опиумом или спиртным, но, занявшись разведением чистокровных лошадей, он и не думал, что эта страсть может превратиться в порок. И все же Девлен приохотился к игре на скачках. Он чувствовал себя избранным, отмеченным Богом счастливцем, баловнем судьбы. Выигрыш приносил ему острое, ни с чем не сравнимое наслаждение. Он принимал его как знак благословения Господня. Удача в игре, словно изливающийся с небес божественный свет, была призвана показать всему миру, что он единственный, кто удостоился благости Творца.
Девлен потерял едва ли не все состояние, прежде чем понял, что был всего лишь жалким глупцом.
«Неужели Беатрис Синклер так же опасна?»
Эта женщина уже успела внести сумятицу и неразбериху в его жизнь. Ему хотелось видеть ее улыбку, слышать ее смех. Ночь, проведенная с ней, оставила незабываемый след в его душе. В эту ночь Беатрис отдала ему свою девственность. Боязнь причинить ей боль мешалась с желанием овладеть ею. И наслаждение, которое он все-таки испытал, оказалось окрашено чувством сожаления и раскаяния. Утром Беатрис тщательно избегала его, а Девлену хотелось обнять ее, прижать к себе, нежно поцеловать и заверить, что в следующий раз все будет совсем иначе. Но неприятный опыт явно отбил у Беатрис всякую охоту совершенствоваться в искусстве любви.
Не за тем ли он пришел сюда, чтобы попробовать ее разуверить?
Может, он больше печется о своей репутации безупречного любовника? Беатрис не должна оставаться в заблуждении, что ночь любви несет одну лишь боль. Тем более ночь, проведенная в его объятиях. Так вот в чем дело! Ему просто невыносима мысль о том, что у Беатрис сложилось отнюдь не лестное мнение о нем как о любовнике.
Девлен улыбнулся, сидя в темноте. Смешно пытаться обмануть себя.
Настоящий слепец тот, кто не желает видеть. Кто это сказал? Интересно, сидел ли он когда-нибудь в темной спальне, глядя на ту, что смущает ум, вселяет робость и заставляет сгорать от желания. Эта женщина имеет над ним какую-то странную власть. С момента их первой встречи он словно очарован ею.
У Девлена было множество знакомых, но очень мало друзей. Он не привык к откровенности и открытости. Главное место в его жизни все-таки занимала работа, а накладываемые дружбой обязательства порой приводили его в раздражение. Ему не хотелось приближать к себе знакомых, искавших его дружбы, не хотелось тратить на них свое время, выслушивать их бесконечные воспоминания, размышления или рассказы о пережитых страданиях. Человеческая жизнь так коротка, а время летит так стремительно, что Девлен предпочитал тратить его продуктивно.
И вот впервые в жизни он вдруг ощутил, что ему недостает дружеского участия. Возникло непривычное щемящее чувство, которое больно задело его. Может, и этим приступам одиночества он обязан Беатрис Синклер?
«Эта женщина – настоящая заноза!»
Девлен раздраженно поморщился, сидя в темноте.
И все же в его жизни она заняла особое место. Пожалуй, он мог бы назвать ее другом. Да-да, другом. Девлен внимательно прислушивался к ее словам, когда она делилась с ним своими мыслями. Он интересовался ее мнением по самым разным вопросам. Беатрис Синклер обладала незаурядным умом и не раз поражала Девлена оригинальностью суждений.
Ну конечно, Беатрис ему друг! Просто он вдруг открыл в себе способность испытывать дружеские чувства. Только и всего.
Вот и еще одна попытка обмануть себя. Но на этот раз Девлен даже не улыбнулся.
Глава 24
Когда Беатрис проснулась, уже стемнело. Шторы были задернуты. Некоторое время она лежала в темноте, силясь понять, где находится. Воспоминания минувшего дня понемногу всплывали у нее перед глазами… Она в Эдинбурге, в том самом городе, куда всегда стремилась вернуться. Ее родителей и друзей уже нет в живых, а в ее жизни произошли разительные перемены. Мужчина, который стал ее любовником, превратился в человека, на которого она теперь работает. И новый хозяин дал ей эту прелестную комнату.
«В обмен на мою девственность? Какая глупая мысль!»
Девлен ей ничего не должен, хотя в целом пережитый опыт разочаровал Беатрис. Она отнюдь не рассматривала свое тело как предмет торговли, к тому же никогда не жалела о приобретенных знаниях.
Она медленно села на постели. Жаль, что тому, кто задернул шторы, не пришло в голову зажечь заодно свечи или лампу. Но пока Беатрис раздумывала, где могут находиться спички, она услышала легкое шуршание ткани, приглушенный звук шагов, словно кто-то ступал по ковру с цветочным узором. Беатрис окатило волной леденящего ужаса.
Девушка вцепилась в простыню и натянула ее до самого подбородка.
– Кто здесь?
– Простите меня, – извинился Девлен. Он чиркнул спичкой и зажег масляную лампу. Комната наполнилась мягким светом, а в том углу, где сидел Девлен, к потолку поднялась огромная вытянутая тень.
Девлен поднялся на ноги, и его тень, скользнув по стене, уменьшилась до обычных размеров.
– Как давно вы здесь? Вы наблюдали за мной, пока я спала?
– Не так уж долго. Я хотел предложить вам прокатиться в экипаже на закате, но, боюсь, время уже упущено.
– Мне очень жаль. Я не собиралась спать так долго.
– Вы сильно устали. Мы оба почти не спали прошлой ночью.
– Да. – Беатрис втайне гордилась тем, что могла спокойно и невозмутимо говорить о вчерашней ночи, Девлен тоже держался непринужденно. Обычно люди склонны драматизировать все, что касается потери невинности, но Беатрис не могла бы представить себе Девлена, театрально заламывающего руки. Разве что ему понадобилось бы обольстить какую-нибудь наивную простушку. – А мы не могли бы отправиться на прогулку завтра вечером?
– Мы сделаем так, как вы пожелаете. – Он подошел к краю кровати, протянул руку и отвел непослушный локон с щеки Беатрис. Девушка и не подумала причесаться перед сном. «Теперь придется долго распутывать волосы», – с запоздалым раскаянием подумала она. Ей вовсе не хотелось, чтобы Девлен видел ее непричесанной.
Лампа едва освещала комнату, и фигуры Девлена и Беатрис напоминали две склонившиеся друг к другу тени.
– Ох, мне бы следовало позаботиться о Роберте.
– О нем можете не волноваться. Он надоедает кухарке, в очередной раз выпрашивая сладкое печенье. Думаю, он только рад, что вас нет поблизости.
– Я оказалась нерадивой гувернанткой.
– Любой мальчишка радуется возможности ускользнуть из-под опеки, даже такой приятной опеки, как ваша.
– Перестаньте, Девлен.
– Перестать?
– Вы расточаете мне слишком много комплиментов.
– А вы не знаете, как вести себя со мной?
– Так вы твердо намерены продолжать?
– Выводить вас из равновесия? Возможно. Мне нравится видеть вас в замешательстве, мисс Синклер. Вы совершенно очаровательны, когда смущаетесь.
– Но до вас мне далеко. Вы так обворожительны.
– А вы довольно быстро учитесь, как я погляжу. Но, должен вас предупредить, я не так чувствителен к комплиментам, как вы. Я давно привык к похвалам. – Беатрис не нашлась что ответить. Похоже, в этом словесном поединке победа осталась за Девленом. – Кстати, вот мы и подошли к вопросу, который нам предстоит обсудить, – добавил он. Беатрис хорошо представляла себе, о каком вопросе идет речь, и ей совершенно не хотелось его обсуждать. – Я ведь говорил вам, что вы не получите удовольствия.
– Да, говорили. И я признательна вам за то, что вы не солгали, Девлен.
Отрывистый смех Девлена заставил Беатрис вздрогнуть.
– Не солгал? Да я обобрал вас, лишил невинности, только и всего.
– Это вовсе не так. Вы не сделали ничего против моего желания.
– Тогда скажите мне, раз уж мы так откровенны друг с другом. Вы решились бы на это, если бы знали наперед, как это будет в действительности?
Беатрис задумалась.
– Наверное, нет, – произнесла она наконец после долгого молчания. – Я не хотела бы снова пережить подобное.
– Что ж, по крайней мере, честно. Я начинаю думать, что искренность не такая уж и ценная добродетель.
Беатрис соскользнула с дальнего края кровати.
– Кажется, вы раздосадованы.
– Вовсе нет. – Девлен обогнул кровать и подошел к Беатрис. – Ну хорошо. Да, я раздосадован. Я ждал от вас совсем другого ответа. Я надеялся, что наша близость доставила вам хотя бы немного удовольствия. Тогда вы захотели бы повторить опыт, и я смог бы доказать вам, что то, о чем вы вспоминаете с сожалением, способно приносить наслаждение. Не стоит судить по первому впечатлению.
– Наверное, для вас все иначе, Девлен. Я могла бы решиться на это только ради вас.
– Я никогда не был эгоистичным любовником, Беатрис. Простите, но ваше замечание немного обидело меня.
– К чему спорить о таких бессмысленных вещах? – Девлен растерянно замолчал. – Я вовсе не хотела обидеть вас, – поспешно добавила Беатрис, робко положив руку Девлену на плечо, и тотчас почувствовала, как он вздрогнул всем телом. – Простите меня. – Девлен не ответил, и Беатрис шагнула ближе. – Вы сами говорили, что с девственницами слишком много мороки.
– Я пришел, чтобы показать вам кое-что, – сказал он. – Мое маленькое новшество.
– Мне действительно нужно позаботиться о Роберте.
Неожиданно Девлен протянул руку и нежно погладил Беатрис по щеке. Девушка смущенно отвернулась. Ее словно окатило горячей волной, сердце гулко забилось, и стало трудно дышать. Рассудком она понимала, что случится дальше, но тело, по-видимому, так и не усвоило урок.
– С Робертом ничего не случится, Беатрис. Когда ему надоест приставать к кухарке, он
