покойного отца. Думаю, я как раз и есть такой человек. К несчастью, почему-то ни вы, ни Уолтер упорно не хотите этого понимать. А мне, представьте себе, ненавистна даже мысль о том, чтобы силой отобрать у вас замок. — Заметив, как она ошеломлена, Ральф чуть заметно усмехнулся: — Как видите, я вовсе не чудовище. Обычный солдат, привыкший, чтобы его приказам повиновались беспрекословно. Вот и все,
ничего больше. К тому же я совсем не возражаю, чтобы Уолтер и дальше играл в лорда. Мне это неинтересно, достаточно того, что реальная власть будет в моих руках.
— А я… какую роль вы отводите мне?
— Ах, Джессамин, не стоит притворяться, что вы и впрямь такая дурочка, которой хотите казаться! Естественно, вы станете моей женой. Думаю, вы сами согласитесь, что это намного удобнее, нежели оставаться пленницей в вашей башне!
— Вы хотите сказать… я буду либо вашей женой, либо пленницей?!
— Конечно. Я всегда догадывался, что вы на редкость умная женщина. Должен признаться, когда в тот день вы накинулись па меня с яростью дикой кошки, когда проклинали меня на чем свет стоит, я с трудом удержался, чтобы не вонзить свой кинжал в ваше коварное сердце. Но я справедливый человек и, поостыв немного, понял и простил ваш гнев. Я даже согласен подарить вам другую собаку… к счастью, это нетрудно.
— Нет!
Он равнодушно передернул плечами;
— Как угодно.
— Мне нужна свобода, понимаете? Если уж я пленница в своем доме, так по крайней мере не держите меня и башне! Неужели вы запретите мне ходить куда вздумается?
— Теперь это мой замок, не забывайте об этом. Вы слышали мои условия. Торговаться я не привык.
— Что будет с Уолтером?
— А что такое?
— Ему нужен настой из лекарственных трав, который я даю ему постоянно, чтобы избежать приступов. Если вы будете держать меня в башне, я не смогу этого делать.
— Вы останетесь в башне, пока не решитесь принять мои условия.
Джессамин поняла, что он не намерен отступать, и ее охватил страх.
— Тогда прикажите, чтобы это делали слуги, я научу их.
— Нет. Хватит с меня нежностей. С сегодняшнего дня это забота лорда Уолтера. Ему давно нужно было преподать урок, и немного строгости ему не помешает. Вы сами знаете, что он — донельзя избалованный, испорченный ребенок, так и не ставший взрослым. К тому же привыкший топить свои огорчения в бутылке. Поправьте меня, если я ошибаюсь. Уолтер может и дальше корчить из себя владетельного лорда, пока меня это устраивает… лишь бы не путался под ногами. В нашей сделке для него нет места. Когда вы передумаете и согласитесь отдать мне свою руку, только тогда вы получите свободу, о которой мечтаете. А до тех пор будете наслаждаться одиночеством… в своей комнате.
Бешенство захлестнуло Джессамин с такой силой, что она испугалась. Она больше не могла молча сидеть и выслушивать приказы.
— Желаю и вам наслаждаться тем временем, которое вы проведете в Кэрли, сэр Ральф, потому что, клянусь всем, что для меня свято, вы так и состаритесь, ожидая, когда я стану вашей женой!
Лицо его потемнело от гнева, и краем глаза она заметила, как он с силой стиснул подлокотники кресла.
— Вы сами сделали свой выбор, леди, — тихо произнес он, стараясь унять терзавшую его злобу.
— Именно так… я скорее умру, чем выйду за вас замуж!
Схватив стоявший перед ней тяжелый кубок с вином, Джессамин выплеснула его содержимое в лицо сэру Ральфу.
С яростным ревом он вскочил на ноги. Багрово-красная жидкость уродливыми пятнами пропитала роскошный бархат его камзола. Кликнув стражу, Ральф приказал им скрутить руки стоявшей перед ним Джессамин.
— Отведите ее обратно в комнату. Девчонке следует поучиться, как себя вести! — прохрипел Уоррен и выскочил из зала, чтобы не дать волю овладевшему им бешенству. В эту минуту он мог убить ее собственными руками.
Глава 18
К тому времени когда Джессамин довелось в следующий раз покинуть свою комнату, март был уже в самом разгаре. Но не прошло и получаса, как она вернулась назад в башню, ставшую для нее тюрьмой, наотрез отказавшись от предложения сэра Ральфа.
Она уселась на подоконник, с тоской вглядываясь вдаль, где буйно зеленела трава. Неужели она обречена на подобную жизнь и теперь ее, словно какую-то фамильную реликвию, будут раз в месяц извлекать на свет Божий, выбивать пыль, проветривать и разглядывать, чтобы потом снова убрать подальше?! Стоит только ответить согласием сэру Ральфу, и можно наслаждаться свободой! При этой мысли слезы навернулись ей на глаза. Согласись она стать его женой — и двери тюрьмы распахнутся перед ней. Это было единственное условие, которое ей поставили.
Но тюрьма — не единственное наказание, которому ее подвергли.
Может быть, злоба подсказала сэру Ральфу, что заключение Джессамин станет гораздо тяжелее, если оборвать все ее связи с внешним миром. Вначале он запретил Уолтеру видеться с сестрой. Затем и служанкам было велено оставлять поднос с едой за дверью, а потом точно так же забирать остатки вчерашней трапезы. Джессамин поняла, что он хотел этим сказать. Следовательно, выбор у нее небогатый: одиночное заключение до конца ее дней или брак с сэром Ральфом. Третьего не дано.
Может быть, именно сейчас ее весточка дошла до Риса. А вдруг посланцу Олдена Хьюза не удалось разыскать его? Пару раз она пыталась украдкой расспросить Мери, есть ли новости, но до сих пор все ее попытки не увенчались успехом.
Джессамин показалось, что последние пару недель жизнь в замке заметно оживилась. По подъемному мосту то и дело сновали тяжело груженные повозки, и слуги суетились, как муравьи. Вооруженные всадники с грохотом выезжали из ворот, и стук копыт их боевых коней скоро замирал вдали. Джессамин подумала, что они, вероятно, устроили себе за рекой нечто вроде ристалища и каждый день упражняются там во владении оружием.
Ей оставалось только гадать, чем же вызвано это непонятное оживление. Может быть, люди Риса уже неподалеку? При этой мысли сердце ее заколотилось как бешеное. Или сэр Ральф просто решил поддерживать боевой дух своих людей? Ведь в недалеком будущем им предстоит сражаться с валлийцами.
В эту ночь Джессамин от возбуждения долго не могла сомкнуть глаз; Она лежала, глядя в темноту, и пыталась представить себе, что скоро вновь увидит Риса.
Вдруг слабо звякнул ключ и раздался скрип открываемой двери. Джессамин резко отпрянула от окна.
— Мери, это ты? — чуть слышно прошептала она. Ей пришло в голову, что той, должно быть, удалось как-то отвлечь стражников и прокрасться наверх, чтобы сообщить хозяйке новости.
— Это не Мери.
У Джессамин кровь застыла в жилах, когда на пороге выросла фигура сэра Ральфа с канделябром в руках: Он рывком распахнул дверь и шагнул в комнату.
— Что вы здесь делаете?!
Джессамин замерла в углу. Но, по правде сказать, комнатка была такай крохотная, что даже сейчас они стояли почти вплотную. Ладони ее мгновенно вспотели. Она с силой стиснула дрожание руки, ожидая, что он скажет. А сэр Ральф тем временем не мог оторвать от нее глаз. Вставая с постели, Джессамин и не подумала о том, чтобы накинуть что-то поверх ночной сорочки, и сейчас сквозь тонкое полотно соблазнительно просвечивали женственные линии ее тела.
— Я спрашиваю, что вам здесь надо? — повторила она чуть громче. В голосе ее слышалось нетерпение.
— Пришел поговорить с вами. Считайте, что я все еще не потерял надежды отыскать хотя бы каплю
