— Ничего здесь нет, одна паутина да мусор! — сообщил он.
Затем Дао Гань заглянул за спинку скамьи и повернулся к спутникам.
— Там лежит тело, — промолвил он внезапно охрипшим голосом.
Ма Жун метнулся к скамье. Совместными усилиями сыщики оттащили каменное сиденье в сторону и извлекли из-за него изувеченный труп девушки. Полностью обнаженное тело было покрыто засохшей кровью и грязью. Шея вместо головы заканчивалась обрубком.
Сыщики положили свою ужасную находку на скамью. Ма Жун развязал шейный платок и прикрыл им чресла девушки. В глазах его застыл ужас.
Судья Ди склонился над останками того, что некогда, судя по всему, было стройной молодой девушкой. Он обратил внимание на ужасную колотую рану под ее левой грудью и на уродливый рубец на руке. Судья перевернул тело. Плечи и бедра сплошь покрывали ссадины.
Когда Ди распрямился, глаза его сверкали гневным огнем. Он сказал сдавленным голосом:
— Девушка была убита только вчера. Тело уже окоченело, но следы тления отсутствуют.
— Но как она попала сюда? — испуганно спросил Ма Жун. — Судя по всему, через лабиринт ее тащили уже раздетой! Посмотрите, бедра ее все исцарапаны колючками, а ноги покрыты тиной. Это именно она поскользнулась на одном из камней, ухватилась за ветвь и сломала ее.
— Но это все же не объясняет, кто завел ее сюда! — сухо обронил судья. — Позовите старосту Фана!
Когда Фан вошел, судья приказал:
— Оберните это тело вашим халатом, Фан, и прикажите приставам соорудить носилки из веток.
Староста снял верхний халат и склонился над скамьей.
Внезапно он испустил хриплый крик и, выпучив глаза, уставился на мертвое тело.
— Это Белая Орхидея, — простонал он.
У всех присутствовавших из груди вырвался крик.
Судья Ди поднял руку.
— Вы уверены в этом, Фан? — спокойно спросил он.
— Когда ей было только семь лет, — молвил, рыдая, староста приставов, — она упала на котелок с кипящей водой и обварила левую руку. Как я могу не узнать этот шрам?
И с этими словами он показал на белый рубец, слегка портивший красоту нежной кожи девушки. Затем Фан упал на тело и зарыдал так, что у всех присутствовавших чуть не разорвалось сердце.
Судья Ди сложил руки под рукавами халата. Он нахмурил брови и погрузился на некоторое время в глубокую задумчивость.
Внезапно он спросил десятника Хуна:
— Десятник, знаешь ли ты, где проживает госпожа Ли?
Хун молча показал пальцем на распростертую фигуру Фана.
Судья Ди положил руку на плечо старосты.
— Где находится дом госпожи Ли? — спросил он сурово.
Не поднимая глаз, Фан отвечал:
— Сегодня утром я послал Черную Орхидею выяснить это.
Судья Ди с молниеносной быстротой повернулся, схватил Ма Жуна за рукав, подтянул его к себе и что-то прошептал ему на ухо.
Ма Жун, не говоря ни слова, выскочил из павильона.
Глава двадцать четвертая
В то утро Черная Орхидея вышла из управы для того, чтобы по просьбе отца разузнать, где проживает госпожа Ли.
Она быстро шагала по главной улице в сторону восточных врат. Уже в течение многих дней ее снедало беспокойство об участи старшей сестры. Черная Орхидея надеялась, что эта прогулка поможет ей отвлечься от черных мыслей.
Добравшись до торговой площади возле восточных врат, она потолкалась с полчаса возле лотков уличных торговцев. Отец сказал ей, что госпожа Ли занимается живописью, поэтому Черная Орхидея направилась в первую же лавку бумаги и кистей, которая ей попалась.
Владелец знал госпожу Ли. Он сказал, что она делает у него покупки уже много лет подряд. Она все еще жива, и ей где-то лет под пятьдесят. К этому он прибавил, что если красавица, мол, идет к госпоже Ли, чтобы та взяла ее в ученицы, то не стоит и стараться, поскольку госпожа Ли уже с месяц как не берет новых учениц.
Черная Орхидея на это ответила, что идет к госпоже Ли по поручению одного дальнего родственника. Тогда лавочник объяснил ей, как найти дом, расположенный совсем неподалеку, всего в нескольких кварталах от рынка. Черная Орхидея подумала, что теперь она может пойти назад в управу и отчитаться перед отцом. Но стояла такая великолепная, солнечная погода, что домой идти совсем не хотелось. Поэтому девушка решила посмотреть на дом госпожи Ли вблизи.
Ту часть города, в которой она находилась, населяли люди зажиточные; вокруг стояли ухоженные дома с дверями, покрытыми черным лаком. Девушка подумала, что в таких домах, скорее всего, живут ушедшие на покой торговцы со своими семействами.
Пройдя пол-улицы, она обнаружила солидный особняк с фамилией «Ли» на двери. Очутившись перед дверью, обитой медными гвоздями, Черная Орхидея не смогла удержаться от соблазна и постучала в нее.
Никто не ответил, но это только раззадорило любопытную девушку, которая решила во что бы то ни стало заглянуть в дом. Она снова постучала изо всех сил, а затем приложила ухо к двери.
Изнутри послышался слабый звук шаркающих шагов.
Тогда Черная Орхидея постучала еще один раз, и дверь отворилась. За ней стояла скромно одетая женщина средних лет, опиравшаяся на трость с серебряным набалдашником. Она оглядела девушку с головы до ног и холодно поинтересовалась:
— Зачем это вы колотите в мою дверь, сударыня?
По одежде и манерам дамы Черная Орхидея заключила, что имеет дело с самой госпожой Ли. Она отвесила церемонный поклон и почтительно сказала:
— Мое ничтожное имя — Черная Орхидея, я дочь кузнеца Фана. Я ищу наставника, который научит меня, бездарную, живописи. Сюда меня послал владелец бумажной лавки. Я осмелилась прийти и засвидетельствовать вам мое почтение, высокородная госпожа, хотя лавочник и сказал мне, что вы более не берете учениц.
Дама задумчиво посмотрела на Черную Орхидею. Внезапно она улыбнулась и молвила:
— Это верно, что я больше не беру учениц. Но раз вы уж потрудились прийти сюда, то соблаговолите пройти и выпить чая!
Черная Орхидея снова поклонилась и последовала за госпожой Ли, которая, прихрамывая, провела ее через крошечный, но ухоженный садик, в залу для приема гостей.
Пока госпожа Ли выходила за кипятком, Черная Орхидея изучала элегантное убранство.
Зала была невелика, но обставлена со вкусом. Скамейка из розового дерева, на которую уселась девушка, покрыта вышитыми шелковыми подушечками. Резные стулья и инкрустированные миниатюрные чайные столики — все из того же дерева. На высоком столе у задней стены в бронзовой курительнице дымились благовония. Над курительницей висел свиток с изображением цветов и птиц. Решетчатое окно заклеено белоснежной рисовой бумагой.
Госпожа Ли вернулась, держа в руках медный чайник.
Она налила кипящую воду в фарфоровый заварочный чайничек с росписью, а затем присела на
