владелец поместья. Не успев предаться сладким грезам, получил по голове медным чайником от восьмилетней девочки, а вернувшись из страны Морфея, узнал, что оказался жертвой какого-то бессердечного и коварного негодяя. Неудивительно, что теперь он убеждает всех, и прежде всего самого себя, что он важная персона.
– У меня к вам есть предложение, – произнесла Фелисити, успокоившаяся и вновь способная здраво мыслить. Правда, она сама до конца не понимала, что именно движет ею: то ли доброе сочувствие к Бэнкрофту, то ли его незаурядная внешность. Она не могла не признать, что чем дальше, тем больше нравится ей пленник.
– Вы меня просто очаровываете, – галантно отозвался тот.
– Я напишу брату в Лондон. – Фелисити постаралась не обратить внимания на последние слова Бэнкрофта. – Я уверена, он все раз и навсегда прояснит. А до тех пор… вы можете остаться в Фортон-Холле, если торжественно поклянетесь не покушаться ни на поместье, ни на Мэй, ни на меня.
Рейфел Бэнкрофт слегка прикрыл веки и с легкой смущенной улыбкой вежливо поинтересовался:
– А если я не поклянусь?
– Мы пошлем за констеблем, и вас упекут в тюрьму за разбой и грабеж. А герцогу Хайброу я все изложу в личном письме. Посмотрим, скоро ли он приедет вас выручать.
Улыбка сползла с лица Бэнкрофта.
– Вы ставите меня в весьма затруднительное положение, мисс Харрингтон. Хорошо. Я принимаю ваше предложение.
Кажется, рассудок понемногу начал к нему возвращаться, с облегчением подумала Фелисити.
– И что дальше? – поинтересовалась она. Бэнкрофт открыл глаза и серьезным и торжественным тоном проговорил:
– Клянусь не причинять вреда ни Мэй, ни поместью Фортон-Холл, ни вам лично.
Фелисити изучающе вгляделась в лицо нежданного гостя в поисках хоть малейшего намека на ложь или безнадежного умопомешательства. Единственное, что ей удалось разглядеть, – вид у Бэнкрофта был малость потерянный, что не могло не вызывать сочувствия. О да, за последнее время она на собственном опыте узнала, что это значит – владеть всем и все потерять.
– Я вам верю. Мэй, возьми-ка чайник, я сейчас развяжу нашего гостя.
Глава 3
К тому времени, когда Фелисити наконец развязала последнюю из веревок, что стягивали его, словно фаршированного фазана, Рейфел Бэнкрофт всерьез подумывал о том, что уж лучше бы они его сразу убили, а не отправили, огрев чайником, в бесчувственное состояние. Голова буквально раскалывалась на части от боли, а стоило ему чуть пошевелиться, как перед глазами все плыло и к горлу подкатывала омерзительная тошнота. Проваляться какое-то время без памяти, связанным по рукам и ногам, само по себе было унижением. Для полноты картины не хватало только, чтобы его вывернуло наизнанку прямо на глазах у двух леди. Похоже, в ближайшее время ему будет не до рыцарских манер.
Освобожденный от пут, Рейф с трудом сел, стараясь не обращать внимания на сестер, которые следили за ним с нескрываемым подозрением. Глухо застонав от боли, он с осторожностью ощупал рукой затылок и процедил сквозь стиснутые зубы:
– Проклятие.
– В присутствии дам не ругаются, – назидательно сообщила темноволосая девчушка и угрожающе взвесила в руке изрядно помятый медный чайник.
– Это ты постаралась? – посмотрел на нее Рейф.
– Отчасти, – призналась Мэй, бросив взгляд на сестру.
– Отчасти?
– Вы начали приходить в себя, а мы еще не успели вас связать, – объяснила Фелисити, отбирая у сестры чайник. – Пришлось вас треснуть еще раз.
– Восхитительно!
Был ли тому причиной удар, пришедшийся ему по затылку, или нет, но Рейфу стало казаться, что такие выразительные глаза, как у Фелисити Харрингтон, он видит; впервые в жизни. Все остальное, что обрамляло эти глаза, было им под стать и просто завораживало – распущенные волосы цвета воронова крыла, полные чувственные губы, гибкий стан… Хотелось ничего не делать, а просто сидеть на этой ее – его! – кухне и любоваться каждым дюймом столь пленительного облика. Рейф в растерянности заморгал, в глубине души удивляясь столь внезапно возникшему влечению к молодой особе, столь непочтительно с ним обошедшейся. Фелисити поставила чайник на кухонную плиту.
– Будете держать свое обещание, мистер Бэнкрофт, и мы с Мэй воздержимся от причинения вам вреда.
– Пожалуйста, просто Рейф.
Рука его после ощупывания головы была в крови, и он ничуть бы не удивился, если бы оказалось, что леди совместными усилиями проломили ему череп. В полуобморочном состоянии от накатывавшей дурноты и головокружения Рейф тем не менее попытался собрать безудержно расползавшиеся мысли:
– Могу я получить обратно дарственную? Фелисити протянула ему документ:
– Мне очень жаль, что вы потратили столько времени на путь из Лондона и в результате узнали только, что кто-то так гадко с вами обошелся.
– А мне очень жаль, что ваш брат так гадко обходится с вами, – отозвался Рейф, запихивая бумагу в карман. Увидев, что молодая женщина уже открыла рот, готовая возразить, он предупреждающе поднял руку: – Буду весьма признателен, если вы незамедлительно ему напишете, чтобы прояснить ситуацию раз и навсегда.
