но и за деньги, чтобы вытащить отца из долгов.
Аманда знала, что сэр Фредерик скуп, но думала, что у него достаточно средств.
– У него были деньги моей матери, мое приданое плюс доход от его собственных владений.
– Возможно, он держал состояние в сейфе или банке, но щедрым не был.
– Это верно.
Дэниел высказал мысль, что кто-нибудь мог шантажировать баронета.
– И я спугнула вымогателя, рано вернувшись домой, – предположила Аманда.
– Ни один вымогатель не станет убивать источник своего дохода, – разочаровал их Рекс. – Что еще ты обнаружил там, кузен?
– От дворецкого у меня ноги зудеть начали.
– Ах!
Аманда предложила поискать на туалетном столике графини тальк.
Дэниел заерзал в кресле. Дерево заскрипело, и он угомонился.
– Видите? Не гожусь я для приличного общества. Не надо было упоминать про ноги.
– Или чесотку, – прищурившись, добавил Рекс. Аманда переводила взгляд с одного на другого.
– Но я не жеманная мадемуазель. Мы должны обсуждать мое дело без излишних церемоний. Мы ведь друзья?
Дэниел улыбнулся:
– Я знал, что вы правильно поймете. Просто я почувствовал, что он говорит неправду. Вернее, говорит не всю правду. Держу пари, он знает, кто так поспешно нанял этого камердинера Брюссо. Никогда не думал, что камердинер сэра Фредерика будет пользоваться таким спросом.
Рекс сделал пометку в блокноте.
– Завтра я расспрошу дворецкого. Не знаешь, ему платили?
Дэниел покачал головой:
– Время от времени. Думаю, он достаточно отщипывал от домашнего бюджета, чтобы жить, но окажется на мели, если арендатор или новый владелец не скоро появятся.
– А как насчет конюхов и лакеев? Ты с ними разговаривал?
– За кого ты меня принимаешь? За новичка? Конечно, разговаривал. Те, которые не поехали с дамами в «Олмак», говорят, что играли в кости на конюшне. Она слишком далеко от дома, чтобы услышать пистолетный выстрел или заметить одинокого всадника. Насколько они помнят, в дом никто не заезжал. Никто не просил поставить в конюшню лошадь или карету.
– Черт побери! Ты думаешь, они лгут?
– К сожалению, нет. Они ничего не знают.
– Вы уверены? – спросила Аманда. Кузены переглянулись.
– Уверены.
– Но как? Люди все время лгут.
– Не нам, они… – начал было Дэниел, но замолчал под пристальным взглядом Рекса.
– Это… гм… новейшие научные разработки.
– Да? – хором спросили Дэниел и Аманда.
– Да, мы проводили обширные исследования во время Пиренейской кампании. Люди, которые лгут, выдают себя. Они быстрее моргают, у них бегают глаза, затруднено дыхание. Меняется тембр голоса.
Дэниел начал чесать ухо. Аманда была в восхищении.
– Так вы не мучили заключенных?
– Конечно, нет!
От негодования зуд у Дэниела прошел.
– Я вызвал бы на дуэль любого, кто осмелился бы сказать мне в лицо, что мы это делали. Но сплетни не остановишь!
– Я не верила, что эти обвинения справедливы, вы так добры. Но зачем позволять распространяться рассказам о жестокости?
Потому что они не додумались до гениальной мысли Советника о научных исследованиях, подумал Рекс. А вслух сказал:
– Потому что сплетни работали на нас. Если пленные боялись, что я им отрежу… мм… уши, а Дэниел просто сядет на них, они охотнее рассказывали нам то, что мы хотели знать. Блеск ножа, – Рекс вытащил лезвие из сапога, – и огромные кулаки Дэниела производили нужное впечатление. И пленные говорили. Дорога была каждая минута, генералы ждали информацию, чтобы развернуть наши отряды или выстроить оборону. Они должны были знать, где враг и каковы его планы. Если пленные знали это, узнавали и мы.
– Я ничему другому не верила.
Да, она почти не верила кровавым историям. Рекс мог сказать это по оранжевым вспышкам.
– И ваша матушка никогда не верила слухам.
Леди Ройс знала правду, но Рекс не желал думать об этом.
– Вы можете мне показать?
– Что показать?
– Как определить правду?
– Гм… Исследование не было опубликовано в интересах национальной безопасности, но поскольку мы друзья… Внимательно смотрите на Дэниела. Я буду задавать ему простые вопросы, он иногда солжет, иногда скажет правду.
– Я?
– Да, ты. Как зовут твою мать?
– Кора.
– Вы видели?
– Что?
– Смотрите внимательнее. Дэниел, как зовут твою мать?
– К… – Увидев, что Рекс покачал головой, он ответил: – Кэролайн, – и почесал нос.
– Ага! Видите, он чаще заморгал.
– Я, должно быть, просмотрела. Позвольте мне попробовать! Дэниел, какое ваше второе имя?
– Я его никогда никому не говорю!
Рекс рассмеялся. Аманда умоляла. Дэниел посмотрел на кузена, который одними губами сказал: «Солги».
– Ролстон.
Аманда отложила букет фиалок.
– Не могу определить.
– Верно, – сказал Дэниел и перестал чесать нос. Аманда повернулась к Рексу:
– Я вам нравлюсь?
– Боже милостивый, что это за вопрос? – Рекс заморгал. Его голос поднялся на октаву. Глаза метались от Аманды к усмехающемуся Дэниелу, потом к фарфоровым собачкам на каминной полке.
– Да, – хрипло ответил он. – А я вам нравлюсь?
Она не колебалась, не заморгала, голос у нее не дрогнул.
– Да.
Синий! Сердце запрыгало в груди Рекса.
Аманда даже не подозревала, что она такая смелая и дерзкая. Приличная молодая леди, которую она пестовала в себе двадцать два года, казалось, исчезла в тюрьме. Ни одна женщина благородного происхождения не задаст подобных вопросов джентльмену, которого знает два дня и который вдобавок должным образом ей не представлен.
Однако каково бы ни было решение суда, в глазах света она больше не леди, так что до некоторой степени может свободно говорить, что думает, и не скрывать своих чувств. Надвигающаяся смерть и жизнь в тюрьме меняют взгляды. Вежливость, условности, жеманство… у нее нет времени на эту чепуху.
Она нравится лорду Рексфорду, Рексу, и, значит, не такая уж она для него обуза. Аманда с трудом верила, что богатый, высокородный джентльмен мог бы оказать дружескую поддержку женщине без гроша, с погубленной репутацией, к тому же обвиненной в убийстве.
Он принес ей подарки. Он сказал, что она ему нравится. Мир не так жесток, когда цветут фиалки и честные синие глаза улыбаются ей.
Глава 14
Няня выпроводила джентльменов и отвела Аманду назад в спальню. Завтра, объявила няня, мисс можно разрешить спуститься вниз и позавтракать с виконтом и его кузеном, хотя нельзя гарантировать качество пищи, приготовленной экономкой.
И завтра, пробормотала, выходя, няня, графиня возвращается домой, к всеобщей пользе.
– Знаешь, она права, – сказал Рексу Дэниел, потягивая херес в гостиной.
– Что мисс Карвилл, Аманде, завтра будет значительно лучше? Она очень окрепла, правда? Она еще слишком худа, и вид у нее такой, будто ее ветром сдует, и все-таки она противостоит шторму. Для женщины она храбрая. Как думаешь?
Дэниел нахмурился над бокалом.
– Я думаю, что ты не думаешь головой. И еще я думаю, что няня права, здесь нужна компаньонка. Не хорошо девушке оставаться одной с нами.
– Почему? Мы здесь, чтобы помочь ей, а не губить ее здоровье.
– Когда это ты так отупел? Няню волнует репутация девушки, а не ее здоровье.
– Когда это ты стал волноваться из-за светских формальностей? – возразил Рекс. – Прямо оплот респектабельности. А не ты ли пару дней назад лакал скверный джин в свинарнике?
– Я никогда не говорил, что являюсь эталоном пристойного поведения. В том-то и проблема. Мы оба – неподходящая компания для приличной женщины. Молодой, незамужней женщины, – добавил Дэниел на случай, если кузен забыл.
Рекс в ответ поднял бокал. Он едва сдерживался, чтобы не ворваться к ней в спальню только ради того, чтобы увидеть ее ангельские кудри и нежную улыбку. Он не остановился бы в дверном проеме, во всяком случае, не в своих мечтах. В действительности он никогда не переступит черту в буквальном и переносном смысле. Рекс без напоминаний сознавал опасность.
– Уже поползли слухи, что ты сделал ее своей любовницей, – продолжал Дэниел.
– Проклятие! – Рекс, может быть, этого и хотел, но как смеют скверно говорить о мисс Карвилл?! И о нем! – Они считают, что я способен погубить леди? И привез любовницу в дом графини? За кого они меня принимают?
Широкие плечи Дэниела поникли.
– За шпиона и подонка, как и меня. Это плохо отражается на твоей матери, да еще станут болтать, будто тетя Маргарет потакает твоим прихотям.
– Графини даже нет здесь!
– Точно. Я предлагаю немного развлечься сегодня вечером.
Рекс потрогал распухший нос.
– Я не готов к новой драке. И не понимаю, как выход в свет изменит мнение публики обо мне или Аманде. Или леди Ройс, – Хотя последнее его меньше всего волновало.
– Драки не будет, но если тебя увидят в клубах, на каком-нибудь приеме, в каком-нибудь фешенебельном месте, люди поймут, что ты не прячешься. Ты должен убедить всех, что вы с мисс Карвилл чужие друг другу и просто гостите под одной крышей, и только до тех пор, пока ее здоровье не поправится, а ситуация не разрешится.
– Все так и есть, мы чужие друг другу.
Дэниел почесал ухо.
– Лучше, если ты станешь рассказывать, что она почти все время находится без сознания под постоянным наблюдением сиделок и горничных, и это почти правда. Ты можешь разглагольствовать об этом на первом балу дочери леди Арбатнот, который состоится сегодня вечером.
