растерянным, что Джоселин с трудом сдержала смех.
– Ты, кажется, даже не понимаешь, о чем идет речь?
– Разумеется понимаю! – Но конечно, это было не так.
– Что ж, неудивительно. Ты сегодня столько необдуманных вещей… – Джоселин встала с подоконника и подошла к мужу. – Когда ты сказал, что этот брак ни одному из нас не нужен, ты в самом деле так думал?
– Я… – Рэнд сдвинул брови, словно решая, какой из возможных ответов предпочесть. Может быть, ей следовало пожалеть его?
– Ты сказал: «Этого брака не хотел ни один из нас». Ты действительно это имел в виду? Что сегодня, сейчас, в настоящий момент тебе не нужен наш брак?
Лицо его прояснилось, он решительно покачал головой:
– Нет, конечно же, нет! Я как раз имел в виду, что мне этот брак нужен. Я просто обмолвился. Мне следовало сказать «был не нужен». Просто оговорка. Я был расстроен и…
Она схватила его обеими руками за лацканы сюртука и притянула к себе.
– Тогда ни слова больше! Поцелуй меня.
Он выронил розы, обхватил ее руками и страстно прильнул к ее губам. Невыразимая радость захлестнула Джоселин. Мужчина не может так целовать, если он ничего не чувствует. Конечно, он любит ее! Временами он способен жутко раздражать, но этим раздражителем она будет дорожить до конца своих дней.
Наконец Рэнд оторвался от нее и заглянул ей в глаза.
– Значит, ты больше не сердишься? Я прощен?
– На первый раз да, – улыбнулась Джоселин. – Но я не могу обещать, что это надолго. У тебя досадная привычка говорить совсем не то, что следует. Хотя… я уже начала догадываться, что это происходит по недомыслию. К счастью для тебя, я достаточно умна, чтобы это понять!
– Я вообще жуткий везунчик, – рассмеялся Рэндалл.
– Конечно, – сказала она надменно. – Тем более что ты не имеешь ни малейшего представления о том, как следует обращаться с женщинами.
– Напротив, я прекрасно умею обращаться с женщинами. – Он выразительно взглянул на кровать. – И буду счастлив немедленно это продемонстрировать.
Она со смехом высвободилась из его объятий.
– Я вовсе не это имела в виду, ты знаешь.
– А жаль, – сказал он с коварной улыбкой искусителя и нагнулся, чтобы собрать рассыпавшиеся по полу розы.
– Теперь ответь мне… – Джоселин некоторое время молча смотрела на мужа. – Почему ты не сказал мне, что ты – принц?
Он на секунду замер, затем снова возобновил свое занятие и заговорил осторожно, взвешивая каждое слово:
– Думаю, по той же причине, по какой ты не сказала, что плохо видишь. Ты не…
– Да, знаю, я не спрашивала, – нетерпеливо перебила она. – Но ты прекрасно понимаешь, что эти две вещи несопоставимы по своей значимости. Я полагаю, что мой секрет сравнительно пустяковый…
Он взглянул на нее, приподняв бровь.
– Конечно, пустяковый, ты сам это знаешь. Кроме того, я ведь сказала, что не видела тех людей, а ты просто истолковал это по-своему.
– А Найджел сказал тебе, что я принц… – Губы Рэндалла слегка покривились. – Но ты тоже истолковала это по-своему.
– Это неравноценные вещи, ты сам прекрасно понимаешь…
– И тем не менее.
Он выпрямился и протянул ей розы. Их изумительный аромат окутал Джоселин. Как это мужчины не догадываются, что женщине трудно сердиться, когда ей дарят такое ласкающее глаз и обоняние чудо! Она обвела комнату взглядом и направилась к стоявшему на умывальном столике кувшину.
– Ты ведь слышала, я не считаю себя принцем, – продолжал он уже более серьезным тоном.
Джоселин в молчаливом ожидании принялась один за другим ставить цветы в кувшин.
– Я не сказал тебе, поскольку для меня это несущественно. Я просто не держу это в голове. – Рэнд замолчал, и Джоселин повернулась к нему лицом. – В моей жизни этот факт не играет никакой роли. Я не придаю ему значения.
– Алексис, как видно, придает…
Рэнд помрачнел.
– Мы с Алексисом живем в разных мирах. Из него воспитывали будущего правителя. А я рос, зная, что стану английским виконтом. И я вполне доволен своей судьбой. – Он пожал плечами беспомощным движением, которое почти разжалобило Джоселин. – Я и не ждал, что ты поймешь…
– Все-таки попробуй объяснить.
Он внимательно посмотрел на жену, словно пытаясь понять, в самом ли деле ее интересуют его соображения.
– Я англичанин, – заговорил он, тщательно взвешивая каждое слово. – Англия – моя страна, король Георг – мой король. И король, и страна могут рассчитывать на мою преданность. В прошлом я готов был рискнуть жизнью ради Англии, и сделаю это без колебаний, если понадобится. Утром ты говорила, что роль хорошенькой женщины стала твоей второй натурой… хотя я нахожу эти очки, сидящие на твоем носике, все более и более соблазнительными, – Он выразительно ухмыльнулся, но тут же снова стал серьезным. – Я шестой виконт Бомон, это вошло в мою плоть и кровь, стало частью моей натуры. Англия – моя родина. Авалония не представляет для меня никакого интереса, как и наследственный титул в ней. Она не вызывает во мне сыновних чувств. Для меня Авалония – точка на карте, и только. Я не испытываю никакого желания даже побывать в этой стране.
– Знаю, ты сочтешь это меркантильностью с моей стороны, хотя я очень стараюсь изменить свой характер, но послушай, Рэнд! – Джоселин глубоко вздохнула. – Ты мог бы стать принцем, или, точнее, ты уже принц. Настоящий! Только подумай обо всем, что связано с этим словом. Богатство, положение… все!
– А ты тогда могла бы стать принцессой, как мечтала. – Он криво улыбнулся, однако глаза его остались серьезными. – А теперь, зная, что это никогда не исполнится, ты не думаешь, что… не сейчас, а когда-нибудь… ты могла бы чувствовать себя счастливой, оставаясь просто виконтессой? Леди Бомон, а не принцессой Джоселин?
Сердце затрепетало в груди Джоселин.
– Леди Бомон? – Она шагнула к мужу. – А не принцессой Джоселин? Вот выбор так выбор. Надо подумать.
Она подошла к нему вплотную, положила руки на грудь, затем обхватила за плечи.
– А если я останусь леди Бомон, останется ли со мной лорд Бомон?
– Если только он тебе нужен… – Рэнд порывисто обнял ее и привлек к себе. – У меня нет ни малейшего желания освободиться от брачных уз, Джоселин.
– Значит, никакого аннулирования не будет? – Она заглянула ему в лицо.
– Нет, – твердо сказал Рэнд, и чувство, которое при этом она прочла в его глазах, несомненно, было любовью.
– Прекрасно. Кроме того, твой дядя абсолютно прав, – усмехнулась она. – Титул принцессы мне вовсе не к лицу, то ли дело леди Бомон.
Рэнд засмеялся и прильнул губами к ее губам в долгом, нежном, восхитительном поцелуе. И она целовала его, твердо зная, что счастлива будет оставаться леди Бомон всю свою жизнь, и ощущая нараставшее желание, которое мог утолить только лорд Бомон. Он поцеловал ее в шею, и она с восторгом втянула в себя воздух, замирая от предвкушения. Он сжал губами мочку ее уха, и у Джоселин промелькнуло в голове, успеют ли они добраться до кровати, а если нет – насколько жестким окажется пол в этой комнате.
– Держись подальше от Алексиса, – вдруг прошептал он ей на ухо.
Джоселин словно окатили ушатом холодной воды. Она вскинула голову и посмотрела мужу в глаза.
– Что ты сказал?
Он ответил ей твердым взглядом.
– Ты меня хорошо слышала.
– Нет, я, должно быть, ослышалась. – Она высвободилась из его рук и отступила на шаг.
– Сомневаюсь, Но я с удовольствием повторю это снова. Держись подальше от Алексиса. Мне не нравится то, как он смотрит на тебя, и более того… – Он скрестил на груди руки. – Мне не слишком нравится и то, как смотришь на него ты.
– Ты мне не доверяешь? – прищурилась Джоселин.
– Я не доверяю ему, – веско произнес Рэнд. – У него, понимаешь ли, сложилась определенная репутация. Он очень постарался, чтобы ее заслужить.
– И ты считаешь, что я слишком… – Она стиснула зубы. – Глупа, чтобы это понимать?
– Конечно, нет. Но ты молода и поэтому можешь не устоять перед таким человеком, как он.
– Считаешь, что я способна изменить тебе? – воскликнула она.
Рэнд колебался только миг, но и его было достаточно.
– Не умышленно, разумеется. Алексис – обаятельный человек, а ты, несмотря на удачный сезон, все еще слишком неопытна…
– Разве ты не предоставил мне возможности набраться опыта? Я имею в виду опыт общения с мужчинами такого сорта.
Он разговаривал с ней так, словно она была несмышленой крошкой, которой приходится разжевывать азбучные истины. Такая манера заставляла ее испытывать унижение и одновременно приводила в ярость.
– Ты можешь, сама того не желая, увлечься, забыться…
– Забыться! – Джоселин не верила собственным ушам. – Ты считаешь, я способна позволить себе забыться настолько?
– Но ведь я… заставлял тебя забыться.
– Ха! Насколько мне помнится, мы оба забывались одинаково.
– Правильно. Но ведь однажды ты собиралась на свидание с ним наедине, – многозначительно напомнил Рэнд.
– Не для того, чтобы забыться!
– Может быть, но я не сомневаюсь, чего именно хотел добиться от тебя Алексис во время того несчастного свидания.
Джоселин задрожала от гнева.
– Он собирался просить меня стать его невестой. Его принцессой!
Рэнд фыркнул.
– Полно! Неужели такая неглупая женщина, как ты, способна до сих пор этому верить?
Способна или нет, сейчас было абсолютно не важно.
– Ты мне не доверяешь! – вновь выкрикнула она.
– Разумеется, я тебе доверяю, – повторил он быстро, но все-таки недостаточно быстро. – Но я не доверяю
