хотя жизнь здесь мало напоминает городскую. Хижины, одно и двухэтажные каменные строения, банановые и пальмовые рощи определяют облик городка.
Здесь имеется несколько небольших мастерских по изготовлению гитар. Весь производственный процесс осуществляется в одном большом помещении. Готовая продукция, если она не отправляется в город Себу, продается на месте, в отсеке около цеха. Цены на эти музыкальные инструменты тут смехотворно низкие.
В городе Лапу-Лапу есть каменный монумент, воздвигнутый в честь великого героя в 1934 году. На белом пьедестале каменная статуя. Памятник стоит рядом со зданием ратуши города Лапу-Лапу.
Мы отправляемся дальше. Переехав мост, попадаем в Себу — главный город одноименного острова, жители которого говорят на себуано. Согласно данным статистики, здесь проживает примерно 400 тысяч человек, но, как и повсюду в Азии, эти цифры безнадежно устарели. Города вместе с их нищетой катастрофически растут. Получить точные данные о числе жителей практически невозможно из-за внутренней миграции.
Остров Себу протянулся в длину на 300 километров, наибольшая ширина его — 40 километров. Центральная часть острова гориста и покрыта лесами, прибрежная узкая и весьма плодородная полоса густо заселена. В сохранившихся развалинах старой крепости Сан-Педро, построенной в 1738 году, стоят заржавевшие испанские пушки. Крепость фронтоном обращена на юг — она должна была перехватывать мятежников с юга Филиппин, который испанцам так никогда до конца и не удалось покорить. В крепости был расквартирован испанский гарнизон; подземелья ее служили тюрьмой и местом пыток для пленных филиппинцев.
Себу производит впечатление делового города. Теперь улицы здесь не так узки, как сотни лет назад. Но землетрясения не пощадили и этот город, поэтому в его архитектуре заметна разностильность. Каменные постройки испанцев, представленные главным образом церквами, хорошо сохранившимися до настоящего времени; административные здания, также построенные по времена испанского господства; хижины, сколоченные из жести и досок; богатые каменные виллы, украшенные деревянной резьбой, с палисадниками, окруженными живыми изгородями; высотные здания страховых и коммерческих фирм; портовые сооружения, протянувшиеся на несколько километров; огромные базары; современные торговые центры; темные лавчонки с выходом прямо на улицу — таков облик сегодняшнего Себу, первого города на Филиппинах. Он не похож на Манилу, в нем сохранилось многое от былого восточного великолепия, от самобытности себуанцев. Здесь очень сильно ощущается многообразный колорит юга, обогащенный влиянием Китая, Таиланда и арабских стран. Все это вместе и определило разноликость города еще до прихода на Филиппины испанцев. Базилика — красивая старая церковь, которую многократно разрушали и восстанавливали, а по соседству с ней — высокие каменные здания.
Из сумерек и прохлады церковного помещения попадаешь на ослепительный свет тропического полудня. Идущая от церкви тропа превратилась в переход, связывающий две большие улицы; а если пройти еще немного вперед, можно увидеть ту самую часовню, в которой находится крест Магеллана. Картины на стенах рассказывают историю креста так, как ее представляют себе испанцы. Люди Магеллана наблюдают за работой островитян, устанавливающих святыню. Магеллан сидит на стуле, за его спиной испанцы с оружием и флагом. Вот изображение, на котором местных жителей обращают в христианство. Позади них вооруженные испанцы. Пришельцы полагали, что принесли с собой на острова цивилизацию и открыли Филиппины, в то время как острова эти много ранее стали известны соседним странам Востока и давно имели самобытную культуру.
Перед маленькой часовней продают свечи и медальончики с ликами святых. Женщины опускаются на колени перед крестом и потом выходят из часовни серьезные, молчаливые, окунаясь в грохот и шум городских улиц. Спешат автобусы, джипни, такси, среди них плетутся запряженные в повозки буйволы. Скрежет тормозов, сигналы клаксонов — но никто не обращает на это никакого внимания. Люди торопливо проходят мимо, рядом вертятся ребятишки, выклянчивая песо.
Мы расположились в одном из небольших прибрежных ресторанчиков, которые здесь очень популярны. Пляжи Себу, а также Суктана, Талисайя и Тимбули пользуются популярностью у населения, хотя песок там и не самый белый. Спокойное море, возможность половить рыбу, приятный освежающий бриз, обилие ресторанчиков, у каждого из которых есть свое фирменное блюдо, — все это притягивает посетителей. Поесть там можно вкусно и дешево. Даже те из филиппинцев, которые живут на окраинах города, могут позволить себе пойти в такой ресторан. Среди посетителей преобладает молодежь, которая ведет себя весьма скромно. На пляже и в бассейнах многие девушки загорают в закрытых купальниках, а некоторые, дабы избежать нескромных взоров, прыгают в воду в платье.
Почти сразу же за городом возвышается большой даосский храм, привлекающий множество туристов. Каждые среду и воскресенье сюда приходят молиться приверженцы даосизма — представители китайской части населения. В эти дни длинная цепь автомобилей движется вверх по горной дороге.
В городе Себу есть также свой Беверли-хилл. Это типичный образец американизма со всеми свойственными ему проявлениями, начиная от названий на американский манер и кончая виллами новоявленных богачей, миллионеров Себу, расплодившихся за последние годы. Поляризация классов усиливается.
На ночлег мы остановились в гостинице «Магеллан», расположенной на окраине города. О мореплавателе, совершившем кругосветное путешествие, здесь напоминает лишь название гостиницы. В меню есть рыбное блюдо «Лапу-Лапу». Мы отдаем дань памяти героя и заказываем его. По лучше бы мы этого не делали: оно не самое удачное творение повара — обыкновенная жареная рыба. Правда, все, кроме нас, едят с удовольствием.
Снова в самолете. Делаем большой круг над островами Мактан и Себу. Под нами взлетно-посадочные полосы бывшей американской военной базы, плоские хижины Марибаго, где поют самые звонкие гитары. И вот уже маленькой точкой виднеется обелиск на том месте, где 450 лет назад Магеллана настигла судьба, — памятник герою в городе Лапу-Лапу; промелькнул широкий мост, и город с уже расплывшимися очертаниями остался позади.
Хосе Рисаль — герой национально-освободительного движения
Сначала кучер, а потом консьержка в тот день даже не подозревали, как они испортили репутацию города и гостиницы. Это случилось 1 ноября 1866 года. Рисаль собирался покинуть любимый им Дрезден, чтобы отправиться в Берлин, раздосадованный, очевидно, постановкой пьесы «Натан Мудрый», которую посмотрел накануне в Королевском театре. «Произведения Лессинга, — отметил он в записной книжке, — я предпочитаю читать, а не смотреть его пьесы на сцене. Немцы, несомненно, не великие актеры».
Он любил бывать в кафе «Пассаж»: там было много газет — они связывали его с родиной. 1 ноября он позавтракал в кафе, а немного позже вновь дал выход, своему возмущению в записной книжке, которую я теперь в задумчивости держу в руках в музее Рисаля. «Сегодня не чистый на руку извозчик, который вез меня из гостиницы на Берлинский вокзал, пытался взять с меня большую плату, чем полагается по тарифу. Я никому не стану рекомендовать гостиницу „Времена года“, потому что там обманывают. Консьержка сговорилась с кучером, чтобы меня одурачить. К счастью, вмешался полицейский».
Дневники знаменитого филиппинца написаны так же: подробно, как и дрезденские записки. С Берлином он связывал большие надежды и признавался, что предпочитает его всем городам. Сначала Рисаль поселился в гостинице «Центральная», а затем перебрался в комнату на бывшей Йегер- штрассе.
«Пообедав, я прошелся по улице, — пишет он, — параллельной Унтер ден Линден, и нашел хорошую и не очень дорогую комнату на Йегер-штрассе: 30 марок с пансионом, без завтрака».
О жизни на третьем этаже дома № 71 на Йегер-штрассе (сейчас это Отто Нушке-штрассе), где он провел много месяцев, имеются и другие документы. Отсюда в мир ушло немало писем, здесь он продолжил работу над многими литературными произведениями. В Берлине Рисаль закончил одну из своих самых значительных книг — «Ноли ме тангере» («Не прикасайся ко мне»). В Берлине она и была издана.
