— «Мортенсен и Брэнниган», чем могу быть вам полезен? — приветствовала меня Шелли в самом худшем американском стиле. Клянусь, не я ее этому научила. Могу поспорить, что и не Билл.
— Это Брэнниган, а чем я могу быть полезен тебе?
— Привет, Кейт. Где ты?
— Между делом забежала в свою гостиную, — ответила я. — Какие проблемы?
— Звонил Брайан Чалмерз из «Фарм Эйс». Говорит, что ты ему нужна. КМС, но не ВЖИС — Фирменный код «М&В», означает «как можно скорее», но «не вопрос жизни или смерти».
— Ладно. Мне все равно надо в Армстон, так что поеду через Трэффорд-Парк и встречусь с ним. Можешь назначить мне встречу около двух? Позвоню и уточню время.
— Отлично. Еще звонил Тед Барлоу, спрашивал, есть ли у тебя успехи.
— Скажи ему, что я занимаюсь предварительным сбором информации и свяжусь с ним, как только будет о чем сообщить. А у тебя?
— Что у меня? — В голосе Шелли слышалось неподдельное изумление. Это было для нее нечто новенькое.
— Есть успехи?
— Так мне всегда приходится напоминать своим детям, — она подчеркнула последнее слово, — в грубости нет ничего остроумного.
— Буду считать, что меня как следует отшлепали. Но все-таки как дела?
— Об этом знаю только я, а тебе следует догадаться. Пока, Кейт. — Я еще не успела попрощаться, когда она повесила трубку.
Где-то около двенадцати я наконец нашла человека, который мог сообщить мне полезные сведения о пропавших оранжереях. Мне было не жаль затраченного времени. Диана Шипли оказалась настоящей мечтой любого частного детектива. Она жила в начале Сатклифф-Корт, и из окон ее бунгало открывался вид на весь тупик. Мысленно я отметила высокие цветочные клумбы и ведущий к передней двери пандус, но все равно, когда дверь открылась, я не сообразила опустить глаза до нужного уровня. Я исправила свою ошибку и увидела перед собой лицо женщины: короткие, цвета соли с перцем волосы, темные, глубоко посаженные глаза-бусинки под тяжелыми веками, узкий нос, похожий на клюв буревестника, и неожиданно большой, явно смешливый рот. Женщина была в инвалидном кресле, но, похоже, это ее ни капли не беспокоило.
Я поведала ей свою обычную историю про оранжерею в соседнем доме, и на ее лице появилась улыбка.
— Вы имеете в виду оранжерею Рейчел Браун? — поинтересовалась она.
Я сверилась со списком.
— У меня значатся Ровена и Дерек Брауны.
— А, значит, что-то там нечисто. Входите. Между прочим, меня зовут Диана Шипли.
Я представилась и последовала за хозяйкой в прихожую. Мы свернули налево и оказались в необыкновенной комнате. Она шла по всей глубине дома, с окнами с трех сторон, и была как бы наполнена воздухом и светом. Все выкрашено в белый цвет, пол— из пробкового дерева. Стены украшали прекрасные рисунки цветов и растений. В углу располагался чертежный стол, подогнанный под высоту инвалидного кресла.
— Я зарабатываю на жизнь, иллюстрируя детские книжки. А это просто для души, — объяснила Диана, указывая на стены. — Если вам интересно, восемь лет назад я попала в автокатастрофу. Ниже пояса я парализована. Я сглотнула.
— Ясно. Очень вам сочувствую. Она ухмыльнулась.
— Я не для этого вам сказала. Просто, если не объяснить сразу, люди почти не слушают меня, потому что их слишком интересует причина, по которой я стала инвалидом. Я предпочитаю стопроцентное внимание. Итак, чем я могу вам помочь?
Я поспешно задала ей уже привычные вопросы. Но на этот раз мне удалось получить стоящие ответы.
— Во время работы я часто подолгу смотрю в окно. И когда замечаю на улице людей, то, должна признаться, начинаю за ними наблюдать. Смотрю, как они двигаются, какие принимают позы. Это мне очень помогает, когда нужно рисовать персонажей в действии. Да, я хорошо помню Рейчел.
— Вы можете ее описать?
Диана подкатилась к ящикам для чертежей.
— Даже больше — я могу ее показать, — ответила она, вытаскивая пайку с листами формата А-4. Порывшись в ней, она извлекла пару листов и протянула их мне. Я взяла их, заинтригованная. Это оказались изображения головы, некоторые законченные, некоторые— всего лишь намеченные несколькими штрихами. Они запечатлели женщину с мелкими, правильными чертами лица, расширяющегося к верхней части, и с заостренным подбородком. Волосы у нее были волнистые, до плеч. — Они были мелированы, — сказала Диана, проследив направление моего взгляда. — Пару раз я даже подумала, не парик ли это. Прическа всегда выглядела одинаково. Но не так, будто она только что от парикмахера. Если это и парик, то очень хороший. Даже лицом к лицу ничего не заметно.
— Вы ее хорошо знали? — спросила я.
— Сначала совсем с ней не общалась. Она не много времени проводила здесь. Переехала в мае и ночевала тут не больше трех-четырех раз в неделю, с понедельника по пятницу. По выходным ее никогда не было. Однажды июньским вечером она зашла ко мне. По-моему, где-то около половины десятого. Она объяснила, что у нее произошла утечка газа и она ждет аварийную службу. Сказала, что ей страшно оставаться дома, поскольку ее предупредили, что нельзя включать свет. Я пригласила ее в дом и предложила ей выпить. Белого вина. У меня была открытая бутылка.
Потрясающе! Свидетельница, которая могла вспомнить, какое вино пила четыре месяца назад.
— Она что-нибудь говорила о себе?
— И да, и нет. Она сказала, как ее зовут, и я удивилась этому совпадению. Она ответила, что, когда обменивалась договорами на покупку дома, тоже обратила внимание, что у нее и у продавца одинаковые фамилии, но она к этому уже давно привыкла, с такой-то фамилией— Браун. Вообще-то я несколько удивилась, так как понятия не имела, что Дерек и Ровена продали свой дом.
У меня возникло чувство, какое испытываешь, если окажешься в театре ко второй половине первого акта неизвестной тебе пьесы. То, что говорила Диана, было совершенно разумно, но не имело никакого смысла для того, кто пропустил первые двадцать минут спектакля.
— Простите, не могли бы вы остановиться на этом чуть подробнее? Как вы могли не понять, что они продали свой дом, раз они уехали, а на их месте появился новый жилец?
Теперь была очередь Дианы посмотреть на меня с изумлением.
— Но Дерек и Ро не жили в этом доме уже четыре года. Дерек — инженер-нефтяник, и каждые две недели из четырех его не было дома, поэтому мы с Ро сошлись очень близко. Потом четыре года назад Дереку предложили работу по пятилетнему контракту в Мексике, в переведенном туда филиале компании. Поэтому они решили сдавать этот в кратковременную аренду. Когда въехала Рейчел, я решила, что она просто очередной жилец.
— Но вы должны были знать, что дом продается. Даже если не было таблички агентства недвижимости, вы бы заметили, как агенты показывают дом покупателям, — возразила я.
— Забавно, что вы об этом говорите. Как раз об этом я и подумала. Но Рейчел сказала, что увидела объявление о продаже дома в «Ивнинг кроникл» и на следующий же день его посмотрела. Возможно, я как раз была в магазине, или она приехала поздно вечером, когда я не работала. У меня не было причин сомневаться в ее словах. Зачем бы ей врать? Ведь в аренде дома нет ничего позорного! — Диана гортанно рассмеялась.
— Она жила одна или с кем-нибудь? — спросила я.
— У нее был друг. Но без нее он никогда не приезжал, и даже если она была дома, он появлялся не всегда. Я чаще видела, как он уезжал, но пару раз заметила, как он расплачивался с таксистом часов около одиннадцати вечера.
— По утрам он уезжал вместе с Рейчел? — Я не знала, как все это связано, но твердо решила до конца использовать столь бесценного свидетеля.
Диане даже не потребовалось время, чтобы подумать.
