атрофируются… От этого можно сойти с ума.
Камиль взглянул на руки пленницы, судорожно вцепившиеся в доски. От этих фотографий у него все внутри переворачивалось. На последней видна только верхняя часть лица женщины — и три огромные крысы, которые расхаживали по крыше клетки.
— Твою мать!..
Камиль резко перебросил телефон Луи, словно обжегшись.
— Посмотри дату и время.
В отличие от Камиля Луи разобрался в чужом телефоне буквально за пару секунд.
— Последняя фотография сделана три часа назад.
— А вызовы? Проверь список вызовов! Прежде всего исходящих!
Луи быстро защелкал по клавишам. Может быть, методом триангуляции удастся определить место, откуда этот человек звонил…
— Последний исходящий звонок сделан десять дней назад…
То есть ни одного звонка с тех пор, как он похитил женщину.
Молчание.
Никто не знает ни кто эта женщина, ни где она сейчас находится.
Единственный, кто знал, только что раздавлен колесами грузовика…
Из шести фотографий в мобильнике Трарье Камиль выбрал две, включая ту, на которой были крысы.
Затем отправил их судье и Ле-Гуэну, добавив один и тот же текст:
«Теперь, когда преступник мертв, как нам спасти жертву?»
13
Когда Алекс открыла глаза, крыса была прямо перед ней, в нескольких сантиметрах от ее лица, — так близко, что показалась ей в два-три раза больше, чем на самом деле.
Алекс завопила, крыса поспешно юркнула обратно в корзину, но потом снова перебралась по веревке к клетке и оставалась наверху довольно долго, колеблясь между опасением и любопытством и принюхиваясь — очевидно, чтобы оценить степень возможной опасности, а также интереса объекта исследования. Алекс кричала на нее, пытаясь прогнать, но крыса не обращала на это внимания и продолжала сидеть неподвижно, слегка наклонив голову и пристально глядя на пленницу. Алекс, вне себя от страха и отвращения, смотрела на этот розовый нос, блестящие глазки, длинные белые усы, густую шерсть и голый хвост, казавшийся нескончаемым. Она с трудом перевела дыхание. Она уже настолько обессилела, что не могла много кричать, чтобы напугать крысу, и вскоре замолчала, после чего они обе долго смотрели друг на друга.
Все это время крыса находилась сантиметрах в сорока от нее. Потом она осторожно вернулась обратно в корзину и принялась грызть корм, время от времени поглядывая на Алекс. Иногда она, непонятно по какой причине, неожиданно вздрагивала и шарахалась в сторону, словно желая спрятаться, но быстро успокаивалась, убеждаясь в том, что ничто ей не грозит, и снова возвращалась к еде. Кажется, она была голодна. Это была взрослая крыса, примерно тридцати сантиметров в длину. Алекс забилась в глубь клетки, как можно дальше от огромного грызуна. Она смотрела на крысу так пристально, словно надеялась одной силой взгляда удержать ее на расстоянии. Крыса доела корм, но после не сразу поднялась по веревке. Она приблизилась к Алекс. На сей раз та даже не закричала — лишь закрыла глаза и заплакала, не поднимая век. Когда она наконец открыла глаза, крыса исчезла.
Отец Паскаля Трарье. Как же он ее нашел?.. Если бы Алекс соображала хоть немного лучше, она, возможно, и нашла бы ответ на этот вопрос, но сейчас ее мысли были смутными и застывшими, словно выцветшие старые фотографии, — никакого движения. Да и потом, разве это в нынешней ситуации так уж важно?.. Нужно попробовать как-то договориться с ним, выдумать правдоподобную историю, чтобы он наконец выпустил ее из этой клетки… дальше мысли начинали путаться. Алекс всеми силами пыталась сосредоточиться, но так и не смогла подхватить ускользающую нить размышлений — перед ней появилась вторая крыса.
Еще больше первой.
Возможно, вожак.
Шерсть у него гораздо темнее, чем у других.
Он подобрался к ней не по той веревке, которой была привязана корзина, а по той, на которой держалась ее клетка — и теперь оказался прямо над головой Алекс. В отличие от своего предшественника он не собирался убегать, даже несмотря на окрики. Быстро перебирая лапками, он спустился по веревке на крышку клетки. Когда передние лапки коснулись крышки, Алекс ощутила его запах. Это был воистину огромный грызун, плотный, с блестящей шерстью, с очень длинными и густыми усами и черными глазками-бусинами. Хвост у него такой длинный, что, на мгновение проскользнув в щель между досками, он коснулся плеча Алекс.
Не удержавшись, она в ужасе завопила. Грызун без всякого испуга повернулся к ней и начал неторопливо расхаживать туда-сюда по верхним доскам. Время от времени он останавливался, замирал, потом снова двигался с места, словно выполняя норму ходьбы. Алекс следила за ним глазами, вне себя от страха и отвращения. Она задыхалась, сердце билось неровно, с перебоями.
Его привлекает мой запах, подумала она. От меня воняет грязью, мочой, рвотой… Ему нравится этот запах падали.
Грызун встал на задние лапки и, подняв мордочку вверх, зашевелил усами.
Алекс невольно подняла глаза и посмотрела в том же направлении.
Две другие крысы, в свою очередь, начали спускаться по удерживающей клетку веревке.
14
Можно было подумать, что в заброшенном здании бывшей больницы собираются снимать кино. Спецназ уже уехал, работники технических служб протянули повсюду десятки метров кабеля и расставили мощные прожекторы на треногах, заливающие внутренний двор и склад стройматериалов режущим глаза светом. Несмотря на то что стояла глухая ночь, здесь, кажется, не осталось ни одного квадратного сантиметра тени. С помощью бело-красных пластиковых лент устроили специальные проходы, чтобы перемещаться без риска наследить там, где могут обнаружиться улики. Затем эксперты приступили к работе.
Задача заключалась в том, чтобы узнать, привозил ли Трарье свою пленницу сюда сразу после похищения, прежде чем переправить ее в какое-то другое место.
Арману очень нравилось, что кругом полно народа — толпа сослуживцев всегда была для него надежным источником дармовых сигарет. Он умело лавировал между ними, обходя тех, у кого стрельнул уже не одну сигарету, и, прежде чем те успевали предупредить остальных, успел запастись куревом на три- четыре дня.
Затем он вышел во двор и, докурив одну из трофейных сигарет до последнего миллиметра, слегка озадаченно воззрился на царящую вокруг суету.
— Ну что? — подойдя к нему, спросил Камиль. — Я так понимаю, судья уже уехал?
Арман мог бы сразу ответить на этот риторический вопрос, но, будучи натурой философской, весьма ценил такую важную добродетель, как терпение.
— Само собой, он вряд ли поехал и на автостраду, — продолжал Камиль. — А зря — не каждый день увидишь преступника под колесами грузовика. С другой стороны…
Он нарочито внимательно взглянул на циферблат своих часов. Арман с невозмутимым видом ожидал
