истина.
Детский крик перенес ее в другой мир, к другому существованию. Временному, но благословенному.
Она разлепила сонные глаза и улыбнулась Арчеру. Он держал на руках их дочь. На макушке ее маленькой головки торчал красный хохолок. Лицо ее было того же цвета, что и волосы, рот разинут в заливистом реве. Она проголодалась, малютка, и не стесняется заявить об этом.
— Тебе было бы легче, если б мы нашли кормилицу.
— Наверное, — сказала она, расстегивая пуговицы и беря девочку. — Но тогда мы упустили бы что-то очень важное.
— Но только не сон.
Арчер улыбнулся и, устроившись рядом с ними, стал смотреть, как жена кормит их первенца. Его переполняло чувство покоя. Благодарность? Конечно. И любовь. Радость, самая чистая и чудесная.
— Какая ты прожорливая, малышка Алисия! — В голосе ее отца прозвучала нотка изумления, взгляд выражал нежную любовь. — Твоя мать устала. Неужели ты не можешь не просыпаться хотя бы одну ночь?
Мэри-Кейт улыбнулась ему и провела свободной рукой по колючей щеке.
— Я никогда не устаю, Арчер. А роль хозяина почти весь день играл ты. Я так тебе благодарна, что ты позволил устроить нашу семейную встречу в Сандерхерсте.
— По-моему, только так мы могли показать им нашу дочь. И кроме того, доказали моей беспокойной матери, что я осознал свои заблуждения.
К огромному удовольствию Берни, ее сын был полностью поглощен ребенком. И несмотря на свое положение и титул, ему было все равно, родила ему Мэри-Кейт сына или дочь. Он с самого начала был настроен на то, чтобы его ребенок не знал одиночества, и собирался заполнить детскую детьми. Он справился о кормилицах, распорядился отремонтировать детские комнаты, даже отобрал для своего первенца смирного пони. Ювелиру были заказаны серебряные чашечки, семейная Библия изучена на предмет подходящего имени, слуги в имении только и судачили о том, что он ни на шаг не отходит от Мэри-Кейт.
И так же без ума он был от своей новорожденной дочери.
— Знаешь, я думала, что Берни станет плохо от смеха. На лице Арчера отразилось раздражение, которое относилось к его матери и тому, как она приняла его заявление.
— Я только сказал, что настало время устроить встречу всех Сент-Джонов. — Он неодобрительно взглянул на жену. — Перестань хихикать, Мэри-Кейт. И такая легкомысленная особа стала графиней!
Она рассмеялась, от чего Алисия заплакала. Маленькими кулачками она тыкала мать, словно приказывала ей успокоиться.
— Посмотри, Арчер, у нее уже сейчас проявляется привычка командовать.
— Ерунда, любовь моя, она просто голодна.
— Арчер?
Он выпрямился, оторвавшись от щечки девочки, которая, полностью поглощенная трапезой, совсем не обратила внимания на выражение отцовской любви.
— Да, любимая?
— Я хочу рассказать тебе свой сон. Правда, этому трудно поверить.
Он скрыл под маской серьезности улыбку и пальцем коснулся щеки Мэри-Кейт.
— Расскажи, милая, — тихо проговорил он. — Я поверю каждому твоему слову.
