по округе поползли темные слухи об отраве. Все только и ломали головы, кто же таинственный убийца.
А Джессамин хоть и была поражена не меньше остальных, но почувствовала такое облегчение, что чуть не разрыдалась. Слава Богу, Элинед больше нет! Она ушла так далеко, что ее ненависть больше не страшна Джессамин. Однако вся эта история показалась ей довольно странной: ведь накануне Элинед приезжала к ним и была совершенно здорова.
Измучившись, она решила поделиться с Рисом своими сомнениями. А что, если Элинед стала жертвой чумы? Ведь вместе с неискренними поздравлениями и пожеланиями счастья она вполне могла занести заразу в Трейверон!
— Нет… это маловероятно. Говорят, что ее отравили, — подумав, сказал он наконец. Сидя перед камином. Рис уставился в огонь немигающим взглядом. Судя по нахмуренным бровям, было в этой истории нечто такое, что упорно не давало покоя и ему. — Джессамин, скажи, пожалуйста, а тебя не удивило, как странно вела себя Элинед? Помнишь, как она сама расставила кубки, поменьше — для вас, побольше — для нас с Брином, а потом еще и настояла, чтобы самой разлить вино?
Джессамин пожала плечами:
— И что с того? Элинед всегда старалась настоять на своем.
Схватив ее за руку, Рис судорожно стиснул ей пальцы.
— Пойми, мне кажется… все это неспроста!
— Не понимаю. Ты считаешь, она хотела отравить тебя? Странная мягкая улыбка осветила его лицо, и Рис нежно коснулся ее щеки.
— Не меня, любовь моя… тебя!
Широко распахнув изумленные глаза, Джессамин смотрела на него.
— И ты думаешь, она… она выпила то, что предназначалось мне?!
— Помнишь, когда щенок вскочил к ней на колени, я отодвинул кубки, чтобы те не упали. Возможно, тогда-то я без всякого умысла случайно поменял ваши кубки местами. О, милая, подумать только, ведь на ее месте могла быть ты! Эта ведьма хотела убить тебя!
Бледные, с искаженными страхом лицами они смотрели друг на друга, понимая, что смерть прошла совсем близко. Рис порывисто прижал ее к груди, словно боясь, что она исчезнет, и Джессамин слышала, как глухо стучит его сердце. Казалось, он никак не может избавиться от терзавших его страхов.
— Элинед надеялась избавиться от тебя. Она думала, что после твоей смерти я вернусь к ней…
— Помнишь, она еще спросила, не горчит ли мое вино, — задумчиво откликнулась Джессамин, и руки у нее задрожали. Она крепко стиснула их, чтобы Рис ничего не заметил. — Но после конфет любое вино немного горчит.
— А почему, скажи на милость, она вначале угостила нас конфетами?! Уж поверь мне — Элинед неплохо разбиралась в винах, чтобы сообразить, что к чему. Боже, каким же я был идиотом! Боялся обидеть их, надеялся помириться, а вместо этого чуть было не потерял тебя, любовь моя! Как я мог хоть на минуту поверить этой лживой суке?!
— Ш-ш! — Джессамин положила пальчик на его побелевшие от страха губы. — Не надо, милый! Она ушла далеко, теперь мне уже нечего ее бояться.
Рису пришлось хотя бы из уважения побывать на похоронах Элинед.
Ее заплаканная служанка твердила, что накануне госпожа на ее глазах выпила настой из трав, который готовила сама и который, по ее словам, был приворотным зеДем. Так она надеялась вернуть себе любовь лорда Риса. Рис знал, что это не так, но решил молчать. Пусть убитые горем родственники считают, что она пала жертвой какой-то нелепой случайности, по ошибке отравившись ядовитым питьем.
И пока он в сопровождении своих людей, хранивших угрюмое молчание, медленно возвращался в Трейверон, его вес время мучила одна и та же мысль: а что бы сказала семья Элинед, если бы он поделился с ними своими подозрениями? Рис тяжело вздохнул. Пусть лучше все остается как есть. К чему им знать, что оплакиваемая ими красавица Элинед умерла, выпив яд, который собственными руками приготовила для его нареченной?!
И вот для Джессамин один за другим потекли счастливые дни. Гонец, которого по приказу Риса послали в Кэрли вернулся с известием, что там все тихо. Кроме того, он привез целый тюк дорогих для Джессамин вещей: мешочек с лекарственными травами, несколько серебряных расчесок и щеток для волос, кое-какие вещицы, оставшиеся после смерти матери, и главное сокровище — книгу французских баллад, подарок отца.
Со счастливой улыбкой Джессамин листала пожелтевшие страницы старинной книги. Она усмехнулась, вспомнив, как воображала себя одной из ее героинь. Теперь в этом не было нужды: ее возлюбленный был в тысячу раз лучше всех этих изысканных любовником. Рис стал для нее и влюбленным менестрелем, и рыцарем, и нежным возлюбленным, и защитником. Он стал для нее целым миром. И если небо будет милостиво к ним, так будет всегда.
Год, который по валлийскому обычаю длится помолвка, подходил к концу. Время от времени Джессамин спрашивала Риса, не передумал ли он. Наступил июль, и в соответствии со старинным законом этого края, если Джессамин к тому времени не понесет и живот ее все еще будет плоским, каждая из сторон имеет право расторгнуть помолвку. И хотя у нее не было оснований сомневаться в любви Риса, все же порой ее мучил страх, что она надоела ему. А пока жизнь в замке шла своим чередом: он управлял родовыми землями и разбирал тяжбы крестьян, следил, чтобы воины его постоянно упражнялись в стрельбе из лука и во владении мечом, а она управляла слугами, по-прежнему всю душу отдавая заботам о больных. Следуя примеру покойной матери, Джессамин стала прекрасной целительницей, и вскоре слава о ней разнеслась по всей округе. Слава Богу, никому и в голову не приходило обвинять ее в ведовстве.
Все, кому она помогла, превозносили до небес ее доброту и глубочайшие познания лекарственных трав.
Но слова покойной Элинед еще не изгладились из ее памяти, поэтому Джессамин была чрезвычайно осторожна, заботясь о том, чтобы не пропустить ни единой службы в церкви. Втайне она все еще боялась, к тому же, поскольку она жила в подобном месте, стоило лишний раз позаботиться о спасении души.
А когда наполненный бесконечными хлопотами день подходил к концу, было так чудесно ужинать вдвоем с Рисом, делиться с ним своими заботами и слушать его рассказы. Когда же огонь в камине догорал, он брал ее на руки и нес в спальню. Их взаимная страсть не остыла, они все так же безумно желали друг друга, и каждую ночь Джессамин таяла от счастья в его объятиях. Порой она спрашивала себя, уж не снится ли ей все это, не веря, что небо послало ей такое блаженство.
Но их безмятежному существованию вскоре пришел конец. В один ненастный день небо над горами Ллиса зловеще потемнело и над землей низко повисли свинцово-серые тучи, воздух как будто сгустился и наступила мрачная тишина, предвещавшая близкую бурю. Джессамин как раз копалась в своем маленьком огороде возле южной стены замка — собирала лекарственные травы, когда раздалось пронзительное ржание и какой-то всадник резко осадил усталого коня возле ворот, требуя впустить его. Он крикнул, что привез приказ, — Глендовер опять собирал людей под свои знамена для решающей битвы.
Джессамин показалось, что ее маленький счастливый мир рухнул, как карточный домик. И тут разразилась буря. Тугие струи дождя яростно хлестали угрюмые скалы вокруг, мутные потоки воды неслись вниз с горных склонов, смывая все на своем пути, а порывы ветра чуть не выворачивали с корнем могучие стволы столетних дубов. Стихия разбушевалась не на шутку. Природа, как будто заранее оплакивая Риса, скорбела и обливалась слезами вместе с Джессамин.
Не прошло и нескольких часов, как Рис и его люди были готовы тронуться в путь. Несмотря на отчаяние, Джессамин не могла не удивляться тому, с какой быстротой собрался огромный отряд.
Сердито осушив непрошеные слезы, она решительно направилась в лазарет. Следовало позаботиться о лекарствах — ведь раненых вскоре будет много. Увы, Джессамин слишком хорошо знала, что им скоро понадобится — болеутоляющие настои и отвары, мази, чтобы остановить кровотечение и не дать ране загноиться. Она почти закончила собираться, когда Рис, полностью одетый, большими шагами вошел в комнату. Он снова был в своем темном дублете, поверх которого натянул грубую солдатскую куртку без рукавов из толстой кожи. Металлический нагрудник прикрывал широкую грудь. В руках он держал шлем.
— А, вот ты где! А я с ног сбился, разыскивая тебя. О Боже, что это ты затеяла?! Собираешься дать нам все это с собой? Не нужно. Говорят, Глендовер объединился с шотландцами и могущественными лордами с
