В результате всех этих умозаключений я испытал некое самодовольство, но ничего полезного не извлек. Никто из близких родственников Лэнгфорда его не пережил, а одна из причин платить катенам всего мира по пятьсот баксов в час — в том, что они будут молчать как могила. И выцарапать какие-либо секреты из его связанных адвокатской тайной рук попросту невозможно.
Я сел на хвост Катене, когда тот покинул офис, и проследил за ним до некоего дома в Джорджтауне, рядом с Дамбартон-Оукс.[68] У парадной двери переминались слуги, изнутри доносились характерные звуки великосветской вечеринки. Я подождал, пока адвокат войдет в дом, затем проехал мимо и припарковался в тени за углом, откуда очень неплохо просматривались кухня и гостиная.
Вскоре я позвонил Катене на сотовый и, глядя в окно, стал ждать.
— Ларри Катена, — взял он трубку.
— Мистер Катена, добрый вечер, — заговорил я. — Прошу прощения, что беспокою вас так поздно. Это Теренс Далтон из канцелярии главного судмедэксперта. У нас тут есть тело, и его опознали как… — Я прикинулся, будто зачитываю: — Карл Лэнгфорд. Дата рождения: пятнадцатого марта сорок третьего. Мы искали его ближайших родственников и выяснили, что вы были его поверенным.
— Боюсь, вы ошиблись. Карл Лэнгфорд мертв.
— Ну да, я знаю, — сказал я, словно раздражаясь. — Потому-то я вам из морга и звоню.
— Вы нашли в окружном архиве заключение о теле Карла Лэнгфорда? — В его голос закралась озабоченность.
— Да, и вдобавок несколько кредиток и еще кое-каких вещей. Не могли бы вы утром приехать на опознание тела?
— Хорошо, буду, — ответил он.
Я назначил ему время, продиктовал номер телефона и простился. Уж не знаю, купился ли Катена на мою байку, но это было и не особо важно. Это была старая уловка мошенников, желающих вызнать у людей какие-то сведения. Вы кому-нибудь звоните и сообщаете, что, согласно каким-то удостоверяющим личность документам, найденным при трупе, у вас в морге лежит на льду его жена или дочь. Когда человек впадает в истерику, вы его чуть охлаждаете, описывая тело, не соответствующее его близкому, — обычно весь этот спектакль называется «Мертвая негритянка». От таких потрясений — сперва от ужаса, потом от облегчения — жертвы, как правило, теряют бдительность и выдают желаемую информацию — номер карточки социального страхования или имя с адресом, — которая якобы поможет исправить недоразумение. Я прекрасно знал, что Катена не станет давать мне нынешний адрес Лэнгфорда, но это и не важно. Мне нужно было, чтобы он связался с Лэнгфордом, и я решил, что умертвление одного из его «мертвых» клиентов — верный способ выяснить, жив-здоров ли тот.
Через окно я увидел, что адвокат отступил в сторонку и позвонил кому-то по мобильнику. Отлично!
Вот теперь-то я и облачился в свой чистый костюм. Я достаточно много времени вращался в вашингтонских высших кругах и мог свободно явиться на любую вечеринку и подделаться под гостя. Если бы я только знал, как это просто, еще лет десять тому назад! Вместо того чтобы вскрывать двери и спускаться в квартиры с крыш, я мог бы просто зайти на любое сборище, сказав: «О, приветик, я друг Джона по работе», угоститься бурбоном, обсудить сериал «Полиция Нью-Йорка» или какие-нибудь уже заплесневевшие политические сплетни, а потом незаметно скользнуть в спальню и не спеша рассовать по карманам драгоценности.
Примерно так я и пробрался в дом, где нынче увеселялся адвокат. Это был красивый особняк в стиле колониального возрождения с колоннами на крыльце. Мероприятие обслуживала та же фирма, которую нанимала «Группа Дэвиса» для рождественских корпоративов, а это был добрый знак. Я взял с блюда каре ягненка и стал высматривать среди собравшихся Катену. Будучи людьми воспитанными, гости старались не глазеть на парня с повязкой на носу.
Наконец возле лестницы я углядел адвоката — он как будто был немного не в себе — и приготовился его обчистить. Когда он завернул за угол, я попятился прямо на него и, натолкнувшись, буквально рассыпался в извинениях.
— Ничего страшного, — буркнул Катена.
Я поставил на столик свой бокал и поскорее сделал ноги. Я боялся, что мои навыки карманной чистки за годы загрубели. Мне даже показалось, он почувствовал, как кто-то тянет у него мобильник, но Катена, похоже, ничего не заметил — или так был поглощен последними новостями о всплывшем в окружном морге теле Лэнгфорда.
Порывшись совсем немного в «Гугле», можно найти секретную последовательность кнопок, позволяющую обойти пароль на айфоне. Все, что мне было нужно, — просмотреть последние вызовы Катены. После того как я сразил его звонком «из морга», адвокат позвонил некоему лицу, обозначенному в списке как «МТ» с кодом восточной части штата Мэриленд. Мне даже не понадобилось прогонять его номер по базе данных: адрес человека был указан в списке контактов. Частный дом престарелых на Восточном побережье под названием «Кловер-Хиллз». Я тут же нашел его на спутниковой карте с адвокатского телефона: симпатичное местечко, даже с полем для гольфа.
И в тот же вечер я уже стоял в глубоком бункере, карауля грин[69] у семнадцатой лунки в Кловер-Хиллз. Сквозь завесу мороси я вглядывался через бинокль в дом престарелых. Старые воровские шмотки — толстовка с капюшоном и крепкие канвасовские джинсы — оказались в самый раз, когда я отправился совершать налет на это учреждение. Через окно спальни я вскоре вычислил Лэнгфорда — того самого человека, о котором говорил мне Хаскинс как о ключе к улике против Дэвиса. С торчащими из груди трубками, выглядел тот, конечно, не лучшим образом — но все ж таки был достаточно бодр для покойника.
С помощью верного «хулигана» я осторожно отжал замок на раздвижной двери, ведущей во внутренний дворик, и едва не разбудил Лэнгфорда, забравшись к нему в комнату. К тому времени как мужик очухался, его руки были уже аккуратненько примотаны липкой лентой к оказавшимся весьма кстати перилам на его специальной медицинской кровати. Старые воровские причиндалы в руке придавали мне уверенности при всей сомнительности моего положения: одетый точно вор-душитель, я стоял над связанным, насмерть перепуганным стариком, прикованным, как я догадался, к аппарату диализа.
Агрегат медленно качал кровь, прогоняя ее через множество различных пластиковых сосудов, после чего она струилась по трубкам обратно к кровати Лэнгфорда и возвращалась в тело через катетер в грудной стенке. Казалось, будто кровь поступает из трубки прямо в сердце.
— Тебя прислал Генри Дэвис, — произнес старик.
Я пока не знал, на чем мне лучше сыграть — то ли на страхе Лэнгфорда перед Дэвисом, то ли на ненависти к нему, — а потому решил: пусть старик сам гадает.
— Мне нужно узнать о Хэле Пирсоне, — сказал я.
Лэнгфорд облизнул пересохшие губы, уставившись в потолок.
— Генри его убил, — сообщил он. — Если ты меня убьешь, улика будет предана огласке. А теперь будь так любезен, сними с моих запястий эту чертову ленту и дай мне поспать. Хватит того, что я прикован к этой вампирской хренотени, чтобы еще кто-то отнимал мое время своими дурацкими вопросами.
— Что за улика?
— Да уж достаточная.
— Что конкретно?
— Иди ты к своей едрене матери!
Возможно, он непроизвольно выдал это ругательство, но уж точно выбрал неудачное время и не того человека, чтобы такое брякнуть. После разговора с Генри тема матери была для меня пока что слишком болезненной.
Я проследил глазами, как качнулся насос и красная влага побежала на новый цикл. Трубки, по
