независимости и скрытности, а также к тому, что она во многом так же осторожна, как и я. Но я не сомневаюсь: она не станет мне лгать.
— Видишь ли, дело в том, что она — женщина. — Реджи покачал головой. — Женщины — совершенно другая порода. Я по собственному опыту знаю, что им никак нельзя доверять.
— Гвен можно, — сказал Маркус; ему очень хотелось верить в это.
— Ты отнесся к этому совсем не так, как я предполагал. Похоже, ты не очень огорчился.
— Неужели? — Маркус рассмеялся. — Ты ошибаешься, уверяю тебя.
— Дело в том, что я ожидал совсем другой реакции. Реджи допил бренди, шагнул к столу и налил себе очередную порцию. — Я хочу, чтобы ты знал: я поехал в Ходкрофт-Холл не сразу же. Я долго ездил, размышляя, рассказать ли тебе или нет. Ты представить себе не можешь как мне было трудно.
— Я очень тебе сочувствую, — проговорил Маркус с сарказмом в голосе.
Реджи сделал глоток бренди и сказал:
— Видишь ли, ты никогда еще не любил. Любовь всегда превращала меня в совершенно иррациональное существо, и, честно говоря, я ожидал и от тебя определенной меры безумия.
— Благодарю за то, что решил мне довериться, но я всегда гордился тем, что перед лицом крушения сохраняю присутствие духа.
— Но ведь перед таким крушением ты еще не оказывался. Кто же знал, как оно на тебя подействует? Ты вполне мог пристрелить вестника.
— Я и сейчас могу, — пробормотал Маркус.
— Я знал, что рискую жизнью и, что еще хуже, ставлю под удар нашу дружбу. Но, в конце концов, я понял, что мне остается лишь одно — все тебе выложить. Я обязан был это сделать, даже если ты теперь меня возненавидишь. — Реджи внимательно посмотрел на друга. — Что ты собираешься делать?
— Насколько я понимаю, у меня есть несколько вариантов. — Маркус сделал глоток из своего стакана. — Я могу поступить так, как поступал всегда, и отойти в сторону. Могу позволить означенной леди идти своей дорогой. Конечно, это не так-то просто, а леди — моя жена. Я мог бы и драться из-за нее.
— Так что же?
— Однако я абсолютно уверен: все это можно объяснить. Я уверен также и в том, что я дорог Гвен. Возможно, она даже любит меня. Более того, я не верю, что все,
— Но ты не думаешь, что ты ошибаешься, верно?
— Да, не думаю. По крайней мере, мне хочется верить, что она не лжет. Вряд ли она такая хорошая актриса. Маркус принялся расхаживать по комнате. — В тех случаях в прошлом, когда я был связан с женщиной, я всегда сдерживал свои чувства и, как оказалось, поступал правильно. Поэтому для меня было не особенно трудно вести себя достойно и уступать место другому. Теперь же я отдал свое сердце — и именно своей жене. И ее я не уступлю. — Он остановился и посмотрел в глаза Реджи. — Она — моя жизнь.
— Значит… — Реджи сделал паузу, — ты намерен драться из-за нее?
— Я не могу без нее жить, — ответил Маркус и тут же понял, что ничуть не преувеличивает.
Да, он твердо решил, что не отдаст ее. Маркус был уверен, что жена ему не изменила, но если он ошибается, то все начнет сначала. Они все начнут сначала. Он будет ухаживать за ней, пленять ее и обольщать снова и снова, если это необходимо. Он сделает все, чтобы женщина, которую он так любит, не ушла из его жизни. Сделает все, чтобы она осталась с ним до конца его дней.
— Никак не думал, что услышу от тебя такое, — пробормотал Реджи. — Это производит сильное впечатление.
— Благодарю. — Маркус пошел к столу, поставил стакан и направился к двери.
— Ты куда?
— Туда. В этот дом. Я хочу во всем разобраться. Заметь, я все еще верю, что всему есть вполне невинное объяснение. По крайней мере, объяснение, отличающееся от твоего. Но Гвен вовлечена во что-то, и я хочу узнать, во что именно.
— А как же уважение к ее независимости и скрытности?
Маркус фыркнул:
— И ты в это поверил?
— Звучало недурно, — усмехнулся Реджи. — Подожди меня.
Маркус бросил взгляд через плечо:
— Ты со мной? Реджи кивнул:
— Разумеется. Я не могу это пропустить. И знаешь…
— Что?
Реджи допил бренди и проговорил:
— Надеюсь, что я ошибся.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — ответил Маркус. — И потом… — Он усмехнулся. — Ты прежде постоянно ошибался. Полагаю, что ты будешь ошибаться и в дальнейшем.
Маркус очень надеялся, что друг и на этот раз будет верен себе.
— Вот его лошадь, — сказал Реджи, стоявший у дома — Но где же ее лошадь?
Действительно, лошади Гвен уже не было у дома. Что ж, если она успела уехать, то тем лучше. Что бы ни случилось, жена при этом присутствовать не будет.
— Ладно, поехали. — Маркус направил лошадь на двор. Немного помедлив, спешился. Реджи тоже спешился, и они направились к двери.
По дороге Маркус решил: он сделает вид, что интересуется только домом; он хочет купить его и поэтому приехал — это выглядело вполне естественно.
Тут дверь внезапно отворилась, и из дома вышел высокий представительный джентльмен. За ним следовала какая-то женщина.
Реджи толкнул Маркуса в бок и прошептал:
— Да ведь это герцог...
— Да, — кивнул Маркус. Неужели он владелец дома? Собравшись с духом, Маркус подошел к герцогу и проговорил:
— Добрый день, ваша светлость.
— Пеннингтон? И Беркли? — Герцог невесело рассмеялся. — Мне следовало знать, что я могу встретиться с вами обоими в этой части света. — Он оглянулся. — Судя по всему, дорогая, нас обнаружили.
У Маркуса замерло сердце.
За спиной герцога раздался знакомый смех — очаровательный и исполненный женственности.
А в следующее мгновение перед ними появилась мадам де Шабо. Она протянула Маркусу руку:
— Лорд Пеннингтон, какой приятный сюрприз!
— Мадам… — Маркус чуть не задохнулся от радости. Он поднес к губам ее руку. — Воистину приятный сюрприз. — Он повернулся к Реджи: — Лорд Беркли, вы помните мадам де Шабо? Она близкая подруга моей жены.
— Конечно. — Глаза Реджи широко раскрылись — он все понял. — Как же можно забыть такое очаровательное создание? — Реджи поднес к губам руку Колетт.
Герцог кашлянул, и Реджи тут же выпустил руку дамы. Она рассмеялась:
— Я тоже не могла вас забыть, милорд.
— Прошу прощения, мадам, — проговорил Маркус. — Но должен спросить… Значит, вы здесь живете?
— В настоящий момент, — ответила она с улыбкой. — Хотя я тут не более чем гостья.
— Мне кажется, дорогая, пора все объяснить, — сказал герцог. — Лорд Пеннингтон должен знать, что здесь происходит.
Колетт в смущении пробормотала:
— Но ведь это не моя тайна, mon cher.
— И тем не менее. Полагаю, у лорда Пеннингтона есть к нам вопросы. Причем весьма серьезные, так как я уверен, что лорд Беркли и был тем джентльменом, которого я видел издали, когда приехал сюда сегодня. — Герцог бросил взгляд на Реджи, и тот едва заметно улыбнулся.
Колетт пожала изящным плечиком.
— Если вы считаете, что так будет лучше…
— Да, считаю. И поскольку эти вопросы по большей части не имеют ко мне отношения, я откланиваюсь.
Герцог поднес к губам руку мадам де Шабо. А затем они обменялись такими напряженными взглядами, что Маркус невольно отвел глаза — словно он оказался свидетелем чего-то весьма интимного, происходившего между этой парой.
Наконец герцог взглянул на Маркуса и Реджи и проговорил:
— Я был бы вам крайне признателен, джентльмены, если бы вы сохранили в тайне то, что видели здесь. Мне не хотелось бы, чтобы репутацию мадам де Шабо порочили праздными сплетнями.
— Мне все равно, Эдвард, — сказала Колетт.
— Но мне не все равно. — Он улыбнулся ей, и у Маркуса не осталось сомнений, что эти двое любят друг друга.
Он, конечно, знал обстоятельства семейной жизни герцога, которые были известны всем в Англии. Супруга его светлости была безумна и оставалась таковой на всем протяжении их брака — около двенадцати лет. Говорили, что она лишилась рассудка еще до того, как вышла замуж за герцога, и его обманом вынудили жениться, но чувство долга не позволяло ему развестись с ней.
— Да, конечно, ваша светлость, — кивнул Маркус. Реджи также кивнул.
— Благодарю вас, джентльмены. — Герцог бросил последний взгляд на мадам де Шабо, затем сел на лошадь и уехал.
Колетт смотрела ему вслед, томно вздыхая. Потом взглянула на Маркуса и с улыбкой спросила:
— Вы решили, что жена вам изменила, да?
— Нет-нет. Разумеется, нет, — поспешно ответил Маркус. Но он прекрасно понимал, что мадам де Шабо не поверит ему.
— Это я думал, что жена ему изменила. — Реджи криво усмехнулся.
— Вы? — Она взглянула на него с удивлением. — Но вы так очаровательны, так беззаботны. Вот уж никак не подумала бы, что вы такой подозрительный.
Реджи вздохнул и потупился.
— Я просто глупец, мадам.
— Неужели? — Она весело рассмеялась. — Впрочем, вы ведь мужчина, а глупость — ваше неотъемлемое свойство.
— Мадам… — Маркус шагнул вперед. — Мы с лордом Беркли оба виноваты в том, что сделали безосновательные выводы. Но я хочу, чтобы вы знали: Гвен очень дорога мне, и…
— Он в нее влюблен, — прошептал Реджи.
— Как очаровательно… — Мадам де Шабо просияла.
— Да, возможно, что очаровательно, — кивнул Маркус. — Однако это заставило меня… Видите ли, я человек довольно сдержанный, но сейчас… В общем, я ужасно нервничал и…
— Это и
