– И что же, мое появление огорчило тебя? – спросила Линдсей.
– Да нет, особенно если ты угостишь меня чем-нибудь, – ответила блондинка. – А кто твоя подруга?
Линдсей села, Корделия после недолгого раздумья последовала ее примеру.
– Это Корделия Браун, – представила Линдсей. – Корделия, это Мэри Хатчесон, лучший консультант по профориентации в Глазго, а эта должность, уж поверь мне, сравнима только с должностью тромбониста в оркестре «Титаника».
Мэри улыбнулась.
– Привет, – произнесла она. – И что же привело вас в Глазго? Уж, наверное, не компания такой распутницы, как Линдсей?
Не успела Корделия ответить, как к их столику подошла официантка – миловидная дама лет сорока.
– Что будешь пить, Линдсей? – спросила она приветливо. – Как обычно?
– Да, Крисси, пожалуйста. И один бокал дляМэри. А ты что будешь, Корделия? Наверное мускат?
Корделия немного смутилась, заподозрив подвох. Приметив ее замешательство, Крисси сказала:
– У нас есть еще немецкое вино «Либфрауэнмильх» и очень неплохое красное итальянское, если оно вам больше по вкусу.
Стараясь сохранить серьезное выражение лица, Линдсей сказала:
– Думаю, она предпочтет виски с содовой, Крисси, во всяком случае, именно это мы с ней постоянно пили. Идет, Корделия?
Та кивнула. Крисси направилась в бар, а Мэри спросила:
– Ты решила попугать свою подругу? – Она была весьма проницательной особой.
Линдсей широко улыбнулась.
– Каюсь. – кивнула она. – Извини, Корделия, но я не могла удержаться от соблазна. Я видела стольких лондонцев, которые с высокомерным видом смотрят на нас, что мне это порядком надоело. Так что, считай, что мы квиты.
Корделия раскурила сигарету и задумчиво посмотрела на журналистку:
– Хорошо, возможно, я этого и заслуживала, но только запомни: если когда-нибудь у меня будут к тебе претензии, я тоже не буду с тобой миндальничать.
Двумя часами и несколькими порциями виски позже обе, хихикая, поднимались к Линдсей.
– Извини за то, что приходится взбираться на третий этаж, – пробормотала она. – Но на верхнем этаже квартиры дешевле.
Пропустив Корделию вперед, Линдсей заперла все засовы и замки и накинула цепочку, а потом, внезапно смутившись, произнесла:
– Не знаю уж, как ты предпочитаешь спать… Если хочешь, в моем кабинете есть свободная кровать… Я не хочу, чтобы ты думала, что я… чего-то жду от тебя… – Линдсей прислонилась к двери и слегка съежилась, уверенная в том, что сейчас последует отказ.
Корделия стояла, сунув руки в карманы. Вид у нее был беспечный, но на самом деле сердце ее бешено колотилось.
– Я бы предпочла спать с тобой, – тихо выговорила она.
Линдсей несмело улыбнулась:
– Ты уверена? У тебя нет чувства, что ты по какой-то причине
Приблизившись к Линдсей, Корделия крепко обняла ее.
– Нет, конечно, – прошептала она. – Но если ты будешь продолжать в том же духе, то я, пожалуй, решу, что ты меня не хочешь.
Линдсей обвила руками ее шею и нервно рассмеялась.
– Нет, я очень хочу тебя. В чем, в чем, а в этом можешь не сомневаться. Даже если окажется, что ты и есть тот жуткий убийца. – Она тут же почувствовала, как напряглось тело Корделии.
– Так ты все еще считаешь, что я могла сделать это? – спросила та, резко отодвигаясь.
Линдсей удержала ее за руку.
– Я ведь едва тебя знаю, – вымолвила она задумчиво. – И то, что у меня колени подгибаются, когда я тебя вижу, не означает, что я могу перестать думать. Ты была там. У тебя был мотив для убийства. Я не верю в то, что ты это сделала. Но я вполне отдаю себе отчет в том, что не верю я, главным образом, потому, что мне не хочется верить.
– Похоже, тебе известно, как умертвить желание, а?
Линдсей покачала головой:
– Я не хочу этого делать. Те два часа, что мы провели в баре, я до боли желала тебя, – страстно проговорила она. – Я и из дому тебя увела только потому, что не смогла бы сидеть тут с тобой весь вечер наедине и не чувствовать себя полнейшей идиоткой. Конечно же, я хочу переспать с тобой. Но пойми: для меня это будет очень важный шаг. Это не просто плотская прихоть, это гораздо более глубокое чувство. Так что давай все сначала обсудим. Да, я по-прежнему считаю, что ты могла это сделать. Разум говорит мне, что это возможно. Однако все мое естество твердит, что ты невиновна.
