переворота, будут две цели: а) уменьшить сопротивление, подчеркивая силу нашей позиции; б) успокоить тревоги, которые могут привести к росту такого сопротивления.
Первой цели мы достигнем, распространяя сведения о мощи сил переворота вместо того, чтобы пытаться оправдать его; это будет сделано путем перечисления мер контроля, введенных нами, и подчеркивания того, что закон и порядок полностью восстановлены, а сопротивление перевороту прекратилось. Одним из важных препятствий для формирования активного сопротивления будет то обстоятельство, что мы раскололи оппозицию и каждому индивиду придется действовать в изоляции, в отрыве от своих друзей и сторонников. В этих условиях новости о любом сопротивлении перевороту будут мощным стимулом для роста сопротивления, так как чувство изоляции разрушится. Поэтому мы должны предпринять все, чтобы предотвратить распространение таких новостей. Если сопротивление реально, причем возникло в таком месте или настолько интенсивно, что его трудно скрыть от тех или иных слоев общественности, мы должны признать его существование, но решительно подчеркнуть, что речь идет об
Вторая цель нашей информационной кампании — успокоить общественность. Мы рассеем опасения, что переворот был инспирирован иностранными и/или экстремистскими элементами, и постараемся убедить отдельные группы населения, что он не направлен против них. Для этого мы будем манипулировать национальными символами и подчеркивать нашу веру в господствующие национальные моральные ценности; в арабском мире новый режим наверняка объявит о своей вере в арабское единство и ислам или, в некоторых случаях, — в арабское единство и социализм; там, где, как в Египте, революция стала свершившимся фактом и принята населением, необходимо подчеркнуть нашу веру в Аль-Тавру[94]. В Африке новый режим заявит о своей решимости бороться с трайбализмом и расизмом — на мировой арене. В Латинской
Америке — о необходимости обеспечения социальной справедливости (либо о необходимости борьбы с коммунизмом или Фиделем Кастро). Везде в «третьем мире» следует использовать националистическую риторику и прославлять героический народ страны X и саму славную страну X, которую так унизил прежний режим; прежде всего, нужно побольше критиковать колониализм и неоколониализм. Такого рода заявления особенно важны там, где действуют большие иностранные компании; яростными атаками против них можно рассеять неизбежные подозрения, что переборот является продуктом их махинаций. Словесные нападки умиротворят публику, не мешая интересам бизнеса, и эти нападки должны быть еще более воинственными, если подозрения хотя бы отчасти имеют под собой основания.
В то время как религиозное мировоззрение отводит Богу роль творца собственных успехов, а самому себе — роль творца собственных неудач, националистическое мировоззрение приписывает успехи своей нации, а неудачи — иностранцам. Соответственно, восхваление Бога заменяется ритуальными проклятиями в адрес различных групп иностранцев и их деятельности. Таким образом, под фразой «империалистический неоколониальный блок держав» следует понимать англичан или французов, если эту фразу произносят африканцы из бывших колоний этих стран; а в фразе «заговорщики на службе сионизма и нефтяных компаний» имеются в виду христиан и евреев, если ее произносят в арабских странах.
В подобных обвинениях может присутствовать чисто идеологический элемент, но даже если американские крайне правые говорят о «международном заговоре безбожного коммунизма», важно, что они клеймят коммунизм как «антиамериканское», а не «антикапиталистическое» явление. Мы должны использовать какие-либо выражения из этого непривлекательного набора. Хотя их значение может быть извращено постоянным и умышленным неправильным употреблением[95] , они послужат индикатором нашего незапятнанного национализма, и даже если на самом деле это вовсе не является нашей позицией, мы сумеем прикрыть такими фразами наши истинные политические цели.
Поток информации, исходящей из всех источников под нашим контролем, должен быть скоординирован с другими мероприятиями: введение мер физического контроля должно быть объявлено и разъяснено, и политические шаги, к которым мы теперь приступим, должны быть должным образом представлены. Физическое подавление сможет устрашить или победить прямое сопротивление, в то время как информационная кампания станет основой для установления и укрепления нашего авторитета среди населения, но только политические меры способны создать для нас массовую базу активной поддержки. Там, где прежний режим был крайне жестоким, коррумпированным или ретроградным, лидеры переворота быстро приобретут некую степень признания. Но даже тогда активную поддержку отдельных групп населения можно обеспечить только рассчитанными на них политическими мерами, то есть проведением политики, которая служит интересам определенных групп, давая им повод желать здравия новому режиму. Например, в некоторых латиноамериканских странах мы можем приобрести поддержку безземельного крестьянства, объявив о намерении провести аграрную реформу. В Западной Африке мы сообщим о решении поднять закупочные цены на приобретаемые у крестьян различными государственными и кооперативными органами товары; в Греции и Турции, где крестьяне задавлены долгами, объявим о полном списании долгов на селе. Каждый из таких анонсов свяжет с нашим правительством интересы больших и политически мощных групп, если, конечно, мы не предпочтем сделать заявления в пользу соперничающих интересов, но это приведет к враждебности других групп, чьи интересы пострадают от проводимой нами политики. В Латинской Америке, где от аграрной реформы выиграют крестьяне, от нее же проиграют помещики; в Африке от повышения закупочных цен пострадают горожане, а в Греции налогоплательщики будут вынуждены взять на себя бремя погашенных крестьянских долгов. Таким образом, поддержка интересов одних групп обычно приводит к потере поддержки — или даже откровенной враждебности — со стороны других групп.
Ясно, что надо взвесить
Почти механические элементы, которые важны в особом климате после переворота, нарушат нормальный баланс между политическими силами в данной стране. Поэтому если наша краткосрочная позиция достаточно прочна, мы должны подавлять агитацию тех сил, которые непропорционально сильны в краткосрочном периоде, и культивировать поддержку со стороны тех групп, чья долгосрочная сила больше.
Один из элементов нашей стратегии находится примерно посередине между информацией и политической кампанией: проблема «легитимизации» переворота. Конечно, переворот незаконен уже по своему определению, но играет ли эта незаконность значение и можно ли бороться с ее последствиями, зависит от политической среды данной страны. Мы видели во второй главе, что в большинстве стран «третьего мира» легитимность или нелегитимность правительства не имеет большого значения; к правительству относятся как к части природы, то есть как к тому, к чему надо приспосабливаться, а не к
