Наутро пришли все строители, и все началось по новой. Фелисити была уверена, что Рейф ночью просто не сомкнул глаз, потому что, когда она заснула на диване в гостиной, он сидел за столом, что-то выверял в своих чертежах и ложиться явно не собирался. Когда же она проснулась, невыспавшаяся и неотдохнувшая, он по-прежнему сидел, склонившись над планами постройки.
– Отдохни хотя бы чуть-чуть, – проговорила она, подходя к нему, когда увидела, как он, ухватившись за конец толстой веревки, помогает волочить тяжеленную поперечную балку.
– Мне так спокойнее, – задыхаясь, буркнул он в ответ и, как бы опомнившись, улыбнулся ей.
После этих слов ей вдруг неудержимо захотелось бесстыдно погладить руками его мокрое от пота, сильное тело. У нее даже озноб пробежал вдоль спины, и, чтобы совладать с искушением, Фелисити нашла себе работу в самом дальнем конце стройки и оставалась там до тех пор, пока Рейф зычным голосом не объявил перед самым закатом конец рабочего дня. Она уже испугалась, что он оставит всех работать и ночью тоже, и с облегченным вздохом распрямила разламывавшуюся спину. Рабочие не спеша спускались со строительных лесов.
– Бэнкрофт, берегись!
Фелисити испуганно обернулась на крик и увидела, как груда тяжелых досок, лежавшая на краю настила, опасно накренилась и поползла прямо на стоявшего внизу Рейфа. Услышав крик, он успел отпрыгнуть в сторону, и доски рухнули на пустое место.
– Рейф! – пронзительно вскрикнула Фелисити, ничего не видевшая за поднявшимися клубами пыли.
– Я жив и здоров, – успокоил он ее.
Подняв голову, молодой человек посмотрел наверх. Лицо его стало злым. – И что за чертовщина приключилась на этот раз? Оказалось, что один из нанятых в Честере работников, Лоуренс Гиллингем, присел на корточки на углу настила.
– Моя вина, мистер Бэнкрофт. Споткнулся об эту чертову груду. Не поранились?
Рейф нахмурился:
– Еще раз так споткнешься – и вылетишь отсюда за милую душу. Внизу, между прочим, дети!
– Понял, сэр. Больше не повторится, даю слово.
Рейф отряхнул от пыли рубашку и повернулся к Фелисити.
– Я уже начинаю думать, что мое призвание – вовсе не архитектор. И тем более не плотник…
– Перестань говорить глупости, Рейф. Все у тебя отлично получается.
– Ты так говоришь, потому что хочешь, чтобы у тебя над головой была надежная и непрохудившаяся крыша!
Фелисити уперла руки в бока.
– Вовсе нет, – заявила она. – Я так говорю, потому что это правда! А прыжок был потрясающий. Жалко, Мэй пропустила самое интересное.
Он обнял ее за плечи.
– Лучше порадуйся, что ее не было поблизости. Мы бы замучились ее искать.
– Между прочим, за сегодняшнее утро она уже умудрилась пару раз отлупить Рональда кухонным веником.
– Наша красавица станет смертельно опасной для всех, прежде чем ей исполнится десять лет.
Фелисити не выдержала и засмеялась, благодарная Богу за то, что, несмотря на неприятное происшествие, Рейф остался в добром расположении духа. А он добавил:
– Как же я буду тогда ею гордиться!
Глава 18
– Наконец-то можно разглядеть, что у нас получается!
Рейф скрестил руки на груди и оглядел отстроенное крыло усадьбы. Точку для обзора он выбрал отличную – на берегу пруда.
– Ты, похоже, удивлен, – заметила Фелисити, любуясь открывающимся перед ними видом. Он посмотрел на нее, и дом понравился ему еще больше.
– Я и не думал, что на него будет так приятно смотреть. Фелисити чуть склонила голову набок, явно стараясь разобраться, что прячется за выражением его лица.
– Почему? Ты же столько сил положил на это строительство.
– Наверное, потому, что это дело моих рук, – пожал плечами Рейф.
– Ты сейчас говоришь так, как мог бы высказаться поэтому поводу твой отец.
– О, так тебе надо познакомиться с его светлостью, – сухо заметил Рейф, не в силах объяснить, что ему всегда нравилось прежде всего делать дело, увлекал процесс – цель особой роли не играла. Когда цель была достигнута, остальное утрачивало интерес и он начинал искать для себя что-нибудь новенькое.
В Фортон-Холле, однако, все было иначе. Чем ближе к завершению было западное крыло, тем больше оно ему нравилось. Рейфу хотелось поскорее достроить дом и, зная, что все это создал он, начать жить за этими стенами и окнами.
– Мне бы хотелось познакомиться с его светлостью и попытаться кое в чем его просветить.
– Непосильный труд, – хмыкнул Рейф. – Последствия могут оказаться печальными для всех. Лучше не
