Дариус поспешил отвлечь свое внимание от нежной кожи, порозовевшей под его нескромным взглядом, но было уже слишком поздно. Холодные голубые глаза смотрели на него с нескрываемой ненавистью и возмущением.
Шарлотта точно так же посмотрела на него незадолго до этого, когда он начал дразнить ее, вспоминая их предыдущую встречу. «Она готова придушить меня», – пронеслось у него в голове, и ему хотелось посмотреть, что бы могло из этого получиться. Наверняка вышло бы что-то очень захватывающее.
Однако она не придушила его. Ни тогда, ни теперь. К удивлению Дариуса, Шарлотта улыбнулась ему, а затем пододвинулась к нему вплотную так, что стали видны ее округлые груди – большие и совсем не девственные.
Одновременно с основным инстинктом в Дариусе мгновенно пробудился инстинкт самозащиты. «Ловушка! Ловушка! – кричал разум. – Беги от нее прочь!»
– Итак, леди Шарлотта…
– Давайте обойдемся без церемоний, – спокойно сказала она. – Мои родители занимаются сейчас другими гостями.
Дариус знал, что сразу же после того, как его представили, он должен был подойти к другим гостям, чтобы засвидетельствовать им свое почтение. Он и повернулся было, чтобы поспешить к вновь прибывшим, однако Шарлотта слегка тронула его за руку.
Его сердце застучало быстрее, и Дариус внимательно посмотрел на ее руку в перчатке, которой она нежно его касалась. Затем он перевел взгляд на ее лицо – такое красивое, что дух захватывало, и увидел на нем все ту же заговорщическую улыбку.
– Я понимаю, что вы горите желанием скорее познакомиться со своими соседями. – Шарлотта чуть усмехнулась. – Буду рада помочь папе представить вас собравшимся. Я часто так делаю: наши встречи проходят в неофициальной обстановке, а папа, кажется, увлечен разговором со священником. – Она повела Дариуса на другой конец гостиной, где собралась небольшая группа гостей. Однако в последний момент Шарлотта вдруг передумала и Подвела его к рыжеволосой женщине, которая стояла возле фортепьяно, внимательно изучая лежащие на пюпитре ноты. Дариус знал, что женщину зовут Генриетта Стиплтон; она говорила, слегка задыхаясь, потому что редко делала паузы для выдоха.
Как только миссис Стиплтон начала говорить, леди Шарлотта, изобразив на лице ехидную улыбку, поспешила оставить Дариуса наедине со вдовой.
– Было бы гуманнее придушить меня, – пробормотал Карсингтон, и Шарлотта, в руках у которой была чашка чая, чуть не расплескала его. Она не слышала, как Карсингтон подошел к ней сзади, но, стоя к нему спиной, чувствовала на себе его взгляд.
– Это было бы неучтиво, – невозмутимо заметила она. Жена священника, миссис Бэджли, сидела на другом конце гостиной возле камина, который в этот теплый июньский день зажгли ради нее одной. Миссис Бэджли страдала от артрита, поэтому нужно было позаботиться о том, чтобы она хорошо себя чувствовала. К тому же миссис Бэджли приходилась графу двоюродной сестрой.
– Значит, по-вашему, придушить гостя неучтиво, – снова пробормотал Карсингтон. – Довольно любопытная точка зрения. Полагаю, я не могу обвинить вас в неучтивости из-за того, что вы оставили меня наедине с женщиной, которая чуть не заговорила меня до смерти.
– Глядя на вас, не скажешь, что вы хоть в малейшей степени пострадали от долгих разговоров с миссис Стиплтон: – Шарлотта искоса взглянула на совершенный профиль Карсингтона. Проклятие, до чего же этот повеса красив! Ей хотелось отыскать в его идеальной внешности хоть какой-нибудь изъян, но все было тщетно. Провидение недальновидно и несправедливо: порочных мужчин непременно следует как-то метить, оставлять на них несмываемый знак. Лучше всего – отметину красного цвета на лбу.
Между тем у Дариуса не было ни знаков, ни шрамов, ни других видимых недостатков, так что ей надо успокоиться и постараться дышать ровнее…
– И несмотря на то что своей бесконечной болтовней миссис Стиплтон меня чуть не уморила, я все выдержал, – гордо сказал Дариус. – Она начала говорить в ту же секунду, как вы подвели меня к ней, и продолжала молоть языком, пока не объявили ужин. А за ужином меня ждал еще один неприятный сюрприз: наши с ней места за столом оказались рядом. Хотя теперь я уже ничему не удивляюсь.
Во время обеда Шарлотта пыталась не смотреть в сторону Карсингтона, но это было трудно сделать, учитывая, что он сидел как раз напротив нее. Улучив Момент, когда миссис Стиплтон отвернулась, он поймал взгляд Шарлотты, и она, увидев страдальческое выражение в его глазах, чуть не прыснула со смеху. Тем не менее она изо всех сил старалась сохранять невозмутимое выражение на лице, но следить за ходом беседы за столом уже не могла.
– Она болтала без умолку весь ужин, – продолжал жаловаться ей Карсингтон, – и остановилась, только когда леди Литби дала знак дамам покинуть столовую.
– А вы взгляните на ситуацию с другой стороны, мистер Карсингтон. Только подумайте, от скольких забот она вас освободила, – спокойно сказала Шарлотта. – Вам оставалось только одно – притворяться, что вы ее внимательно слушаете.
– Я никогда не притворяюсь, леди Шарлотта, – обиженно возразил Дариус, – и имею обыкновение говорить искренне – это значительно облегчает жизнь.
– Вам – может быть, ведь вы – мужчина.
– А вы наблюдательны! – насмешливо заметил он.
– По-моему, мужчины любят прямоту и искренность только когда находятся среди представителей своего пола, – колко заметила Шарлотта. – А в женщинах вы отнюдь не жалуете эту черту.
– Может быть, но это справедливо только для узколобых мужчин.
Шарлотта улыбнулась. Если Карсингтон ценит искренность и прямоту в женщинах, это неплохо.
Они подошли к камину, рядом с которым примостилась жена священника. С милой улыбкой Шарлотта повернулась к старой карге, которую здесь боялись все без исключения.
– Ах, леди Шарлотта, вот вы где, – сказала высокая, дородная миссис Бэджли грудным голосом. – Я
