ВЛАДЫКА, «ЖИВУЩИЙ В ИСТИНЕ»?
Выйдя из дворца Нефертити, Джедхор быстрыми шагами направился в сторону главных ворот. Увидев приближающегося хозяина, слуги засуетились возле колесницы, приготовили упряжь и поправили страусовые перья на голове лошади. Возничий взял в руки хлыст и поднялся на колесницу, приготовившись ехать. Другие слуги встали сзади, взгромоздив себе на плечи небольшие корзины из пальмовых веток, в которых лежало всё необходимое на случай, если хозяин захочет остановиться и отдохнуть: циновки, опахала, вода в кувшине и фрукты.
Джедхор занял своё место в колеснице и приказал возничему ехать в главный храм Птаха.
Трудную, почти невыполнимую задачу поставила перед ним Нефертити. Эта женщина, когда-то могущественная, а теперь отверженная всеми, решила до конца бороться за спасение дочери.
«Её план вывести Анхесенамон из дворца слишком дерзок, – думал Джедхор. – Но это, пожалуй, единственный способ спасти дочь и будущего наследника трона».
Мысли Джедхора обратились в прошлое. Он вспомнил, как, будучи ещё молодым, впервые увидел великую владычицу Двух Земель, такую божественную и прекрасную. Тогда он был простым писцом. Записывал приказы и распоряжения госпожи, даже не смея взглянуть ей в глаза и произнести хоть слово. Но однажды, когда во дворце случилось сложное разбирательство и судьи находились в замешательстве, Джедхор решил высказать свою точку зрения по трудному вопросу. Это было немыслимо, чтобы какой-то писец смел высказывать мысли вслух, тем более в присутствии владычицы. Серьёзное наказание грозило ему за нарушение порядка: несколько десятков ударов палкой. Но, тем не менее, Джедхор рискнул. Реакция судей была однозначной.
– По какому праву ты вмешиваться в дела, не касающиеся тебя, как смеешь говорить с нами на равных?! – возмутился главный судья.
И они уже готовы были покарать наглеца, но тут вмешалась Нефертити. Она подняла руку, и в зале наступила тишина. Обратив взор на писца, царица медленно произнесла:
– Ты дерзок, но слова твои достойны мудрого человека.
Судьи удивлённо переглянулись. Сказанное владычицей привело их в замешательство. Они не смели перечить Великой Нефертити, а та заступилась за молодого писца. Более того, похвалила его, а похвала владык являлась высочайшей милостью.
Это значительное событие в судьбе молодого писца произошло в самом начале царствования Эхнатона. После этого жизнь Джедхора резко изменилась. Карьера его пошла в гору. Великая Жена владыки Та-Кемет по достоинству оценила советнические способности тогда ещё молодого Джедхора. И он оправдал её доверие: был честен, справедлив и очень умён.
Когда муж Нефертити Эхнатон решил порвать со жрецами Амона и переселиться в новую столицу, а это случилось на пятый год его правления, Джедхор у был же одним из советников Великой Жены владыки.
Название новой столицы Ахет-Атон означало «место, где восходит Атон». Эхнатон избрал место для этого города на середине пути между Фивами и Меннефером на восточном берегу Нила. Строительство велось лихорадочными темпами. Эхнатон повелел возвести дворцы и дома для его фаворитов, выстроить для себя и для них погребальные покои. С севера на юг пролегли широкие улицы, идущие параллельно Нилу. В южной части города возвышался прекрасный дворец фараона, к которому вела широкая улица – Дорога царя. В павильонах дворца стены были окрашены в яркие цвета, а полы выложены великолепной мозаикой. Рядом вырыли озеро, где развели рыбу и пустили водоплавающих птиц.
Дорога царя проходила между дворцом фараона и государственным домом, который по площади был самым грандиозным. Между этими зданиями протянулся мост-арка, в центре которого находилось «окно появления». Там фараон появлялся перед своими подданными, из него раздавал подарки фаворитам. К востоку от Дороги царя и параллельно ей протянулась Дорога Верховного жреца с домами знати по бокам. К северу от дворца фараона находился Великий храм солнечного диска (храм Атона), а к востоку от дворца – малый храм Атона. Помимо основных зданий город украшали и другие великолепные постройки и дворцы.
Переехав в новую столицу Ахет-Атон, Джедхор продолжал служить своей прекрасной госпоже. В душе он не одобрял политику Эхнатона и мягко, стараясь не вызвать гнева, намекал Нефертити, чтобы она обратила внимание владыки на внешнюю политику. Но царица не желала докучать властителю своими наставлениями.
Сам же Эхнатон, полностью порвав со своим прошлым, никогда больше не называл себя сыном Аменхотепа III. Он сменил своё имя Аменхотеп IV, которое означало «Амон доволен» на Эхнатон – «угодный Атону» и, отвергнув своё истинное происхождение, заявил, что его отцом было Солнце. Рядом со своим именем он всегда писал: «живущий в истине».
Так проходили годы. Эхнатон был полностью поглощён идеей единого бога. Он отменил человеческие жертвоприношения, запретил охоту на животных, проповедовал всеобщую любовь другу к другу, сочинял гимны во славу своего отца – единственного бога Атона и развивал новые направления в искусстве, более реалистичные, чем прежде. Эхнатон был противником насилия и войн, собственно, поэтому он не обращал никакого внимания на внешнюю политику. И в результате так увлёкся обожествлением собственной персоны, что стал претендовать на равенство со своим небесным отцом – Атоном. Подданные льстиво восхваляли его и превозносили в почестях до небес: «Ты принадлежишь вечности, как Атон, – говорили они, – ты прекрасен, как Атон, который дал жизнь тебе, ты пребываешь на небесах, где пребывает Атон…». А Нефертити соглашалась со всем, что делал муж. У неё и в мыслях не было перечить владыке. Порою она даже более ревностно поклонялась Атону.
Любовь и семейная идиллия царили во дворцах Ахет-Атона. Эхнатон боготворил свою жену. Он не жалел сил, чтобы показать ей свою любовь. Нефертити была не царского рода, она никогда не носила титула царской дочери, но Эхнатон возвысил её. Он составил для неё царское титулование и дал ей дополнительное имя «Нифернефруатон», что означало «прекрасная красота Атона». Он всегда обращался к ней ласково и нежно, называя её не иначе как «прекрасная, грациозная, та, чей голос радует владыку, счастливая звезда, возлюбленная живущего Атона, прекрасная любовь Нефертити, живущая вечно…». Нефертити родила шесть дочерей, которых Эхнатон безумно любил. На стенах храмов и гробниц он приказывал изображать себя вместе со своей семьёй. Любимая Нефертити и его дочери всегда были с ним рядом… Но скоро пришёл конец этой романтической идиллии.
Джедхор прекрасно помнил, когда наступил разрыв Нефертити с её мужем.
Этому событию предшествовала ухудшающаяся политическая ситуация в стране. Правитель Хатти завоёвывал всё новые и новые земли. Митанни пала. Письма, которые писали правители покорённых земель Эхнатону, оставались без ответа. Вассальные сирийские княжества, платившие дань Великой Та-Кемет, одно
