будущем?
– Вы говорите о ребенке?
В комнате заметно похолодало. Морозная зимняя ночь прокрадывалась сквозь щели в окнах. Беатрис не удивилась бы, увидев на полу под окнами сугробы.
Девлен встал с кровати и подошел к своему дорожному сундуку, который трактирщик поставил у стены.
– Так далеко я не загадывал, – признался он. – По счастью, обычно я путешествую во всеоружии. – Он вернулся к кровати, сжимая что-то в руке. Вместо того чтобы показать загадочный предмет Беатрис, он спрятал его под подушку. – Это «les redingotes anglaises».
– Английские рединготы?[4]
– Совершенно верно. Они защитят вас, и ребенка не будет.
– Я сделала правильный выбор, – заметила Беатрис. – Если уж мне суждено потерять девственность, так пусть лучше меня лишит ее повеса, искушенный в любовных делах. Вы имеете обыкновение держать «рединготы» вместе со свечами и пистолетами?
– Вы, кажется, недовольны?
– Вовсе нет. Правда, нет. Хотя, пожалуй, да. Мне хочется, чтобы меня защитили. И лучше всего быть защищенной, но в то же время не знать, что тебя защищают.
– Вы хотите заниматься любовью с распутником, который одновременно еще и девственник.
– Звучит абсурдно, верно?
– Было бы лучше, если бы вы вернулись к себе в комнату. Тогда нам не пришлось бы обсуждать «английские рединготы» и то, как предохранить вас от детей.
– Да, – согласилась Беатрис. – Мне было бы лучше вернуться к себе. – Внезапно ее охватил холод, и она необычайно остро ощутила свою наготу.
Девлен внимательно разглядывал ее, и все это смущало Беатрис. Впервые за вечер она почувствовала себя беззащитной. Она совершила дерзкий поступок и очутилась в ловушке. Приход сюда казался ей теперь полнейшей глупостью.
Она подняла руку, пытаясь прикрыть грудь, но Девлен оказался проворнее и не позволил ей это сделать.
– Если сегодня вечером вы решили отвергнуть мое общество, то позвольте по крайней мере вдоволь налюбоваться вами. Это зрелище оживит мои грезы.
Как ему это удалось? Всего лишь несколько слов, и Беатрис уже не испытывала холода. По телу разлилось приятное тепло.
Она протянула руку, и Девлен сжал ее ладонь. Беатрис встала на колени, положила руки Девлену на плечи и нежно поцеловала его в щеку.
– Знаю, я сделала глупость, придя сюда, – шепнула она ему на ухо. – Но я так редко делаю глупости, Девлен.
– Вам хочется почувствовать вкус греха? – Она кивнула. – А если это помешает вам выйти замуж?
– У меня нет ни титула, ни состояния. Не думаю, что моя девственность будет иметь значение, если я вдруг решусь выйти замуж. Моему мужу придется принять меня такой, какая я есть, или отказаться от меня.
– Вы собираетесь пойти против правил, Беатрис? Бросить вызов обществу?
– Мне кажется, вы не раз проделывали то же самое, Девлен. Гордон.
– Мужчины – другое дело.
– Потому что женщина лишь «немощный сосуд», как утверждает Библия. Немного странно думать так о женщинах, вы несогласны?
– Не уверен, что хоть когда-нибудь думал о женщине как о «немощном сосуде», Беатрис.
– И все же думали, – возразила Беатрис, слегка отстраняясь. – А иначе зачем бы вы возили с собой «английские рединтготы» в дорожном сундуке?
– Почему вы так упорно не желаете получить что-то взамен?
– Взамен?
– Взамен вашей девственности. Это ценный дар.
– Дар? Или, может, бремя?
– Вы не получите удовольствия, так и знайте.
Несколько долгих мгновений Беатрис изучала Девлена.
– Так вы плохой любовник, Девлен? Странно, я бы никогда не подумала.
Он не улыбнулся в ответ. На его лице мелькнула горькая гримаса. Возможно, он не желал, чтобы Беатрис продолжала задавать ему вопросы. Или молчаливо соглашался с выбором, который она сделала.
Беатрис села на постели, наблюдая за ним. Девлен не стал отворачиваться. Казалось, он не испытывал ни малейшего смущения. Он неторопливо стянул с себя галстук, и Беатрис причудилось, что она ощущает медленное скольжение ткани по коже. Потом его длинные крупные пальцы принялись расстегивать жилет. С привычной небрежностью Девлен швырнул жилет на пол вслед за галстуком.
– Здесь нет вашего камердинера, Девлен, – весело предупредила его Беатрис.
– Возможно, мне удастся уговорить вас присматривать за мной.
– У меня уже есть один воспитанник. Я не спешу обзавестись вторым.
Глупо, но ей вдруг захотелось смеяться. Беатрис переполняла радость, хотя время для веселья она выбрала самое неподходящее. И все же она чувствовала себя до нелепости счастливой, глядя, как медленно раздевается Девлен. Он не сводил глаз с ее лица и, конечно же, заметил улыбку, которую ей так хотелось скрыть.
– Похоже, вам это нравится?
– Видеть, как вы раздеваетесь? Да, очень. Хотя, должна признаться, я никогда еще не видела обнаженного мужчину. Во всяком случае, живого, – поправилась она после секундной паузы.
Расстегивая брюки, Девлен на мгновение замер.
– Живого?
– Во время эпидемии нас всех привлекали к общественной службе. Мы помогали хоронить мертвых. У меня хорошо получалось шить саваны.
– У вас появилась несносная привычка приводить меня в замешательство своими речами, Беатрис Синклер.
– Вам вовсе не обязательно произносить мою фамилию. Зовите меня просто Беатрис. Или моим вторым именем?
– Анжелика?
– Ну уж нет, это было бы чересчур. Ангел и дьявол, – улыбнулась Беатрис. – На самом деле все гораздо прозаичнее. Меня зовут Энн.
– Но я бы не решился утверждать, что в этом союзе вам отведена роль ангела. По-моему, вы самый настоящий дьявол.
– Правда? – Замечание Девлена привело Беатрис в восторг.
Он сел на край кровати, снял сапоги и чулки, а затем стянул брюки, обнажив свои ноги.
– Вот это да! – воскликнула Беатрис. Наступило долгое молчание, прерываемое только завыванием ветра за окном. – Вы всегда были таким огромным?
Отрывистый смех Девлена заставил ее поднять глаза и посмотреть ему в лицо.
– Такого вопроса мне еще никогда не задавали, – признался он. – Не думаю, что я всегда был таким. Мальчиком был куда меньше.
– Так что… опыт делает эту часть тела большой? Чем чаще вы пользуетесь ею, тем она больше становится?
– И как вам приходят в голову такие вопросы?
– Это все мое любопытство. Я всегда им отличалась.
– Я нахожу довольно странным, когда меня расспрашивают о любовных похождениях. Меня это смущает.
– А может, у вас их и не было?
К изумлению Беатрис, Девлен прыгнул на край кровати.
– Достаточно, Беатрис Синклер. У вас чертовски длинный язык.
– Спасибо, – поблагодарила она и еще больше удивилась, когда Девлен улыбнулся в ответ.
– Господи, за что?
– За то, что не стали потчевать меня рассказами о своих любовных победах.
– Это было бы не слишком красиво с моей стороны, правда, Беатрис?
Он наклонился и поцеловал свою гостью в нос, чем окончательно обескуражил ее. Потом опустился перед ней на колени, и Беатрис тут же принялась с любопытством его разглядывать.
Наверное, ей следовало отвернуться. Но тогда зачем было приходить сюда? Ее изумленный взгляд екользнул по широким плечам Девлена с могучими буграми мышц, остановился на рельефной груди, напоминающей кованые латы римских воинов, опустился к узким бедрам и замер, найдя нечто куда более интересное.
– Похоже, зрелище вас заворожило?
– Мне еще не приходилось видеть обнаженного мужчину так близко.
– Живого мужчину. – Беатрис кивнула. – Надеюсь, увиденное вас не отталкивает.
– Вы очень красивы. Наверное, многие женщины говорили вам об этом?
– Учитывая обстоятельства, кажется, будет лучше, если мы не станем обсуждать других женщин.
– Значит, говорили. Ну конечно, – вздохнула Беатрис, вытягивая вперед руку. Немного помедлив, она коснулась кончиками пальцев бедра Девлена. Под ее взглядом его мужское естество поднялось и вытянулось, словно спящий змей.
«О Господи!»
Девлен взял ее руку и положил на то самое место, которого она не решалась коснуться.
– Вы такой теплый, – отважилась заметить Беатрис, когда снова обрела способность говорить. Ее голос звучал хрипло, как воронье карканье. – Почти горячий.
Кожа Девлена обжигала ей пальцы. Беатрис робко провела рукой по его бедру и услышала в ответ вздох. Молчаливый, с полузакрытыми глазами, Девлен походил на кота, которого хотелось приласкать. Теплого пушистого кота, гревшегося в лучах солнца на подоконнике. Тонкие черные волоски на его коже можно было принять за шерсть. И все же сходство Девлена с домашним животным существовало лишь в ее воображении. Этот мужчина ничем не напоминал ласкового котенка, хотя и терпеливо позволял себя трогать. Его мускулы были напряжены, а на лице застыло выражение вежливого внимания.
Но вот его ладонь скользнула по плечу Беатрис и обхватила ее грудь, словно желая измерить ее полноту, ощутить тяжесть. Внезапно Беатрис вновь остро почувствовала свою беззащитность. Под огромной ладонью Девлена ее грудь казалась маленькой и чересчур белой. Дерзкая и бесстрашная Беатрис Синклер вдруг испугалась. Ей захотелось попросить Девлена обращаться с ней бережно. Но даже обнаженная и трепещущая, она по-прежнему оставалась все той же необузданной и своенравной, любопытной Беатрис.
Девлен коснулся нежного кончика ее груди, и Беатрис закрыла глаза, захваченная новым ощущением. Сквозь плотно сжатые губы вырывались сдавленные звуки, тихие стоны, вздохи.
В
