– Жадный он, как Кащей, потому и не покупает, – ответил с усмешкой гость. – Он вообще ничего не покупает, ходит в одном плаще. Крем и щетку для обуви, чтобы ботинки себе почистить, даже на это деньги потратить боится. А вы – «в хозяйственном магазине»! Тучка вон. Дождик сейчас пойдет. – Грызунов показал на небо. – У вас зонтика запасного нет?
– Зонтика у меня нет. А дождика вы не бойтесь, это хороший дождик, от сорняков. Я ведь человек пожилой и, чтобы не полоть часто, тучки на огород приманиваю, наполненные специальной водой. Вода эта на грядки покапает – все сорняки повянут. Растениям же культурным, наоборот, – дождичек этот в радость, они от него только в рост идут. И клубень картофельный от него крепчает и меньше поддается гниению.
Мобильник на кожаном ремешке, висевший у дяди Пети на шее, замурлыкал мелодию «Роллинг Стоунз».
– Дедушка Петя? – ворвался в стариковское ухо взволнованный Улин голос.
– Алло? Дядя Петя слушает! – ответил супердевочке дядя Петя.
И тут произошло непонятное. Заросли чертополоха раздвинулись, и оттуда, отплевываясь от колючек, вылетело лысое пушечное ядро с развевающимся позади плащом. Лысый подскочил к дяде Пете и вырвал у него телефон. Кожаный ремешок лопнул и упал на огородную грядку.
– Хрю-хрю! – кривляясь, будто кривое зеркало, прохрюкал лысый брюнет в трубку.
Дальнейший разговор вы уже знаете. Закончился он таким же «хрю-хрю», только сказанным с особым цинизмом.
Лысый отключил связь и подбросил мобильник в воздух. Пролетавшая над огородом ворона подхватила его своим загребущим клювом и унесла в неизвестном направлении.
Такой наглости от лысого негодяя дядя Петя, признаться, не ожидал. Особенно же ему было жаль мобильника, предмета его стариковской гордости, подаренного старому огороднику Обществом ветеранов- картофелеводов.
– Фулюган! – сказал дядя Петя и вытащил из банки с вареньем засахаренное картофельное яблоко. Прицелился и запустил им в обидчика.
Лысый ловко перехватил яблоко ртом и проглотил, не разжевывая.
Дядя Петя взял картофельный клубень и повторил бросок.
Клубень тоже постигла печальная участь яблока.
– Значит, говорите, я жадный? – сказал лысый, поглаживая живот. – Да, я жадный, и очень этим горжусь. Жадность – не порок, это достоинство. А вас, добреньких, – он ткнул пальцем сперва в Грызунова, у которого на отвисшей губе сидела вежливая муха, та самая; затем в согнувшегося в три погибели дядю Петю, выбирающего из кучи на краю огорода самый крупный и увесистый клубень, – надо всех посадить в бочку и послать ее в подарок американскому президенту Бушу.
– Вам лечиться надо, – посоветовал ему огородник, продолжая выбирать клубень. – Вы клинически больны злостью. Вы своим отвратным примером разлагаете нашу юную молодежь. Вы намеренно выделяете молекулы злобы и распространяете их воздушно-капельным путем в атмосфере.
– Согласен, распространяю, – согласился с последним дяди Петиным обвинением лысый брюнет. – Но путем никаким не воздушно-капельным, а самым обыкновенным – через пищевод и желудок. Умные люди мой порошок кушают и лечатся тем самым от доброты. Вот он, мой драгоценнейший порошочек. – Он вынул из рукава плаща маленькую зелененькую бутылочку и ласково покачал ее на ладони. – Я всех на него куплю, весь свет, всю планету Земля. Все будут у меня ходить злые. Как гадюки, как скорпионы, как Ваньки Каины. Потому что этот мой порошочек всем злодеям наилучший дружочек. И у меня его неисчерпаемые запасы. И вы, конечно, ни за что не узнаете, откуда я эти запасы черпаю. Это моя страшная тайна.
Лысый потянулся к варенью, вытащил из него ложку и отбросил ее в кусты. Затем пригоршнями прямо из банки стал уплетать варенье. В полминуты опорожнив банку, лысый ловко напялил ее своему бывшему компаньону на голову, сделал ручкой хозяину огорода и резво юркнул в чертополошьи заросли.
Глава 14. Погоня на пустыре
– Где он? – громко крикнула супердевочка, врываясь на дяди Петин участок и отряхивая с себя колючки и приставшие к джинсам веточки. Цепким взглядом она осматривала картофельные угодья, ожидая, что увидит картину по крайней мере масштабов битвы при Ватерлоо и уж во всяком случае не менее кровавую чем сражение на реке Калке. Увидела же она стоящего на четвереньках мужчину с трехлитровой банкой на голове и соседа своего дядю Петю, пытающегося с него эту банку сдернуть. Никаких следов присутствия лысого брюнета на участке не наблюдалось.
Супердевочка подошла поближе к занимающимся странным делом двум взрослым людям. Человека с банкой на голове Ульяна узнала сразу. Он был из компании лысого, его она видела в кустах на скамейке, когда переодетая в деда Архимеда собирала на вражеской территории разведданные.
– Лысый? – уточнил дядя Петя, перед тем как ответить на вопрос супердевочки. – Утёк лысый. – Он кивнул на просеку в зарослях чертополоха. – Наделал тут безобразий – мобильник мой воронам скормил, банку вон товарищу Грызунову надел на черепную коробку, не знаем теперь, как снять, – и утёк. А может, – предложил дядя Петя человеку с банкой на голове, барабаня указательным пальцем по коварной трехлитровой посудине, – вы пока походите с банкой? Что ни говори, а удобно – в жару не жарко, в холод – не холодно. И от града защищает, как шлем средневекового рыцаря. Кушать, правда, не очень ловко – придется, как космонавту, из трубочки, – но это дело времени, вы привыкнете. И сопли, если насморк, высмаркивать тоже хлопотно. Но, в принципе, их можно глотать.
– Уф! – сказала супердевочка с облегчением. – Я спешила, думала, он вас веревками вяжет, мучает вас, вилками вас пытает. А он струсил – напакостил и в кусты! Вот они какие, злодеи. – Голос Ули сделался строгим. – Надо его найти. Найти и наказать по всей строгости. Выпороть, например, крапивой. Чтобы другим не повадно было. Как вы думаете, куда он мог скрыться? Жаль, что здесь нет моего четвероногого друга Васьки. Он бы быстро вышел на след брюнета.
– Здесь я, – скромно гавкнули из кустов, и на свет показалась добродушная собачья физиономия.
– Ой! – радостно воскликнула супердевочка. – Васька, ты же остался в Фыркалово!
– Это я сделал вид, что остался. Я ж тогда с тропиночки-то свернул и огородами, огородами – и к платформе. Под платформой спрятался и поезда ждал. Ну а дальше просто – под вагоном ящик специальный есть – для собак. Я в собачьем ящике до нужной станции и доехал. Вижу, ты выходишь, я – за тобой.
– А в метро?
– В метро – совсем просто. Я, если с хозяином в город езжу, то, когда прохожу в метро, на задние лапы встану и газетой себе верх прикрываю. Так и прохожу незамеченный, будто бы газету читаю.
– Ты прямо не собака, а Давид Копперфильд, знаменитый американский фокусник, – пораженный умом Василия, восторженно сказал дядя Петя. – Ты и в шахматы, наверное, играешь, хотя бы в поддавки?
– Ну, конечно, не как Ботвинник, но в Фыркалово третий год одерживаю победу на поселковом чемпионате, – ответил Васька и скромно опустил хвост.
– Вася, дедушка Петя, давайте займемся делом, – оборвала их разговор супердевочка. – Наговориться еще успеете, время будет. Ты, Василий, запах лысого помнишь?
– Как же не помнить? Помню. Больно уж от него запах злой, даже нос щиплет.
– Тогда срочно бери его след. Давай, Вася, ищи. Найдешь лысого, получишь в награду книгу Пушкина «Маленькие трагедии».
Песьи уши, как локаторы корабля, сделали разворот вправо, затем медленно повернулись влево и замерли, прослушивая эфир. Нос Василия ткнулся в землю и проскреб в ней неглубокую борозду.
– Чую цель, – сказал он по-капитански кратко. – Норд-норд-ост, затем резко сворачиваем к забору. Дальше – судя по обстоятельствам.
Пес нырнул в колючие заросли. За ним следом побежали все остальные: супердевочка возглавляла погоню, Грызунов тащился в хвосте. Голова его стучала о банку, задавая бегущим ритм.
Преследователи миновали заросли и выбежали к деревянной границе, отделяющей запретный пустырь от окультуренной части микрорайона. Пес принюхался, почесал в ухе и осторожно двинулся вдоль забора. Пройдя, примерно, с десяток метров, пес уселся на задние лапы.
– Потерял, – виновато сказал Василий. – До забора чуял, а дальше как нюх отшибло. Злость чувствую, а следа не вижу. Ерунда какая-то.
