— Да сколько можно издеваться над народом! — искренне возмущался немолодой седоголовый мужчина на новенькой «нексии». Колтунов остановил его за езду без ближнего света.
— То с техосмотром кровь пьют, то фары жечь заставляют, то со страховкой нае… обманывают, то плату за квартиру поднимают! Да сколько можно!
— Извините, к оплате коммунальных услуг ГИБДД не имеет никакого отношения, так же, как и к страховке, — произнес Колтунов. — И техосмотр наш пост не проводит. А ездить с включенными фарами предусмотрено Правилами дорожного движения. Так что вы допустили нарушение…
— Да все вы заодно! — не успокаивался водитель. — Вы же представители власти? А почему власть всегда против народа? Почему я всегда виноватый? Почему я всегда не прав? У меня сорок лет трудового стажа и ни одного выговора, наоборот — я передовик производства, почетный ветеран, наставник молодежи! А как за территорию завода вышел — так сразу стал говном: должником, нарушителем, ничтожеством каким-то! Почему так? Почему я всем кругом обязан?
— Это уже политика, а политика вне компетенции милиции… На первый раз ограничиваюсь предупреждением, а в дальнейшем прошу соблюдать Правила, — Сергей протянул водителю документы.
— Просто так, без денег? — не поверил тот.
— Конечно, просто так, — кивнул Сергей. — Мне вы точно ничего не должны. Счастливого пути!
— Спасибо… — удивленно сказал водитель. — Впервые так легко отделался…
«Нексия» уехала. Колтунов заметил, что начальник смены по крутой лестнице поднялся к посту, за ним последовали Гришин и Сидорчук. Он остался на трассе один. Странно… Когда идет общегородская операция, в любой момент может подъехать проверяющий… Что там могло произойти такого срочного? Или его окончательно «раскололи»? Ну, и что дальше?
Он зло сплюнул.
Ладно, хуже не будет. Потерпим несколько дней…
Он поднял жезл, приказывая остановиться серой «хюндай сонате», не снизившей скорость перед постом.
Они «рейдили» уже два часа. Реального улова не было: спугнули парочку, занимавшуюся сексом в машине, прогнали компанию молодежи, разложившую костер в пожароопасной зоне, — и все. Зато почти все исцарапались, перепачкали обувь грязью, а вдобавок были покусаны комарами и чесались, как прокаженные. Хотелось пить, но, в отличие от пляжной зоны, купить в роще кваса или кока-колы было негде.
— Ну и хитрожопый этот Сытников! — в который уже раз повторил Ефимов. — Прочухал, что к чему, и сдернул туда, где лучше!
— И его дружок Незнамов, — добавил Черемхов. И, покосившись на Шабанова, добавил: — Плохо в следствии молодежь учат!
— Сытников не из следствия, — отозвался Шабанов. — А Незнамов — особый кадр, его папа продвигает…
— Не завидуйте, — сказал Воскобойников. — У пацанов бошки работают. Они еще вырастут, мы все под ними походим…
— Это точно, — буркнул Юматов идущему рядом Самойлину. — Только какая польза от них будет. И главное — кому… Я-то под ними точно ходить не буду… Я увольняться буду…
— Думаешь, аттестацию не пройдешь? — спросил Вадим.
— Да нет! Я им нужен, меня по-любому оставят для грязной работы… Только мне уже ни милиция, ни полиция не нужна! Сыт по горло… Я после того случая месяц заснуть не мог. И кусок в горло не лез! А что дальше? Только хуже будет…
— Почему?
— Да потому! — зло ответил Юматов. — Что изменится от смены вывески? Если бы у нас были замечательные показатели и безупречный авторитет, то европейские полицейские сами бы перекрасились в милиционеров! А может, даже и американские копы назвались бы милицией! Результат работы главное, а не название! Назови врачей лекарями — они что, лучше лечить станут? С купленными дипломами, без знаний, аппаратуры и лекарств? Сейчас под эту переаттестацию начальство бабла срубит немерено, а те, кто потратятся, начнут «отбивать» свои бабки, пойдет новый виток коррупции. Так что не лучше станет, а только хуже! Попомнишь мое слово…
— Чего мне «попоминать»? — с горечью сказал Вадим. — Я тоже уволюсь… Тем более, что меня и так зааттестуют…
Юматов кивнул.
— Скорей всего, так… Тебя считают чужим. А этого у нас не терпят… Как и везде, впрочем.
Впереди начался выгоревший лес, милиционеры хотели обойти этот участок, чтобы не перепачкаться в гари и копоти, но слева была сплошная жидкая грязь, поэтому пришлось идти прямо.
— Ничего, тут недалеко! — приободрил товарищей Черемхов. — Метров через двести Черное Болото, а за ним — поле.
Так и оказалось. Ефимов и Волин первыми вышли на прогалину у болота и замерли: впереди, в десятке метров, возле двух черных джипов стояли несколько человек, у одного в руке был пистолет. Оружие беззвучно дернулось, звякнула разбитая бутылка.
— Ничего себе! — выдохнул Ефимов.
— Наверное, пневматика, — попытался сгладить впечатление Волин.
Но оба понимали, что пахнет тут не пневматикой, а кое-чем похуже. И модные в бандитской среде, наглухо затонированные «тачки», и угрожающие физиономии незнакомцев, и бесшумный пистолет — отнюдь не способствовали созданию успокаивающих иллюзий. Следом за участковыми из черной чащи вышли Юматов с Самойлиным, потом Шабанов и Воскобойников с Черемховым. Они тоже мгновенно схватили суть происходящего и остановились, будто наткнулись на прозрачную стену.
Обе группы мужчин замерли, внимательно рассматривая друг друга. Воскобойников сразу узнал Ларионова и Грачева, он уже начал было улыбаться, готовый поздороваться, но лица приятелей, а особенно пистолет в руках Грача, не располагали к проявлению знакомства. Улыбка застыла на лице Феликса, однако он еще не понял, что попал в ситуацию, из которой не было привычного выхода.
— Толян, узнал? Это «Налетчики», — тихо сказал Черемхов.
Он мгновенно вспомнил «гостей из Донецка». Ефимов с Волиным — тоже. И кавказцы — рыжий и брюнет — оказались знакомыми: они продавали приисковое золото и чуть не постреляли милиционеров из обреза. С такими людьми и в таком месте разойтись «краями» было нельзя. Ефимов принялся медленно- медленно расстегивать плоскую сумочку на животе.
Шестеро бандитов и семеро милиционеров застыли друг напротив друга. Горячие взгляды метались по лицам, фигурам, одежде, рукам. Немая сцена затягивалась. Бандиты, всмотревшись, тоже узнали неожиданных и нежеланных свидетелей.
— Это менты! — заорал Исса и выдернул из-под плаща пистолет-пулемет «кедр». — Мочи их!
И окружающий мир мгновенно изменился. Обычная жизнь закончилась. Закончился заурядный рейд, один из многих, после которого можно выпить пива, поесть шашлыка и даже искупаться в еще холодной, мутной, не очень чистой, но такой желанной донской воде. Отодвинулись на неопределенный срок, а может, и навсегда, планы каждого на воскресный вечер. Развеялись опасения перед предстоящей переаттестацией, да и вообще все мысли о службе и карьере улетели прочь. Над Черным Болотом раскинула свой зловещий плащ Смерть, и основной задачей каждого стала одна — остаться в живых. Но для этого надо было выдержать настоящий: не учебный, не тренировочный, а самый взаправдашний бой и по- настоящему убить противника. Время растянулось, как при ускоренной съемке, включилось многократно изученное в курсе «Психология применения оружия», но не представляемое реально «туннельное зрение»: день померк, поле обзора резко сузилось, звуки пропали или ушли на второй план…
У рыжего кавказца что-то не заладилось: он тыкал «кедром» перед собой, но выстрелов не было.
Зато Ларионов медленно наклонился, наполовину влез в машину, медленно вылез обратно, держа в руках короткое ружье.
