– Откуда он был родом?
Ребекка выложила на одеяло салфетки, столовое серебро и тарелки.
– Джон Форд был родом из Англии.
Она сняла шляпку и положила рядом с собой.
– Из Англии?
– Вы не могли его знать, милорд. Он был простолюдином. К тому же совершенно одиноким. Такое часто случается. Многие вынуждены уезжать в чужие края, чтобы хоть чего-то добиться в этом мире.
Печаль, отразившаяся на ее лице, поразила Стенмора в самое сердце. Он взял Ребекку за подбородок.
– Некоторые люди ценны сами по себе, независимо от того, какое занимают положение.
Стенмор провел губами по ее губам и поразился силе нежности, которую испытывал к ней в этот момент. И тотчас же отстранился.
Ребекка отвела глаза. Ошеломленная, она некоторое время сидела в неподвижности, затем поднесла руку к губам. Стенмор невольно подумал, как давно эти губы целовал другой мужчина.
– Нам лучше приступить к еде, иначе я могу потерять над собой контроль, – промолвил граф.
Быстро овладев собой, Ребекка улыбнулась и запустила руку в корзинку. Достав кусочки жареной курятины, фрукты, печенье и пирожки, аккуратно завернутые в салфетку, Ребекка разложила снедь на одеяле.
– Чувствуется рука вашего повара Гарри, – заметила Ребекка. – Такого количества съестного хватит на неделю.
– И какую чудную неделю могли бы мы провести здесь вдвоем на берегу ручья.
Развернув курятину, она откусила кусочек.
– Миссис Трент и Дэниел утверждают, что у вас нет ни минутки свободной. Вряд ли вы согласились бы провести в праздности столько времени.
– Иногда я это себе позволяю. Вот и сейчас решил провести две недели в Солгрейве.
– Но ваше пребывание здесь – своего рода дело. И весьма важное! – Она промокнула салфеткой уголок рта. – Вы общаетесь с сыном.
Пусть думает что хочет, решил Стенмор, наблюдая, как ветер играет ее волосами. Он снял и отложил в сторону сюртук.
– Я отношусь к своим обязанностям более ответственно, чем большинство людей моего положения, но порой мне хочется исчезнуть, бросить все. Уйти прочь от тех, кто меня знает, туда, где нет установленных норм и правил, где нет обязательств, которые не дают мне покоя ни днем, ни ночью.
– А есть такое место, куда бы вы хотели сбежать?
– Есть! – Он улыбнулся. – Я езжу туда на месяц каждую осень. Вы когда-нибудь были в Шотландии, Ребекка?
Она покачала головой.
– Говорят, очень красивая страна.
Убрав с одеяла корзинку, он вытянулся, положив руку под голову.
– Дикий край, обиталище неукротимых богов, где под голубыми, не защищенными от ветра небесами сквозь черные скалы пробиваются горные потоки и рассекают загроможденные камнями долины, заросшие дубами и соснами. На каменистых кручах, куда не ступала нога человека, вереск и папоротник-орляк бьются за место под солнцем. Над бездонными озерами сверкают покрытые льдом горные вершины, чтобы в следующий миг исчезнуть за грозовыми тучами.
Завороженная, она ответила ему ласковой улыбкой.
– Вы любите Шотландию.
– Я не верю в любовь. – Он поймал ее ладонь. – Зато верю в страсть. А вы, Ребекка?
– Я верю в любовь, – ответила она, помолчав. – Я видела ее в глазах маленького мальчика, которого держала на руках. Она служила мне утешением. Дарила покой. А страсти я боюсь. Не хочу испытывать то, что не поддается контролю.
– Разве вы не испытывали страсти к вашему мужу, Ребекка?
Она отвернулась.
– Не испытывали экстаза в супружеской постели? Не взлетали на вершину блаженства? – Ребекка молчала, но Стенмор ощутил бешеное биение пульса на ее запястье. – Неужели вы никогда не теряли чувства реальности? А потом умиротворение, которое наступает вслед за экстазом?
Пальцы Стенмора поползли вверх по ее руке, едва касаясь мягкой ткани рукава.
– Разве ваш муж не знал, как возбудить вас? – Стенмор погладил шею Ребекки, и она закрыла глаза, но тотчас же их открыла и повернулась к нему.
Он с нежностью посмотрел на нее, в то время как его рука сквозь платье погладила ее грудь, а потом живот. Ребекка ахнула.
– Разве он никогда не доставлял вам удовольствия? Не касался вас здесь?
Его ладонь переместилась еще ниже. Ребекка покраснела, глаза настороженно распахнулись. Но руку
