- Наталья Семеновна сказала, что считает своим долгом, в память своих безвременно погибших родителей, предупредить вас об ожидающих вас неприятностях, чтобы они не застали вас врасплох и тем самым не нанесли непоправимый вред вашему психическому здоровью.
- Гулька вот прямо так и сказала? - недоверчиво переспросила Юлька.
- Это авторизованный перевод со сленга на русский, - скромно пояснил Акоп Спартакович.
- Предательница… Ну, я ей покажу!
- Нет, это я тебе покажу! - рассердился Мишин. - Немедленно! Завтра же! Никогда я тебя, Юлька, пальцем не трогал, а вот завтра выпорю как сидорову козу. Ты у меня получишь сполна и за мои волнения, и за сестру!
- Папочка! - воскликнула, обнимая Мишина, Аня. - Не надо ее драть как сидорову козу! Юля хорошая, она меня спасала все время! Я ее очень люблю, папочка!
- Нет, папка, это Аннушка хорошая, это я ее теперь очень люблю. А я, папа, знаешь кто? Я злая и мерзкая эгоистка!
- Да ну? - удивился Мишин. - А я и не подозревал.
- Не спорь со мной, папка, я ведь себя изнутри лучше знаю. Я относилась к единственной сестре, как последняя свинья поросячья. А она меня молитвами спасала.
- Не пойму я что-то, кто там у вас кого спасал?
Юлька с Аней переглянулись и пошли к Юрику, понуро стоявшему перед своим отцом.
- Дядя Витя! Вы-то хоть Юрика не наказывайте! Если бы не он, мы бы с Аннушкой совсем растерялись и пропали. Он у вас такой умный, такой отважный, это он нас по подземному ходу провел. Верно, Ань?
- Верно. А как он за моей кроссовкой чуть не нырнул в страшную подземную реку, да, Юль? Мы его еле-еле удержали. Знаете, Юрик ради нас ну просто на каждом шагу жизнью рисковал. Он меня от утопления спас, я ведь плавать совсем не умею.
- Чудеса! - удивился Сажин. - Я-то всегда считал, что Юрка у меня редкостный эгоист и думать способен только о себе. Ладно, сын, если Дмитрий Сергеевич простит тебе твое участие в этом глупейшем киднеппинге, то и я прощу.
- Раз Юрий берег моих дочерей в таких крутых испытаниях, то как же я могу его не простить? - сказал Мишин. - Мне страшно даже подумать, что девочки мои могли оказаться совсем одни во власти бандитов.
- Прощу и я, - сказал Сажин. - Но не сигареты! Ты бы видел, что с матерью сделалось, когда я на ее глазах вытащил из твоих брюк эту пачку «Мальборо»! С ментолом!
- Дядя Витя, - воскликнула Юлька, - да поймите же вы наконец, что Юрик собой пожертвовал ради нас! Он знал, что ему попадет за сигареты, но хотел нас поскорей домой доставить, вот и рассказал старику первое, что вспомнил.
- Пап, я сказал про «Мальборо», чтобы тебя успокоить.
- Этот звонок меня чуть-чуть навек не успокоил, - усмехнулся Сажин.
- Пап, а ты почему сразу за нами в клуб не поехал, а сюда пошел?
- Какой такой клуб? - насторожился Сажин.
- Гребной клуб «Лига», из которого тебе сторож звонил, ну, который про «Мальборо» сказал…
- Стойте! Какой сторож?
- Да сторож из клуба. Мы у него еще чай пили. Я ему специально сказал про сигареты, чтобы ты проверил и поверил ему, что он звонит по нашей просьбе, и сразу за нами приехал. Только, выходит, зря я ему сказал про сигареты, мог бы и другое что-нибудь вспомнить…
Сажин и Мишин переглянулись.
- Так про сигареты, значит, мне звонил вовсе не бандит, а добрый клубный сторож по вашей просьбе? - спросил Сажин.
- Ну, отец, наконец ты начал что-то понимать!
- Дядя Витя, вы бы видели этого старика! Ну какой же он бандит? У него только усы страшные, как у Бармалея!
- Ну вот что, ребятки, - сказал Мишин. - Хотели мы вас поскорей спать отправить, но придется вам еще с нами посидеть и все по порядку рассказать, все ваши сегодняшние приключения! Акопчик, загляни к Жанне, пожалуйста, попроси ее принести детям горячего молока и бутербродов.
- У Жанны мигрень, Дмитрий Сергеевич, и я боюсь ее тревожить. Я лучше сам схожу на кухню и все сделаю.
- Папа, не надо! Не надо, дядя Акоп! Мы не голодные, у нас ведь была еда в сарае.
- Ладно, тогда садитесь и рассказывайте все по порядку.
Когда ребята, дополняя и уточняя друг друга, рассказали обо всем, что с ними случилось за этот длинный и тревожный день, было уже далеко за полночь. Юрик остался со старшими, а девочек отправили спать.
Сестры, несмотря на усталость и треволнения этого дня, долго не могли согреться и уснуть. Они ворочались в своих постелях, пока Юлька не спросила:
- Ань, ты спишь?
- Никак не могу уснуть. По-моему, я простудилась - меня всю трясет.
- Меня тоже. Я возьму одеяло, подушку и переберусь к тебе, под двумя одеялами скорее согреемся.
- Перебирайся!
Они улеглись вместе, угнездились, обнялись и как будто стали согреваться.
- Ань, а ты вправду веришь, что нам помогли наши Ангелы Хранители?
- Конечно!
- Знаешь, а я тоже начинаю верить, что мой Ангел меня бережет.
- Вот и хорошо.
- Я хочу, чтобы он всегда-всегда был со мной! Как ты думаешь, он и сейчас где-то рядом?
- Я думаю, да.
- А где же мне еще быть? - удивился Юлиус. - Ты позвала - я пришел. Я теперь от тебя ни на шаг не отойду, детка моя!
- Она еще не привыкла, - улыбнулся Иоанн. - Да и ты тоже.
- Как бы мне убедиться, что у меня и вправду есть свой Ангел Хранитель? - спросила Юлька.
- А ты помолись ему и убедишься.
- Холодно вставать и становиться перед иконами. Ты ведь тоже не молилась, кажется?
- Что ты! Пока ты зубы чистила, я успела прочесть короткое правило.
- Все-то ты успеваешь… Как ты думаешь, Ангел не обидится, если я ему прямо из постели помолюсь?
- Думаю, не обидится.
- Какие там слова?
- Ангеле Христов, Хранителю мой святый и покровителю души и тела моего…
- Ань, а своими словами можно молиться?
- Конечно, можно!
- Тогда я буду своими словами. Я вслух молиться буду, чтобы он услышал, а ты, пожалуйста, не смейся!
- Да что ты, Юленька, разве над этим можно смеяться?
- Ну, я начинаю… Дорогой мой Ангел Хранитель! Ты меня слышишь?
- Слышу, Юленька, слышу! - Ангел Юлиус опустился на колени рядом с кроватью, на которой лежали девочки. Ангел Иоанн стоял чуть поодаль, склонив кудрявую голову, сложив руки крестообразно на груди, и улыбался.
- Мне кажется почему-то, что ты меня сейчас слышишь. Так вот, Ангел, ты меня прости, пожалуйста, что я в тебя раньше не верила и никогда не молилась тебе. Но я верю, что ты добрый и помогал мне сегодня… А может, ты не только сегодня мне помогал, только я этого не замечала.
- Так оно и было, солнышко мое.
