девять дней назад.
– И вы каждую минуту думали обо мне, верно?
Беатрис вытянула вперед руку. В другой руке она по-прежнему сжимала книгу. Девлен забрал у нее книгу и швырнул на стол, затем туда же отправился и его фолиант. Их руки встретились, пальцы переплелись.
– Вы, должно быть, сам сатана, Девлен Гордон? – выдохнула Беатрис. «Откуда ему стало известно, как часто я вспоминала о нем?»
– Думаю, кое-кто именно так и считает, – кивнул Девлен, впервые улыбнувшись. – Но я не думаю, что дьявол действительно существует. Мы сами создаем для себя ад здесь, на земле. К чему выдумывать сатану?
Он мягко притянул ее к себе, но Беатрис показалось, что, если бы она не захотела уступить, он бы применил силу. Она сделала еще два крохотных шага навстречу Девлену. Их соединяли не только сплетенные руки, но и желание послать к черту условности.
Глаза Девлена напоминали пылающие угли. Неужели в ее глазах он тоже увидел бушующее пламя, или ей это только кажется?
Девлен Гордон – человек, лишенный слабостей. Он неуязвим. При мысли об этом Беатрис улыбнулась. Неуязвимых мужчин и женщин попросту не существует. Каждый терзается страхами, только умный человек знает свои слабые места, а глупец делает вид, что ничего не боится.
А как насчет Девлена?
Девлен тонок и обаятелен, отличается прямотой и силой. Пожалуй, его не назовешь глупцом. Он мог признать, что испытывает страх, но был достаточно умен, чтобы остерегаться внезапно вспыхнувшего между ними чувства. Слишком сильного, слишком странного и необъяснимого.
За окном яростно завывал ветер, бросаясь на каменные стены замка. Высоко в небе сгущались тучи, а небосклон постепенно затягивала серая пелена, скрывая рассветные лучи. Надвигалась гроза. Почти такая же бурная, как та, что вот-вот собиралась грянуть в защищенной от дождя и ветра библиотеке.
Девлен медленно опустил руку Беатрис и отступил на шаг. Всего лишь на шаг. Он желал испытать ее. Беатрис знала это без всяких слов, как знала и то, что не раздумывая шагнет вслед за ним.
Она сделала шаг вперед, протянула руку и коснулась его плеча. Ткань плаща оказалась слишком толстой, чтобы она могла почувствовать тепло его тела или ощутить биение сердца. На мгновение Беатрис охватило нестерпимое желание проникнуть сквозь все многочисленные слои одежды и прикоснуться к коже Девлена.
Теперь уж точно ее ждут вечные муки. Гореть ей в геенне огненной. Или ад существует лишь в людском воображении? Именно так говорил Девлен. Что ж, если это правда, то она с готовностью приняла бы подобную смерть. Ну разве не ужасно желать себе смерти от удовольствия? Господи, какой стыд!
Он не пошевелился, не сказал ни слова, когда она шагнула ближе. Их ноги едва не соприкоснулись. Рука Беатрис уже скользила по груди Девлена, пальцы осторожно поглаживали ткань плаща.
В следующий миг Девлен обхватил Беатрис за плечи, мягко привлек к себе и приник губами к ее виску. Жар его губ, нежное касание рук – все это было совершенно неправильно, невозможно.
– Я хочу подхватить вас на руки и отнести к себе в постель. Хочу видеть вас обнаженной, сгорающей от нетерпения.
Беатрис охватила дрожь. Холод пробежал по спине, мучительно засосало под ложечкой. Она должна была бы оцепенеть от страха, но вместо этого ледяной холод сменился жаром. С губ сорвался вздох предвкушения – словно злой демон, долго скрывавшийся внутри ее, так глубоко, что она даже не подозревала о его существовании, внезапно пробудился к жизни и заявил о себе во весь голос. Теперь она была Персефоной, а Девлен – Аидом. Но стоит ли уступать его натиску ради одного лишь мимолетного удовольствия, пусть даже и самого полного?
Ее тело отзывалось болью в самых неподобающих местах. Ощущая кожей теплое дыхание Девлена, Беатрис повернула голову и коснулась губами его колючей щеки. Он гнал коней всю ночь, чтобы увидеть ее, мчался в темноте словно демон, а с первыми рассветными лучами вознамерился соблазнить ее. Господи, как же ей хотелось уступить! Беатрис вытянула губы и нежно поцеловала мочку его уха, кончиком языка осторожно лизнув самый краешек. Девлен вздрогнул от неожиданности и слегка отстранился. На губах его мелькнула улыбка.
– Вы девственница, мисс Синклер?
Обнимая Беатрис за талию, он скользнул рукой вверх, едва коснувшись ее груди, и остановился чуть выше выреза корсажа. Он что, хотел посмеяться над ней? Или просто дразнил, вызывая на откровенность? И что он хотел услышать? «Обнимите меня»?
Беатрис протянула руку. Набравшись дерзости, она положила его ладонь себе на грудь. Его улыбка стала еще шире.
– Да, я девственница, мистер Гордон.
– И довольно нетерпеливая, как мне кажется. Вы хотели бы расстаться с девственностью?
– И повторить историю той девицы, о которой говорится в стишке?
– В каком стишке? – Он обхватил ладонью ее грудь и принялся медленно водить пальцем вокруг соска, пока тот не затвердел и не набух, отзываясь сладкой тянущей болью на малейшее прикосновение. – В этом?
– Ах вот вы о чем. Добродетель… Еще одно измышление тех, кто выдумал ад.
– Монахов и священников? А также немногих праведников, живущих среди нас?
– Господь всемогущий, – пробормотал Девлен, понизив голос. – Уж не причисляете ли вы и себя к праведницам?
У Беатрис вырвался прерывистый вздох.
– Сомневаюсь, что это слово ко мне подходит, когда ваша рука лежит у меня на груди.
– Заметьте, вам это нравится.
– Меня воспитывали в благонравии.
– Я знаю.
– Меня учили добродетели, и я старалась вести себя достойно.
– Я знаю. Бедная Беатрис! – Он сжал ее сосок двумя пальцами, и Беатрис охватила дрожь. – Пойдемте ко мне в постель.
– Нет.
– Пойдемте ко мне в постель, и я заставлю вас вытворять такое, о чем вы никогда не смели даже подумать.
– Не сомневаюсь, вы на это способны.
– Вам понравится, мисс Синклер. Возможно, вы даже будете стонать от удовольствия.
Беатрис закрыла глаза и заставила себя отступить от Девлена на шаг.
– Я хочу раздеть вас, мисс Синклер. Мы бы играли и раззадоривали друг друга до обеда, а потом предавались наслаждениям на десерт.
Беатрис попятилась, задыхаясь. Лицо ее пылало. И прежде чем демон-искуситель успел всецело завладеть ее душой, она сгребла со стола книги и бросилась вон из комнаты, словно стремилась выскользнуть из когтей дьявола.
Глава 18
Беатрис укрылась в комнате для занятий и с облегчением заметила, что уже на лестнице ее руки перестали дрожать. Но охватившее ее странное чувство не исчезло. Наоборот! Казалось, все ее тело пылает огнем, а языки пламени лижут кожу.
Ей хотелось, чтобы Девлен ее целовал, чтобы он шептал ей на ухо свои ужасные непристойности. Хотелось чувствовать на щеке его горячее дыхание, ощущать прикосновение его пальцев к коже. И она вообразила, что он гладит ее затылок, шею и слегка притрагивается к горлу.
Почему ей вдруг стало так трудно глотать?
Беатрис положила на стол отобранные в библиотеке книги, расправила юбку, привела в порядок корсаж и пригладила руками волосы, искренне надеясь, что выглядит благопристойно, несмотря на бесстыдные мысли, теснившиеся в ее голове.
Вскоре придет Роберт. Они весь день посвятят занятиям, а если к обеду погода прояснится, отправятся на прогулку. Хотя, пожалуй, безопаснее всего будет оставаться в классной комнате, как и положено добропорядочной гувернантке. В Беатрис снова пробудилась женщина строгих правил; она жила в ней всегда, но почему-то легко угасала и теряла голос в присутствии Девлена Гордона.
Интересно, чем он сейчас занят? Собирается вскоре покинуть замок? И зачем он только вернулся? Неужели лишь для того, чтобы ее соблазнить?
Беатрис подошла к окну и прижала пальцы к губам. Губы распухли, как будто они с Девленом целовались долгие часы.
Беатрис улыбнулась, вспомнив забавный эпизод из своего детства. Девчонкой она упражнялась в поцелуях с помощью уголка подушки, и делала это тайно, поздно ночью. Она не рассказывала об этом ни одной живой душе, даже Салли.
Беатрис прижала к холодному стеклу пылающие ладони. Лед, налипший на стекло снаружи, подтаял и медленно сполз на наличник. Девлен дотронулся до ее груди и сжал пальцами сосок. Он зашел бы еще дальше, если бы она не сбежала.
Они оба совершенно забыли, где находятся. Девлен даже не вспомнил, что библиотека – излюбленное прибежище его отца. Камерон мог застать их врасплох в любой момент. Да и сама Беатрис об этом не подумала.
Господи, да что же это с ней делается? В кого она превращается? В похотливую распутницу, которая жаждет прикосновений мужчины? Все ее мысли теперь заняты плотскими удовольствиями, это ясно.
Беатрис вернулась к столу, села и попыталась привести мысли в порядок. Она хотела забыть сцену в библиотеке, но, перебирая в памяти подробности, лишь разжигала в себе желание. Лучше пожелать, чтобы он поскорее уехал, чем мечтать о том, как разрушить собственную жизнь. Беатрис задумчиво перебирала книги на столе, решая, с чего начать урок: с французской поэзии, географии или эссе на тему религии. А может, прежде всего стоит заняться с Робертом чтением?
Беатрис принялась перелистывать сборник французской поэзии, и чтение ее увлекло. Она начала декламировать вслух. До появления в Крэннок-Касле Беатрис давно не практиковалась во французском.
