который, как считала Эйден, был на полпути к дому.
— Разве это не великолепно? — спросила Эстер Кира. — Вскоре я буду праздновать свой восемьдесят девятый день рождения, и сколько бы восходов и закатов я ни видела, каждый раз они были разными, каждый был свидетельством величия Божьего. Это заставляет меня чувствовать собственное ничтожество. — Она усмехнулась. — Мне кажется, что я люблю восходы и закаты, потому что они заставляют меня проявлять смирение и благоразумие. Я говорю об этом моему сыну Соломону и моим правнукам, но они, будучи существами высшего сорта, думают, что я просто глупая старуха.
— Я ни на минуту не поверю, что мужчины существа высшего сорта, Эстер Кира, что бы они сами ни думали на этот счет, — засмеялась Эйден.
— Мужчины! — Старуха улыбнулась. — Мужчины начинают жизнь беспомощными, орущими младенцами, которые появляются из женского тела. Их вскармливает грудь женщины, молоко женщины, но по какой-то причине в тот момент, когда они начинают ходить, в их головах появляется мысль о том, что по сравнению со своими матерями, сестрами и другими женщинами они существа высшего сорта. Я нахожу это необыкновенно забавным, а как думаешь ты, Марджалла?
— Конечно, так же, — сказала Эйден.
Эстер снова усмехнулась.
— Ты же умная женщина, — сказала она, а потом добавила:
— Нет, я не считаю, что мужчин нужно обязательно считать умнее женщин во всех случаях, но это, как ты хорошо понимаешь, очень необычная точка зрения. Умная женщина должна позволить мужчине иметь свои маленькие иллюзии, разве не так? Говорят, что принц Явид-хан очень сильно любит тебя, но я уверена, что ты его не любишь, но создаешь иллюзию любви, и он удовлетворен.
Эйден вспыхнула. — Я люблю господина Явида, — вздохнула она, — но вы правы, когда говорите, что я люблю его не так сильно, как любит он меня. Возможно, со временем я научусь любить его так же глубоко, потому что он хороший и добрый человек, и я не хочу лишать его того, что принадлежит ему по праву. И все же, Эстер Кира, я не могу забыть Конна, моего настоящего мужа. Молю Бога, чтобы со временем я полюбила Явид-хана.
— Нами снова правит дьявольский склад мужского ума, — сказала старая женщина. — Ты подарена принцу, и от тебя ждут, что ты изгонишь из своей слабой женской головы все мысли о прошлом. Благодаря своей жизненной стойкости, Марджалла, женщина выживает и справляется с трудностями. — Она протянула пухлую руку и потрепала Эйден по руке. — И все же ты счастлива, и я рада за тебя. Ну, а теперь расскажи мне о своем саде, потому что мы уже подъезжаем.
— Ваши луковицы великолепны, Эстер Кира. Султан и его свита были совершенно очарованы, и я обещала дать султану луковиц фиолетовых крокусов с оранжевыми серединками. Они понравились ему больше всего.
Эйден начала рассказывать своей спутнице, что она сделала, чтобы все луковицы расцвели в одно время, и Эстер Кира кивала, слушая.
— Ты умна, Марджалла, — сказала она. — Хотя любимыми занятиями султана являются часовое дело и рисование, он еще знает и садоводство. Он человек легковозбудимый и впечатлительный, и ему нравится уединение, которое дает ему сад. Работа среди деревьев и цветов очень успокаивает его.
— Я могу это понять, — ответила Эйден. — Растения требуют просто, чтобы их обрезали и поливали, и ничего больше. Они не дерзят и не спорят с тобой по пустякам.
Эстер Кира весело закудахтала, но ее смех внезапно замер, а темные глаза расширились от напряжения, когда она вгляделась в берег.
— Что это? — Эйден проследила за взглядом Эстер и похолодела.
— Останови лодку! — прокаркала старуха на удивление сильным голосом. — Не приближайтесь!
Рулевой сделал знак гребцам, и они подняли свои весла, с которых стекали капли воды. Все смотрели в сторону дворца, который только что стал виден. С берега слышались крики и шум. Потом внезапно из окон дворца один за другим стали вырываться языки пламени.
— О мой Бог! — прошептала Эйден. — Кошмар господина Явида повторяется снова. Быстро! К берегу! Мы должны помочь им!
— Нет! — Голос прозвучал резко, и все уставились на Эстер Кира. — Марджалла, прояви разум. Не позволяй, чтобы сейчас тобой руководило сердце. Кто-то напал на ваш дворец. Три молодые женщины, старуха и горстка рабов не могут помочь, что бы там ни происходило. У нас нет оружия. Если мы ступим на берег, нас всех убьют. Чего мы достигнем этим? — Она посмотрела на рулевого. — Поворачивай лодку и гребите как можно быстрее к Новому Дворцу.
Пока лодку разворачивали, она сказала Эйден:
— Мы едем к султану за помощью. Он пошлет туда своих солдат.
— Что с Явидом? — сказала Эйден. — На рассвете он собирался, как обычно, кататься верхом. В доме Марта.
Обычно спокойные, Ферн и Айрис заплакали, предчувствуя несчастье. Эйден обняла их обеими руками, пытаясь успокоить, но не говорила ничего, потому что не знала, что можно сказать.
Каик мчался по воде с такой скоростью, как будто у него были крылья, а не весла. Эйден и не представляла, что лодка может двигаться так быстро. Скоро показался город, и снова они пробирались между кораблями, заполнившими гавань, и по воде доносились до них шум и запахи города.
Они прошли устье Золотого Рога. Каик приблизился к берегу. Перед ними вырос Новый Дворец. Эйден не могла поверить, что до Дворца можно добраться за такое короткое время, но моряки уже швартовали лодку. Эстер Кира вышла из лодки и сказала:
— Нам немедленно нужно идти к валиде. Она знает, что нужно делать.
Эйден вышла на берег вместе с Ферн и Айрис, и все торопливо пошли через сады и многочисленные дворики по направлению к комнатам Hyp У Бану.
— Рановато. Не знаю, встала ли уже Hyp У Бану, — тревожилась Эйден.
— Hyp У Бану никогда не спит, — сказала Эстер Кира. — Не знаю, спит ли она вообще, хотя и уверяет, что спит. Она слишком занята государственными делами своего сына.
Их провели в комнаты матери султана. Хорошо вымуштрованные рабы Hyp У Бану не выразили никакого удивления по поводу раннего прихода Эстер Кира и принцессы Марджаллы. Их усадили, предложили чаю и ореховых пирожных, от которых Эйден отмахнулась, а Эстер Кира с удовольствием приняла.
— Прошу вас, — сказала Эйден, — мы должны повидать валиду! Это очень срочно!
— Госпожа выходит из бань, — сказал евнух. — Я узнаю, примет ли она вас.
— Скажи ей, что дело срочное, — повторила Эйден и уселась в нетерпеливом ожидании.
Через несколько минут, которые показались Эйден часами, в комнату торопливо вошла валида. На ней был стеганый домашний халат великолепного шелка цвета густой лаванды, а мокрые волосы разметались по плечам.
— Эстер! Марджалла! Что случилось? Евнух говорит, что дело срочное!
Эстер Кира не ждала, пока Эйден начнет объяснять. Она изложила свою версию случившегося. Ее объяснения были быстрыми и точными, и валида, даже не поговорив с султаном, приказала, чтобы отряд янычаров немедленно отправлялся во дворец принца Явида. Потом она послала султану просьбу как можно быстрее прийти к ней.
— Моя дорогая Марджалла, — сказала Hyp У Бану, садясь рядом с Эйден и материнским жестом обнимая ее. — Не нужно тревожиться. Не похоже, что то, о чем ты думаешь, может случиться в империи моего сына, да еще так близко от города. Принц не ждал нападения, но он и его люди, несомненно, отбили его, хотя пострадал дом и, может быть, погиб кто-то из слуг. Когда прибудут наши янычары, у твоего мужа будет хорошее подкрепление. Нам сообщат об этом, а пока я хочу, чтобы ты осталась со мной, дитя мое. У тебя измученный вид, и я, конечно, понимаю, почему. Последние несколько дней были для тебя утомительны. Ведь ты готовилась к нашему вчерашнему приезду, а сегодня встала так рано… Каспар! — позвала она евнуха. — Принеси-ка мой клубничный шербет для принцессы. Торопись!
— О, этого не может быть! — сказала Эйден в совершенном отчаянии. — Почему кто-то напал на дом? Где Явид? Что с бедной Мартой?
— Выпей, моя дорогая, — уговаривала ее валида. — Я понимаю, что есть ты не в состоянии, но шербет подкрепит тебя. Сделай это для меня, дорогая Марджалла.
