знает. Это становилось невыносимо. И Камилю не хватило терпения.
— В каком возрасте ваш сын начал насиловать Алекс?
Она разразилась возмущенными восклицаниями. Ну еще бы.
— Мадам Прево, — с улыбкой произнес Камиль, — не принимайте меня за идиота. Больше скажу — я бы посоветовал вам активно помогать следствию, потому что иначе я упеку вашего сына за решетку до конца его дней.
Угроза относительно сына подействовала. С ней пусть делают все что угодно — но если речь зашла о сыне… Однако она не сдавала позиций.
— Тома очень любил свою сестру. Он никогда не тронул бы и волоска на ее голове.
— Возможно, но я говорю не о волосах.
Мадам Прево никак не отреагировала на этот сомнительный юмор. Она лишь покачала головой, то ли желая сказать, что ничего об этом не знает, то ли — что не хочет обсуждать эту тему.
— Если вы все знали и никак этому не препятствовали, вы становитесь соучастницей изнасилования с отягчающими обстоятельствами.
— Тома никогда не трогал свою сестру!
— Что вы об этом знаете?
— Я знаю своего сына.
Опять начиналось это хождение по замкнутому кругу. Нет жалобы, нет свидетелей, нет преступления, нет жертвы, нет палача.
Камиль вздохнул и слегка кивнул головой.
«Тома приходит ко мне в комнату. Почти каждый вечер. Мама об этом знает».
— А вашу дочь вы знали так же хорошо?
— Насколько мать может знать свою дочь.
— Звучит многообещающе.
— Что?
— Нет, ничего.
Камиль вынул из ящика стола тоненькую папку.
— Это отчет о вскрытии. Поскольку вы хорошо знаете свою дочь, вы, я полагаю, знаете, о чем в нем говорится.
Камиль надел очки, давая понять: я страшно устал, но я доведу это дело до конца.
— Но поскольку там много специфических терминов, мне придется кое-что объяснить.
Мадам Прево даже бровью не ведет. Она продолжает сидеть ровно и неподвижно, словно окаменев. Все ее мускулы напряжены, словно даже свое тело она превратила в защитный барьер.
— Ваша дочь была не в лучшем состоянии. Даже при жизни, я имею в виду.
Лицо мадам Прево абсолютно непроницаемым. Казалось, она даже не дышит.
— Судмедэксперт отмечает, — продолжал Камиль переворачивая страницы, — что половые органы вашей дочери подверглись воздействию кислоты. Скорее всего, серной. Возможно, сернокислой меди, или медного купороса. Ожоги очень глубокие. Клитор разрушен практически полностью. Похоже на результат иссечения… Большие и малые половые губы также серьезно повреждены. Разрушения проникли даже вглубь, на уровень влагалища. Такое ощущение, что большое количество кислоты залили прямо внутрь — ее хватило бы, чтобы прожечь все насквозь… Слизистые оболочки разрушены, плоть буквально сожжена. Одним словом, вместо половых органов осталось нечто вроде застывшей вулканической лавы.
Камиль поднял голову и пристально взглянул на собеседницу.
— Это точное выражение судмедэксперта — «застывшая вулканическая лава». По его словам, это случилось очень давно, когда Алекс была в совсем юном возрасте. Это вам о чем-нибудь говорит?
Мадам Прево не отводила взгляд. Она сильно побледнела. Она молча покачала головой, чисто автоматически.
— Ваша дочь вам никогда об этом не говорила?
— Никогда!
Это слово прозвучало резко, словно внезапный порыв ветра, заставивший затрепетать фамильное знамя.
— Понимаю. Видимо, она не хотела докучать вам своими мелкими неприятностями. Просто в один прекрасный день кто-то вылил с пол-литра серной кислоты в ее вагину, после чего она как ни в чем не бывало вернулась домой. Настоящий образец скрытности.
— Я не знаю.
Ничего не изменилось ни в позе, ни в лице, но голос звучал глухо.
— Судмедэксперт отмечает еще одну любопытную вещь, — продолжал Камиль. — Вся зона половых органов глубоко поражена: нервные окончания сокращены, естественные выводящие пути необратимо деформированы, ткани разрушены — все это навсегда лишило вашу дочь возможности вести нормальную половую жизнь. Я уж не говорю о других надеждах, которые могли у нее быть. Да, так вот, одна любопытная вещь…
Камиль помолчал, отложил отчет, снял очки и положил их перед собой. Затем, скрестив руки на груди, пристально посмотрел на мать Алекс.
— Что касается мочевыводящих путей, над ними произвели операцию по частичному восстановлению. В противном случае исход мог оказаться смертельным. Если бы разрушения не были остановлены, смерть наступила бы в течение нескольких часов. Эксперт утверждает, что техника восстановления довольно примитивная, чтобы не сказать варварская, — мочеиспускательный канал защищен с помощью введенной достаточно глубоко полой трубки.
Молчание.
— По его мнению, положительный результат был поистине чудом. И в то же время жесточайшим варварством. Он выразился не так, но это звучит в подтексте.
Мадам Прево попыталась проглотить слюну, но у нее так сильно пересохло в горле, что его свело судорогой. На мгновение Камилю показалось, что сейчас она начнет задыхаться, закашляется, — но нет, все обошлось.
— Видите ли, он медик. Я не медик, я полицейский. Если он констатирует, то я пытаюсь объяснить. И моя версия заключается в том, что скорую помощь Алекс оказали прямо на месте, чтобы не везти ее в больницу. Потому что там пришлось бы давать объяснения и называть имя виновника случившегося (я употребляю слово мужского рода, не сердитесь на меня за это) — поскольку очевидно, что повреждения такого рода можно нанести только намеренно, а отнюдь не по неосторожности. Алекс не хотела раздувать из этого историю, это было не в ее духе, и вы это знали — при ее-то скрытности…
Мадам Прево наконец удалось проглотить слюну.
— Скажите, мадам Прево… Как давно вы стали сиделкой?
Тома Вассер опустил голову, сосредотачиваясь. Заключения судмедэксперта, изложенные в отчете о вскрытии, он выслушал в полном молчании. Затем он взглянул на Луи, который прочитал ему отрывки из отчета и изложил свои комментарии, а затем как ни в чем не бывало спросил:
— Что вы на это скажете?
Вассер развел руками:
— Это очень печально.
— Вы об этом знали, не так ли?
— У Алекс, — ответил Вассер, улыбаясь, — не было никаких тайн от старшего брата.
— Значит, вы сообщите нам, что именно произошло, не так ли?
— К сожалению, нет. Алекс просто говорила мне об этом, но, вы понимаете, есть интимные сферы… Она была очень уклончива.
— Итак, вам нечего об этом сообщить?
— Увы…
— У вас нет никакой информации?
— Никакой…
— Никаких предположений?..
