понять, что это страшная, непоправимая ошибка. – Она всем телом развернулась к Бомону. – Простите меня, милорд. Я не хотела быть невежливой, я благодарна вам за помощь, но, кроме того, что вы любите командовать, что вы, видимо, дружны с лордом Хелмсли и некоторых мелочей, которые выяснились сегодня вечером, я ничего не знаю о вас. Так что, по правде говоря, все мои замечания не носят личного характера.
– За что я вам премного благодарен. – Бомон скрестил на груди руки и прислонился плечом к камину. – Теперь, когда вы разделались с моим характером, титулом и состоянием, остается только гадать, что последует дальше. Может, вы изволите усомниться в моем происхождении? Или дождетесь, пока мы не станем законными супругами, и получше узнаете о прочих моих многочисленных недостатках, чтобы продолжить монолог?
Джоселин сжала зубы и сердито сверкнула глазами.
– Вы мне надоели, милорд!
– А вы избалованный ребенок, а сейчас и вовсе несносны. – Он оценивающе оглядел девушку. – Хотя внешность у вас вполне терпимая.
– Терпимая? – задохнулась Джоселин. – Да будет вам известно, что мужчины сравнивали мои волосы с золотой пряжей, а глаза – с лунным светом!
– Несомненно, это были те самые господа, которые рассчитывали на тайное свидание с вами в пустом музыкальном салоне… – Любезный тон разительно противоречил оскорбительному содержанию слов.
От ярости у Джоселин перехватило дыхание, и она смогла в ответ издать лишь нечленораздельное шипение.
– Вдобавок ко всему характер у вас достаточно скандальный, ум неглубокий, и я сильно сомневаюсь в ваших моральных принципах. Короче, дорогая леди, если бы мне пришлось выбирать невесту самому, вряд ли я остановился бы на вас. – Виконт улыбнулся, и Джоселин снова страшно захотелось дать ему пощечину.
– Хорошенькое начало, – пробормотала Марианна.
– Мы сейчас же займемся приготовлениями, – сказал Томас.
– Нет! Пожалуйста, постойте. – Джоселин сжала пальцами виски, пытаясь сосредоточиться. Должен же быть способ избежать этого ужаса. – Что, если я поеду с ним… но мы возьмем с собой тетю Луэллу в качестве компаньонки. И слуг. – Она адресовала эти слова Марианне, своей последней надежде на спасение. – Как можно больше слуг.
– Невозможно, – отрезал Бомон. – Ехать придется быстро, верхом.
– Я сейчас не в состоянии путешествовать верхом, – покачала головой тетя Луэлла.
– Чем меньше слуг будет в курсе происходящего, тем лучше, – добавил Бомон.
Джоселин бросила на него ненавидящий взгляд.
– Вам все это доставляет удовольствие!
– До некоторой степени. Всегда полезно находить забавное в самой безнадежной ситуации. – Он пожал плечами. – Я смирился с необходимостью, не более того. К сожалению, я действительно не вижу другого способа спасти вам и жизнь, и репутацию.
– Джоселин, душечка, – мягко произнесла Марианна, – похоже, это и в самом деле единственный выход.
Неизбежность навалилась на Джоселин невыносимой тяжестью.
– Этого просто не может быть…
– Подумай вот еще о чем, девочка моя, – ласково заговорила с ней тетя Луэлла. – Каково тебе будет, если из-за тебя что-нибудь случится с Марианной, или Бекки? Ты ведь никогда в жизни себе этого не простишь.
Конечно, она была права. Все были по-своему правы, даже этот ужасный Бомон. В их глазах Джоселин заслуживала порицания – если бы она не отправилась на свидание с Алексисом, ничего не случилось бы. И ее жизнь не была бы так безнадежно испорчена.
– Ну ладно. – Джоселин расправила плечи. – Я выйду за него. Но… – Она повернулась к Бомону. – Как только это произойдет, я хочу, чтобы брак был немедленно признан недействительным!
– Это чрезвычайно трудно, – возразила тетя Луэлла.
– Кажется для этого надо, чтобы тебя признали сумасшедшим? – спросил Томас у Бомона.
– А ты полагаешь, я не сумасшедший, – проворчал Бомон. – Я ведь женюсь на ней.
Джоселин сделала вид, что не расслышала.
– Тогда развод!
– Это еще сложнее. – Уголки губ Бомона дрогнули. – Лучшее, на что вы можете рассчитывать, моя дорогая, это стать молодой вдовой.
– Подумаю над этим, – огрызнулась Джоселин.
– Похоже, мы пришли к соглашению, – решительно кивнула тетя Луэлла. – Бекки, помоги мне встать. Марианна, ты ступай с Джоселин и начинайте собирать вещи. – Она поднялась, опираясь на руку младшей племянницы, и, помедлив, добавила: – Моя девочка, я знаю, не об этом ты мечтала всю свою жизнь. Но я уверена, что все устроится. Он хороший человек. Ты могла вытянуть гораздо худший жребий.
– А могла и гораздо лучший, – пробормотала Джоселин.
– Как и я. – Бомон отвесил ей иронический поклон.
Тетя Луэлла задержала внимательный взгляд на племяннице, затем на Бомоне.
– Вы двое можете прекрасно поладить, хотя сейчас вам так не кажется. Вы ведь уже успели поцеловаться.
– Но как вы… – начала было Джоселин.
– С возрастом понимаешь, что подслушивание – не такой уж тяжкий грех. Еще я хочу сказать, что вы разделяете пылкую неприязнь друг к другу. Многие новобрачные даже этим не могут похвастаться. – Поддерживаемая Бекки, пожилая дама двинулась к двери, но остановилась и снова взглянула на Бомона. – Как вы сказали, все это вышло оттого, что эти люди испугались как бы Джоселин не узнала их и этим не нарушила их планы?
– Да, – осторожно подтвердил виконт.
Тетя Луэлла хмыкнула.
– Восхитительная ирония судьбы, вам не кажется? – Она повернулась и удалилась в свою комнату, сопровождаемая Бекки, повторяя: – До чего все-таки я люблю иронию…
Джоселин проводила их широко открытыми глазами.
– Как приятно, что хотя бы один из нас находит все это забавным.
– Двое из нас, – раздался рядом голос Бомона.
Дюжина достойных ответов вертелась у Джоселин на языке, но она решила не доставлять удовольствия новоявленному жениху.
– Идем, Марианна. Очевидно, придется мне паковать мое… – Она стиснула зубы. – Приданое.
– Одну сумку, не больше, – вмешался Бомон. – Мы поскачем верхом, и очень быстро.
– Одну сумку? Но не могу же я… – начала было Джоселин, но одернула себя. Ничего, у нее впереди сколько угодно времени, чтобы обменяться колкостями с этим надутым индюком. – Очень хорошо!
Джоселин направилась к двери. Она услышала, как за ее спиной Марианна что-то сказала Томасу, понизив голос, а тот так же тихо ответил ей. О чем бы они ни говорили, для нее это уже не представляло интереса. Ее судьба была решена. Ей никогда не стать принцессой! Никогда не подняться выше обыкновенной виконтессы!
Гордо вскинув голову, девушка покинула комнату. Если бы не угроза, которую ее присутствие представляло для других членов семьи, она осталась бы в Лондоне и положилась на судьбу. Не задумываясь подверглась бы риску быть застреленной ночью, пронзенной брошенным из-за угла ножом, отравленной за обедом или убитой каким-то другим способом. Сейчас опасность любого рода казалась ей милее, чем брак с Рэндаллом, виконтом Бомон. Больше всего Джоселин хотелось умереть…
– Она вовсе не такая плохая.
Томас отпил глоток бренди и внимательно посмотрел на своего друга. Мужчины удалились в библиотеку якобы для того, чтобы обсудить ситуацию, но Рэндалл сейчас хотел только одного – остаток ночи посвятить великолепному ликеру из запасов Томаса.
– Да? – Он вскинул брови. – В каком же отношении?
– Ну… – Томас на минуту задумался. – Она хорошенькая.
– Само совершенство. – Рэндалл прекрасно понимал, почему неведомые ему поклонники сравнивали волосы Джоселин с золотой пряжей, а глаза – с лунным сиянием. Хотя тут они ошибались – ее глаза были определенно медового оттенка. Теплые, притягательные. – И это ей известно.
– Слишком хорошо известно, – хмыкнул Томас. – Ты скажешь ей, что с деньгами у тебя все в порядке?
– Зачем? Чтобы лишить ее ореола мученицы? Пусть пока думает, что ей угодно. Кроме того, мое состояние не идет ни в какое сравнение с твоим, а я сомневаюсь, что прелестная Джоселин удовлетворится меньшим. Бомоны на протяжении жизни многих поколений то богатели, то разорялись. Тогда как ваша семья, – поднял он бокал в знак одобрения, – мало-помалу наращивала свое богатство.
Томас в ответ тоже поднял свой бокал.
– Нам, Эффингтонам, ума не занимать, когда речь заходит о наших денежках. Но и твои средства заслуживают уважения. Я бы даже сказал, впечатляют.
– Последним трем поколениям удалось не разбазарить накопленное, а это уже кое-что. Но на очаровательную Джоселин мое состояние вряд ли произведет впечатление. – Рэндалл невольно усмехнулся. – Леди несколько меркантильна.
– Что есть, то есть, – не стал спорить Томас.
– Не могу сказать, что желал бы видеть свою жену наделенной этим качеством, – вздохнул Рэнд.
– Действительность нередко отличается от желаемого. – Томас сделал большой глоток и продолжал: – И нередко она оказывается лучше.
– Ох уж эта полуночная философия, – кисло произнес Рэндалл. – Жаль, что в моем случае она себя вряд ли оправдает.
– Может быть, – продолжал вторить другу Томас.
Они надолго погрузились в то уютное молчание, которое известно только мужчинам, уверенным в дружеских чувствах друг друга. Томас и Рэндалл сидели в тех же креслах, где за долгие годы знакомства они распили не одну бутылку бренди, доверили друг другу не одну тайну и обсудили не одну женщину. Здесь несколько месяцев назад Томас жаловался, что ему на весь нынешний сезон навязали oneку над сестрами Шелтон, а позже в этих же самых креслах родился хотя и не без воздействия алкоголя, но оказавшийся весьма удачным план,
