Леди Элинед беззвучно открыла и закрыла рот. Глаза ее округлились от изумления, нежная кожа покрылась красными пятнами.
— Как вы осмелились назвать меня наглой… меня! Я не привыкла, чтобы меня оскорбляли подобным образом. Рис! — Она высокомерно оглянулась через плечо, словно ожидая, что он тут же кинется на ее защиту.
— Леди Джессамин просто ответила на твой вопрос, оставь ее в покое!
— О Боже, чего же еще ожидать от такого, как ты! Ну конечно, смазливое личико, кокетливая улыбка — все вы, мужчины, одинаковы!
— Довольно! — Он вскочил на ноги и повернулся к ней. Лицо его потемнело, голос стал резким и хриплым: — Похоже, ты устала, поэтому я предлагаю тебе немедленно отправиться к себе в комнату.
— Да, да, устала! К тому же меня оскорбили и у меня болит горло. Если у меня в комнате недостаточно натоплено, я простужусь до смерти. И тогда мы не сможем провести в Честере Рождество. И моей сестре придется заниматься подготовкой моих похорон, вместо того чтобы праздновать…
Устав от ее визгливого монолога, он повелительно махнул рукой служанкам Элинед, приказывая им поспешить на помощь их госпоже.
Миссис Ллойд, главная камеристка, стремглав ринулась к Элинед и заботливо укутала теплой шалью хрупкие плечи своей госпожи.
— Уж эти мне поездки! Разве они для таких нежных созданий, как леди?! — сердито пробурчала старая служанка. По ее одежде, хоть и простого покроя, но довольно нарядной, было понятно, что она не простая крестьянка.
Не желая спорить с камеристкой, лорд Рис примирительно поднял руки и пожал широкими плечами:
— Мистрис Ллойд, похоже, вы забыли, что мы, собственно, и отправились в эту поездку по настоянию вашей хозяйки. Я не имею к этому никакого отношения. Честно говоря, если бы не надобность в охране в такое неспокойное время, так я бы еще сто раз подумал, стоит ли мне ехать вообще. Да кому, кроме Элинед, взбредет в голову, что путешествие в такую даль да еще в середине ноября может доставить удовольствие?! К тому же холод в такое время — можно сказать, неизбежное зло. Так что, миледи, вы должны быть только благодарны леди Джессамин за оказанное вам гостеприимство. Если бы не она, вам всем пришлось бы удовольствоваться для ночлега повозками!
— О Боже, Ллойд, да разве можно ожидать, что мужчина поймет наши проблемы! — жалобно простонала леди Элинед, обиженно поджав губки.
— Поверьте, леди, мне понятно гораздо больше, чем вам кажется! — отрезал он. — И мне совершенно ясно, что если вы не в состоянии продемонстрировать хорошие манеры и намерены и дальше оскорблять нашу гостеприимную хозяйку, то вам стоит немедленно отправиться в постель. Может быть, завтра ваше дурное настроение рассеется без следа.
Огромные темно-голубые глаза леди Элинед расширились от удивления. Она заморгала, и Джессамин злорадно подметила, как их прозрачную синеву заволокло пеленой слез. Но леди и не думала сдаваться. С трагическим видом прижав руку к сердцу, она истерически взвизгнула:
— О, Рис, как ты можешь?! Боже, что за жестокий народ эти мужчины! Неужели ты не понимаешь — женщины такие хрупкие создания, а ты обращаешься с нами, как со своими солдатами!
— Доброй ночи, Элинед! Желаю тебе как следует выспаться. Тем более что утром мы снова отправимся в путь.
— У моей госпожи не на шутку разболелось горло, — сердито прошипела сквозь зубы пожилая служанка, уводя из зала свою хозяйку.
— Если желаете, я могу приготовить вам лечебный настой. Боль как рукой снимет, — предложила Джессамин, проклиная себя за то, что не может не вмешаться в дело, которое ее совершенно не касается. — У меня большой опыт в этом.
— Благодарю вас, дорогая. Это так любезно с вашей стороны! — жалобно пропищала Элинед, шмыгая носом и смахивая слезы, которые повисли у нее на ресницах. — Я, кажется, совсем расхворалась. Так что ваша помощь будет очень кстати.
С этими словами она позволила служанке увести себя. Вслед за ней удалилась и вся ее свита. Джессамин торопливо распорядилась, чтобы слуги показали гостям отведенные для них комнаты в южной башне. И только после их ухода радостно вздохнула, чувствуя такое облегчение, как будто гора наконец-то свалилась с ее плеч.
— Позвольте мне извиниться перед вами за Элинед и се дурные манеры, — с угрюмым видом пробормотал лорд Рис.
Джессамин заметила, что и он тоже вздохнул с облегчением, как только яркие платья женщин скрылись за дверями.
— В этом нет необходимости. К тому же к вам это не имеет ни малейшего отношения, — ответила Джессамин, дружелюбно улыбаясь ему. — Конечно, для меня вовсе не секрет, что наш Кэрли — отнюдь не самый уютный и роскошный замок, где бы вы могли остановиться. Да и потом сразу видно, что леди просто устала и не очень здорова.
— У вас благородная душа.
— Мне тоже следует извиниться. Я ведь еще не поблагодарила вас за то, что вы помогли мне погасить пожар. Если бы не вы и ваши люди, Агнесс с дочерью наверняка уже не было бы в живых. Бедная, ни в чем не повинная старуха! Эти звери подожгли ее дом только потому, что кому-то вздумалось назвать ее ведьмой. А все их чудовищное суеверие!
— А она и вправду ведьма?
От подобной нелепости Джессамин даже вздрогнула:
— Господи, что вы говорите?! Конечно же, нет. Неужели вы тоже верите во всю эту чушь? Ведь даже церковь…
— Я не хуже вашего знаю, что об этом говорит церковь. Но еще я знаю, что на свете есть немало таких вещей, которые невозможно ни понять, ни объяснить с помощью одной лишь веры. И если в мире существует могущественное добро, то ему противостоит такое же могущественное зло. Разве вы не согласны? Или вам это просто не приходило в голову?
— Нет, почему же? Конечно, зло существует в нашем мире. Но если у кого-то вдруг заболела корова, то это не основание считать, будто злая ведьма непременно навела на нее порчу!
Рис довольно усмехнулся, заметив, с каким жаром Джессамин обсуждает этот вопрос.
— О Боже, о чем я только думаю! Веду серьезные беседы с прелестной девушкой, к тому же при свете камина, — промурлыкал вдруг он, и голос его мгновенно изменился. Теперь он стал глубоким и теплым. Было в нем что-то завораживающее. — По-моему, в эту холодную ноябрьскую ночь, оказавшись вдвоем, мы могли бы куда приятнее провести время вместе.
Джессамин резко выпрямилась, словно от щелчка.
— Подобное времяпрепровождение, милорд, не принято в нашем доме. Прошу великодушно извинить. Надеюсь, вы меня правильно поняли?
Ничуть не обидевшись на ее резкость, Рис откинул назад темноволосую голову и весело, дружелюбно расхохотался над ее непритворным негодованием.
— Ах, какая прелестная скромница! Кто бы мог подумать, леди, тем более с вашей красотой… — И он с приторным сожалением сокрушенно покачал головой.
Насмешка, отчетливо прозвучавшая в его голосе, мгновенно вывела девушку из себя.
Она решительно поднялась, намереваясь положить конец затянувшемуся разговору, И сразу же смешалась, почувствовав, как дрожат ее колени — конечно, от возмущения, сейчас же решила она.
Лорд Рис замер рядом с ней, повернувшись спиной к камину. На фоне пламени вырисовывался только его темный силуэт, лицо оставалось в тени. Не говоря ни слова, он просто стоял и смотрел на Джессамин, чуть заметно усмехаясь. Она неловко глотнула, чувствуя себя на редкость неуютно. Хотя она и раньше заметила, что он чуть ли не на целую голову выше ее, но сейчас она была в таком состоянии, что даже эта немалая разница в росте раздражала ее.
— Мы здесь ведем очень спокойную, размеренную жизнь. Вы приехали издалека, из другой страны, так скорее всего именно поэтому наши привычки кажутся вам странными…
