Граф Хепберн догадался пригласить в гости дальнюю родственницу Юфимию Лодер, привлекательную женщину с темно-рыжими волосами и карими глазами. Она уже успела дважды овдоветь и пришла в восторг, когда родич позвал ее, специально чтобы ублажать короля в постели. Юфимия была женщиной практичной, неболтливой и без особых претензий. Она с готовностью удовлетворит королевскую похоть, пока тот гостит у графа, но не заплачет после отъезда его величества и не будет допытываться, когда тот вернется. С благодарностью примет все подарки и вернется к себе домой. Но, что важнее всего, она была достаточно респектабельна, чтобы предстать перед графиней Босуэлл и Адэр. Хотя Патрик Хепберн прекрасно понимал нужды своего короля, все же никогда не оскорбил бы свою жену и гостью, вынудив их общаться с женщиной сомнительной репутации. Сейчас у короля не было постоянной любовницы, иначе он привез бы ее в Хейлз. Сегодня в зале присутствовали еще два высокородных джентльмена и две дамы: шурин Патрика Джеймс Дуглас с женой и младший брат графа Адам, тоже с женой.
Ужин был хорош, хотя не настолько, как в Клайте, и эта мысль доставила Адэр огромное удовлетворение. Сегодня она скажет Коналу, что ожидает второго ребенка. Они уже здесь, и он ничего не сможет поделать. К счастью, если не считать того, что связь с луной прервалась, других признаков ее состояния не наблюдалось. Мало того, чувствовала Адэр себя прекрасно, совсем не как в первый раз, когда ее с самого начала ужасно тошнило.
После ужина гости встали из-за стола и собрались у очага, возле стула графини. Волынщик графа играл, а мужчины танцевали, для развлечения женщин. Наконец граф и король сели играть в шахматы. Остальные завели оживленный разговор. Адэр тихо радовалась, что они сумели приехать, и, похоже, Конал был тоже доволен. Он весело смеялся и, как ни странно, вполне освоился в этом обществе, хотя раньше Адэр очень сомневалась, что ему это удастся.
Подошедший слуга спросил, не хотят ли дамы посмотреть на отведенные им спальни, из чего Адэр поняла, что вечер закончен. Она поблагодарила с поклоном графиню и последовала за служанкой, которая привела ее на второй этаж замка, в приготовленную им с Коналом спальню.
Комната оказалась совсем невелика. В маленьком очаге ярко горел огонь. Крохотное окно было закрыто толстой деревянной ставней и тяжелой шторой, почти не пропускавшей сквозняк, проникавший через крохотные щели в ставнях. В центре стояла большая кровать. Кроме нее и стула, другой мебели не было: просто не поместилась бы. На кровати лежали их седельные сумки. Адэр вытащила два новых платья, расправила и повесила на спинку стула, после чего накинула ремни сумок на крюк, вбитый в стену у очага. Наскоро раздевшись, Адэр вымыла лицо и руки в тазике, стоявшем у огня, и легла в постель.
Она уже засыпала, когда вошел Конал и, раздевшись, лег рядом с женой и протянул к ней руки.
– Я рад, что ты настояла на приезде сюда, – тихо сказал он, целуя ее полные губы и дразняще обводя их языком. Широкая ладонь легла на ее грудь и принялась мять.
– Мне нравится графиня, – заметила Адэр.
– Патрик боится, что она умрет в родах.
– В первый раз отцы всегда волнуются по пустякам. Не то что люди, у которых уже есть некоторый опыт. У нас снова будет ребенок, Конал. В конце лета.
– Значит, ты солгала мне, – сухо выдавил он.
– Солгала, – призналась ничуть не пристыженная Адэр. – Я очень хотела принять приглашение графа, и пока что мне не опасно ездить верхом. Но ты не поверил бы мне и стал препираться, а мне совсем не хотелось ссориться с тобой. Я уже могу сказать, что сейчас все иначе, чем в тот раз. Я сильна и здорова, и ребенок, который растет во мне, тоже силен и здоров. Не сердись, любимый, – уговаривала она.
– Мне следовало бы побить тебя, – мрачно буркнул Конал. Адэр крепче прижалась к нему.
– О, неужели отшлепаешь? – промурлыкала она и, положив его ладонь себе на ягодицы, кокетливо повела бедрами. – Я была очень дурной девчонкой, милорд, – проговорила Адэр певучим тоненьким голоском, принимаясь тереться о Конала всем телом.
Его мужское достоинство тут же уперлось в ее живот.
– Ты неисправима, – попенял Конал, стараясь не рассмеяться. Иисусе, да он тверже железа! – Что, если ты навредишь себе или ребенку?
– Еще слишком рано, – отмахнулась Адэр. – О, поспеши, поспеши, мой дорогой! Я сгораю от желания! – Она привлекла Конала к себе, обхватила ногами его талию, и он со стоном медленно вошел в ее влажный жар.
Озноб вожделения охватил Конала. Неужели он никогда не устанет от этой женщины? Наверное, нет. Сколько бы он ни обладал ей, для него это всегда было как впервые. И когда чувствовал, что Адэр отдается ему всем своим существом, волновался как зеленый юнец.
Едва мышцы ее лона сжали его плоть, он снова застонал и прошептал в душистые черные волосы:
– Ведьма! Я люблю тебя!
Адэр задохнулась от счастья. Как она любит, когда он медленно, о, так медленно, входит в нее, наполняя своим желанием! Всем своим существом она стремилась к завершению. Жидкий, яростный, медовый жар охватывал ее, пока Адэр не загорелась.
– Конал! – выкрикнула она. – Конал!
Он стал пронзать ее длинными, размеренными выпадами своего любовного копья, и Адэр, словно в припадке безумия, продолжала говорить о своей любви к нему. Голова кружилась от невероятного наслаждения, которое он ей дарил. Не в силах сдержаться, Адэр закричала и взлетела к звездам, а когда уже не могла больше держаться на вершине блаженства, упала в бархатную темноту, которая потянулась и окутала ее теплом и негой.
Конал снова и снова врезался в раскаленное лоно Адэр, но, как ни трудился, сначала не мог найти облегчения. Но потом Адэр сжала его ягодицы. Ногти глубоко впились в плоть, и страсть хлынула бурным потоком. Первобытный рык, исторгшийся из груди, удивил его самого. Они вместе нашли экстаз и потом заснули в объятиях друг друга.
Утром, когда настало время спуститься в зал, лэрд Клайта поцеловал жену долгим неспешным поцелуем.
– Ты непослушная девчонка, Адэр, но я верю тебе.
