вам идет.
— Благодарю, милорд. — Она тоже улыбнулась. — Однако должна заметить, что за это следует поблагодарить моего мужа. Дело в том, что именно он получает счета.
Маркус рассмеялся:
— Счета, которые начали стекаться ко мне с постоянством потока.
— Твоя супруга того стоит, старина, — усмехнулся Беркли.
— Вообще-то я уже собиралась уходить, — сказала Гвен. — У меня сегодня очередная примерка. Боюсь, я и так задержалась.
— Значит, матушка не дает вам передохнуть? — спросил Маркус.
— Она просто замечательная. Признаюсь, я совершенно не привыкла иметь дело со множеством деталей, из которых, как она утверждает, состоит «минимальный гардероб графини Пеннингтон». — Гвен покачала головой. — Я и понятия об этом не имела. Просто дух захватывает.
— Могу себе представить. — Маркус пристально взглянул на нее. — Годфри сказал, что у вас был визитер.
— Ничего важного. — Она сделала небрежный жест — словно отмахивалась. — Посланник из конторы мистера Уайтинга. Какие-то мелкие детали касательно моего наследства.
— Вот как? — Маркус насторожился. — Вы хотите, чтобы я это уладил для вас?
— Нет-нет, — ответила она слишком уж поспешно. — Я убедилась, что это не столь важно. Ну что же, мне пора…
— Да, конечно. — Маркус кивнул. — Не стоит заставлять мою матушку ждать.
Гвен улыбнулась и направилась к двери. Потом вдруг остановилась и вернулась к мужу. Она крепко обняла его и прижалась губами к его губам. Он немного помедлил, но потом ответил на поцелуй. И она тотчас почувствовала, что и его охватило желание.
Какое-то время они стояли, крепко обнимая друг друга, забыв обо всем на свете. Наконец лорд Беркли в смущении откашлялся, и Гвен тотчас же отступила от мужа. Залившись краской, она взглянула на него и пробормотала:
— Прошу прощения, милорд. Не знаю, что на меня нашло…
Маркус пожал плечами:
— И я тоже… не знаю. Но у меня нет возражений. — Он шагнул к ней, снова поцеловал ее и проговорил: — Помнится, вы сказали, что опаздываете.
— Да, конечно. — Она бросила взгляд на Беркли, и тот едва заметно улыбнулся. — Всего хорошего, милорд.
Беркли кивнул:
— Вам также.
Гвен помедлила еще несколько секунд, затем повернулась и вышла из комнаты. Господи, что это с ней случилось, что заставило ее в присутствии Беркли проявить свою распущенность? Конечно, она вела себя в эти дни распутно, когда оставалась в спальне наедине с мужем. И бывали моменты, когда она не понимала, как может пережить долгие часы, когда рядом нет Маркуса. И, конечно же, кроме откровенного наслаждения от его ласк, она обретала и утешение, и чувство безопасности, и даже покой, когда он держал ее в объятиях. Но броситься к нему так, словно им никогда больше не суждено быть вместе…
Словно им никогда больше не суждено быть вместе.
Нет. Она не желает думать об этом. Если когда-нибудь и придет такое время, если у нее не останется иного выхода — что ж, она переживет… Но до этого может многое произойти, еще слишком рано тревожиться.
И все же она чувствовала, что ощущение счастья исчезает и сменяется тупой болью в сердце.
Реджи усмехнулся и проговорил:
— Ты знаешь, это произвело на меня сильное впечатление. Разумеется, я предполагал, что у вас все хорошо, на чтобы настолько…
— Сегодня утром я говорил с матушкой. — Маркус л задумчивости смотрел на закрытую дверь. — Она порадовалась, что Гвен уделяет большое внимание своему новому гардеробу, и заметила, что по этой причине она постоянно уходит из дома. Но матушке очень жаль, что она не часто сопровождает Гвен. Странно, потому что у меня создалось впечатление, что матушка и жена проводят вместе большую часть времени. Вдобавок матушка извинилась за то, что не сможет сегодня встретиться с Гвендолин. У нее какая-то встреча с подругами. Реджи пожал плечами:
— Полагаю, твоя жена и сама может справиться…
— Да, конечно. И еще я вчера встретился с Уайтингом. Он не упомянул о каких-либо проблемах.
— Она же сказала, что это не важно. А может быть, проблемы возникли только сегодня?
— Возможно, — кивнул Маркус. — А вот Годфри заметил, что визитер настаивал на личной встрече с Гвен. Довольно странно, если дело не такое важное, ты не считаешь?
Реджи внимательно посмотрел на друга:
— К чему ты клонишь?
— Да ни к чему особенному. — Разумеется, Маркус понимал, какими смешными должны казаться его подозрения — особенно потому, что они были основаны на фантазиях.
— Послушай, я ведь тебя прекрасно знаю, старина. И знаю, что у тебя сейчас на уме. — Реджи снова взглянул на друга. — Это как-то связано с твоей женой, да?
— Пустяки, — заявил Маркус с уверенностью, которой вовсе не чувствовал. — Просто я начинаю подумывать: не скрывает ли она от меня что-нибудь?
— Подозреваю, что большая часть жен многое скрывает от своих мужей.
— Наверное.
— Я думаю, тебе не о чем беспокоиться. Ведь твоя жена… Она целует тебя так, что у меня коленки задрожали. — Реджи усмехнулся. — Прости, но в ее поведении я не заметил даже намека на какую-либо тайну. Хотелось бы мне со временем обзавестись женой, такой же пылкой по натуре.
— Ее пылкость вне обсуждений.
— Тогда что же?
— Ты подумаешь, я спятил.
— Возможно.
— А ты не задавался в эти дни вопросом: почему она согласилась выйти за меня?
— Нет. — Реджи покачал головой. — Полагаю, что она, поразмыслив, согласилась по самым обычным причинам. Ты богат, у тебя прекрасная родословная, ты не совсем урод. Ты просто замечательная добыча. Вряд ли можно найти что-то получше. Если только, разумеется, она не решила бы выйти за меня.
Маркус пропустил эти слова мимо ушей.
— На самом деле я ведь ее совсем не знаю, Реджи. Нет, я, само собой, знаю ее прошлое, ее семью. И знаю, как она жила последние пять лет. Кстати, она заявляет, что не хочет любви…
— Об этом ты мне никогда не говорил.
— Я не обо всем тебе говорю, — отмахнулся Маркус. — Это, в общем, не имеет значения. Только вот странно, что такая умная и красивая женщина, как она, так и не вышла замуж.
— Она была гувернанткой, — заметил Реджи. — В сущности, почти прислугой. Полагаю, что подходящие партии для высокородной леди, оказавшейся в таком положении, подворачиваются очень редко.
— А что, если она нашла кого-то? — Маркус понимал, насколько смешно звучат эти слова, но не смог удержаться. — Что, если и в самом деле был человек, которому она поклялась в любви? — Он принялся расхаживать по комнате. — Возможно, кто-то в свое время бросил ее, а теперь вернулся…
— Маркус…
— Ты сам говорил, женщины всегда увлекаются теми, кто плохо с ними обращается. Это объясняет, почему она так настроена против любви. Ах, ну конечно, она утверждает, что любовь — это клетка и ловушка.
— Ты ведь и сам всегда избегал любви, — с невозмутимым видом заметил Реджи.
Маркус пожал плечами и вновь заговорил:
— Что, если этот человек теперь потребовал денег? Или, может быть, он захотел увезти ее куда-то? Что, если… — Маркус резко повернулся к другу. — Что, если я потеряю ее?
— А почему тебя это заботит? — спросил Реджи.
— Черт побери, что за вопрос?! Она ведь моя жена. Реджи с удивлением посмотрел на приятеля:
— Пожалуй, ты действительно спятил.
— Возможно, действительно… — Маркус
