– Он очень, очень хорошо делает все, что делает, – ровным голосом сказал Тони. – Подумайте об этом. Полицейский – тренированный наблюдатель. Даже самый тупой и флегматичный из них гораздо более внимателен к тому, что происходит вокруг, чем средний член общества. А из того, что вы мне рассказали, следует, что Дэмьен Коннолли был умным малым. Он был систематиком, а это значит, что он был гораздо способнее большинства полицейских. Насколько я понимаю, работа систематика состоит в том, чтобы быть ходячей энциклопедией участка. Очень здорово иметь всю местную информацию об известных преступниках и досье на диске, но если систематик несообразителен, вся система бесполезна, если я не ошибаюсь.
– В самую точку. Хороший систематик стоит полудюжины низовых сотрудников, – кивнула Кэрол. – Коннолли был одним из лучших.
Тони откинулся на спинку стула.
– Значит, если Хенди Энди выследил Дэмьена, не вызвав у него никакой тревоги, он чертовски умен. Признайтесь, Кэрол, если кто-нибудь неотступно преследует вас, вы ведь это заметите, не так ли?
– Надеюсь, черт побери! – сухо сказала Кэрол. – Но ведь я женщина. Мы, наверное, всегда чуточку осторожнее мужчин.
Тони покачал головой.
– Я думаю, что такой умный коп, как Дэмьен, заметил бы любой хвост, кроме профессионального.
– Вы хотите сказать, что нам следует искать кого-то, кто состоит на службе в полиции? – спросила Кэрол, повышая голос.
– Есть такая возможность. Я не могу сказать ничего определенного, пока не увижу всех улик.
Это – то самое? – спросил Тони, кивая в сторону картонной коробки, которую Кэрол поставила у дверей его кабинета.
– Только часть. В машине остались вторая коробка и папки с фотографиями. А я ведь провела серьезный отбор.
У Тони вытянулось лицо.
– Хорошо, что это ваше, а не мое дело. Значит, нужно сходить за вещами?
Кэрол встала.
– Почему бы вам не начать читать, пока я схожу за остальным?
– Сначала мне хотелось бы посмотреть фотографии, так что я лучше пойду и помогу вам, – возразил Тони.
– Спасибо, – кивнула Кэрол.
В лифте они стояли, прислоняясь к противоположным стенкам, и оба ощущали физическое присутствие друг друга.
– У вас не брэдфилдское произношение, – сказал Тони, когда дверца закрылась.
Если он собирается работать с Кэрол Джордан, ему нужно знать ее профессиональные и личные побуждения. Чем больше он узнает о ней, тем лучше.
– Кажется, вы сказали, что оставляете на нас работу детектива?
– Мы, психологи, хорошо умеем фиксировать очевидное. Разве не это утверждают наши критики из полиции?
– Не в бровь, а в глаз. Я родилась в Уорвике. Потом были университет в Манчестере и переезд в Лондон на ускоренные курсы. А вы? Я не сильна в фонетике, но думаю, что вы с севера, хотя ваше произношение тоже не похоже на брэдфилдское, – отозвалась Кэрол.
– Родился и вырос в Галифаксе. Лондонский университет, потом докторская по философии в Оксфорде. Восемь лет в спецбольницах. Восемнадцать месяцев назад Министерство внутренних дел отобрало меня для определения осуществимости этого проекта. – «Дала мало, чтобы получить много, – с иронией подумал Тони. – Кто тут кого изучает?»
– Значит, мы оба с вами здесь чужаки, – подвела итог Кэрол.
– Может быть, поэтому Джон Брендон выбрал вас, чтобы поддерживать со мной связь.
Дверцы лифта открылись, и они прошли по подземной стоянке к парковке для посетителей, где Кэрол поставила свою машину. Тони вынул из багажника картонную коробку.
– Вы, наверное, сильнее, чем кажетесь, – изумился он.
Кэрол взяла папки с фотографиями и усмехнулась.
– И у меня «черный пояс», – сказала она. – Слушайте, Тони, если этот маньяк работает в полиции, что вы надеетесь найти?
– Я ничего не утверждаю. Я теоретизировал и не хочу, чтобы вы придавали этому значение, ладно? Сотрите запись, – пропыхтел Тони.
– Ладно, но какие могут быть признаки? – не отставала она.
Тони ответил не раньше, чем они вернулись в лифт.
– Поведение, которое выдает знакомство с полицией и судебными процедурами, – сказал он. – Но само по себе это ничего не доказывает. В наше время существует такое количество книг о настоящих преступлениях и телевизионных детективов, что каждый может разбираться во всем этом. Слушайте, Кэрол, забудьте. Нужно, чтобы ум ваш был открыт, иначе работа, которой мы занимаемся, ничего не стоит.
Кэрол подавила вздох.
– Хорошо. Но когда ознакомитесь с уликами, скажите мне, что думаете. Если это нечто большее, чем
