От этих четырех слов готовность Элизабет защищаться несколько ослабла. Ей не хотелось верить Дугласу. Она была уверена, что он опять лжет, чтобы не позволить ей разрушить его планы. Но она не могла отрицать, что его глаза светятся искренностью, а голос превратился в страстный шепот.
Он заглянул ей в глаза.
— Я никогда не встречал таких женщин, как вы. Я тоже судил о вас ошибочно, когда мы встретились. Я думал, что вы испорченная, избалованная девчонка, что вы рассматриваете меня как пешку в вашей игре против отца. Но за те недели, что мы прожили вместе, я понял, что вы гораздо лучше, что вы… просто замечательная.
Элизабет закрыла глаза, стараясь удержаться от слез.
— Но ведь я слышала ваши слова и ответ вашего дяди этим людям. Вы же сказали, что намерены отослать меня обратно в Англию.
Он поцеловал ее в висок, в веки и проговорил куда-то в волосы:
— Я бы сказал что угодно, лишь бы вам не причинили вреда.
Элизабет не выдержала, и слезы ручьями побежали по ее лицу. Господи! Как же ей хотелось ему поверить.
— Я была для вас только обузой, — прошептала она.
— Нет, вы ошибаетесь.
Дуглас отошел, но только для того, чтобы достать что-то из жилетного кармана. Элизабет увидела сквозь пелену слез, что это кольцо. Простой золотой ободок.
— Мне следовало подарить его вам уже давно.
Он взял ее руку и надел кольцо на палец. Оно было немного велико, и Дуглас сжал вокруг него ее пальцы, а потом накрыл ее руку своей.
— Это кольцо принадлежало моей матери, отец подарил ей его, когда они поженились. Оно простое, самое обыкновенное, но дороже этого кольца у нее ничего не было. Я прошу вас носить его… как мою жену. Потому что я люблю вас, дорогая.
Элизабет заморгала, отчаянно надеясь, что расслышала его слова верно.
— А как же условие, которое поставил перед нами мой отец?
— К черту условия! — Он дотронулся до ее губ. — Вы моя жена. Элизабет Маккиннон из Дьюнакена. И так будет до конца моей жизни.
Элизабет почувствовала, как при этих словах горло у нее сжалось.
— Только по имени!
— Это можно исправить.
Дуглас прижался к ней губами и поцеловал ее долгим пылким поцелуем, вложив в него всю свою любовь.
Потом поднял Элизабет на руки и отнес на кровать, осыпая поцелуями ее лицо, шею, губы. Она закрыла глаза, позволяя ласкать себя, отдаваясь этому человеку, своему мужу.
Он наклонился над ней, темноволосый и крепкий горец. В комнате было так тихо, что Элизабет могла бы поклясться: она слышит, как бьется его сердце. Время остановилось. Оба молчали. Они просто смотрели друг на друга, запоминая эти мгновения.
Она ощутила на щеке его жаркое дыхание, и его губы сомкнулись на ее губах. Она запрокинула голову, наслаждаясь его поцелуями. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось.
— Все время в мире принадлежит нам, дорогая. До конца нашей жизни.
Он протянул руку и освободил Элизабет от всех ее одежд. Теперь она лежала перед ним нагая.
— Ты красивее, чем это возможно, дорогая.
Он шептал ей по-гэльски слова любви, ласкал ее нежную кожу и целовал, целовал…
Откуда он знает, что нужно делать, как прикасаться к ней так, чтобы она чувствовала, что ее тело жаждет большего? Она напряглась, безмолвно умоляя его даровать ей необыкновенное наслаждение.
И когда он сделал это, она громко вскрикнула, а ее тело судорожно изгибалось, стараясь удержать в себе его крепкую, но такую нежную плоть, подарившую ей блаженство.
Он оторвался от губ Элизабет, и она медленно открыла глаза. Он возвышался над ней, опираясь на руки.
— Посмотри на меня, дорогая. Скажи мне, что ты будешь моей женой навсегда.
Элизабет посмотрела ему в глаза и прошептала слова, которые должны были связать их крепко- накрепко:
— Я буду твоей женой, Дуглас. Навсегда!
— Милая, милая моя Элизабет, — прошептал он, снова устремляясь вперед. Она полностью подчинилась ему, и их тела двигались в такт, пока не достигли высшей точки наслаждения. Дуглас застонал. Ему хотелось, чтобы сладостное слияние с Элизабет никогда не кончалось. Когда же Дуглас наконец пришел в себя, привлек к себе Элизабет и нежно поцеловал ее. Теперь она была его женой в самом главном смысле этого слова.
Небо над коттеджем потускнело, а потом потемнело с наступлением ночи, а Элизабет с Дугласом безнадежно запутались в простынях. Она лежала обессиленная, прислушиваясь к ровному, тихому биению его сердца. Внезапно она поняла, что должна что-то ему сказать.
— Дуглас, — прошептала она.
— Да?
— Я люблю тебя.
Он еще крепче сжал ее в объятиях.
— Я знаю, дорогая.
Он прижался губами к ее волосам и нежно поцеловал в лоб. Элизабет погрузилась в сон, ощущая тепло и безопасность в объятиях своего мужа. Больше она не боялась темноты.
Дуглас вернулся в Дьюнакен вместе с Элизабет, чтобы повидаться с Йеном Дабом и сообщить ему новости. Хотя глава клана и был недоволен тем, что Дуглас нарушил свою помолвку с Мойрой Маклин, он не мог отрицать, что его племянник счастлив с этой сакской девушкой.
Однако будет нелегким делом сообщить обо всем Малкольму Маклину.
Дуглас, Йен Даб, Родерик и молодой Йен вместе решили, что лучше подождать с этим до тех пор, пока они благополучно не вывезут принца с острова Скай. Если Маклин потребует возмещения за то, что он, без сомнения, сочтет оскорблением своему клану, это только усложнит их задачу. Что бы Маклин ни предпринял, они будут держаться заодно… и сражаться вместе.
Они подумали, что ни к чему посвящать Элизабет в подробности их плана. Они решили, что она будет только развлекать гостей и занимать их, разыгрывая роль, играть которую ее учили с детства. Роль благородной леди и хозяйки замка. Кроме этого, ей и знать ничего не надо.
Спустя два дня Дуглас и Элизабет стояли рядом на крепостном валу замка Дьюнакена и смотрели, как одномачтовое судно «Горделивый» подходит по тихим водам пролива, разрезая туман, словно огромный призрак, а солнце медленно опускается за горизонт.
Дуглас повернулся к жене:
— Вы уверены, что хотите этого? Вы можете отказаться даже сейчас, если сочтете нужным. Мое мнение о вас не изменится.
Элизабет покачала головой:
— Я делаю это только потому, Дуглас, что считаю это правильным.
Дуглас поцеловал и крепко обнял Элизабет, а потом они пошли во двор замка, чтобы встретить гостей.
Элизабет смотрела на группу мужчин, приближающихся по дороге, идущей от моря. В ярко-красных мундирах, украшенных галунами и пуговицами, в начищенных черных сапогах, они ступали по цветущему вереску. На них были черные треуголки с большой кокардой королевской армии, сверкающие мечи бряцали о шпоры. Их появление в долине ничего хорошего не сулило, так что жители Дьюнакена попрятались по домам, мучимые дурными предчувствиями.
Англичане остановились перед Элизабет и Дугласом, и сердце у девушки быстро забилось. Наверное, волнение отразилось у нее на лице. Она почувствовала, как Дуглас взял ее за руку и успокаивающе ее погладил. С любезной улыбкой она невозмутимо стояла рядом с мужем.
