шансов встретить место с аналогичными условиями. Другими словами, чем дальше Барнс уходил бы от основной позиции, тем ему становилось бы труднее — вокруг появилось бы больше людей, отнюдь не симпатизирующих убийце, и тело выбросить стало бы куда труднее. А теория островной биогеографии гласит, что вид всегда выбирает место, обеспеченное ресурсами. Если бы вам пришлось выбирать, на каком острове поселиться, вы бы предпочли остров Уайт острову Роколл.
— А при чем тут спутники? — нахмурилась Пола.
— С их помощью ученые определили возможные зоны нахождения бен Ладена. Затем проанализировали все известные факты: рост, состояние здоровья, требующее регулярного диализа, а следовательно, доступа к электричеству, необходимость хорошей охраны. Затем они изучили наиболее подробные спутниковые снимки и сузили поле поиска до трех зданий в одном конкретном городе, — терпеливо объяснила Стейси.
— Так почему же его до сих пор не поймали? — задал резонный вопрос Кевин.
— Я же говорю, они предположили, что он там, — пожала плечами Стейси. — А не точно знали, где он прячется. Пока они этого не знают, но только пока. С каждым днем спутниковые снимки дают все более подробную картинку. Сначала снимок охватывал область размером тридцать на тридцать метров, сейчас — полметра на полметра. Профессиональные аналитики могут многое разглядеть на этих снимках! Это как если бы гугл-улицы охватывал весь мир.
— Погоди, Стейси. Остановись. У меня от твоей науки уже голова трещит. Впрочем, если эти штучки нам помогут, я буду тебе по гроб жизни благодарна. Поговори со всеми этими спутниковыми чудаками, я не против, — сказала Кэрол. — Но пока давайте сконцентрируемся на том, чтобы привлечь к делу водолазов участка Камбрии. Какие-нибудь еще новости остались? — Встретив хмурые взгляды своих подчиненных, она получила ответ на этот вопрос. Кэрол терпеть не могла таких ситуаций. Им нужно было крупное дело — скандальное, грандиозное, выдающееся. Проблема заключалась только в одном: событие, о котором ее команда мечтает как о хлебе насущном, для кого-то обернется кошмаром наяву. Кэрол сама хлебнула достаточно горя, чтобы желать его кому-нибудь еще.
Но что им остается? Только смириться.
9
Даже буйный переходный возраст не сломил привычку Сета Вайнера делиться со своими родителями абсолютно всем. До сих пор у него ни разу не возникало желания скрыть хоть что-нибудь от обеих своих матерей. Ну да, иногда с одной бывало проще, чем с другой, это верно. Джулия отличалась практичностью и рациональным взглядом на мир. В кризисные моменты она никогда не нервничала и всегда готова была выслушать его до конца. Но вместе с тем она тщательно взвешивала свои решения и далеко не всегда вставала на сторону Сета. А Кэти была эмоциональной, нетерпеливой, склонной к поспешным выводам. Зато она всегда стояла за него горой. «Сет мой ребенок, — говорила она, — и я буду поддерживать его, невзирая ни на что, прав он или виноват». Впрочем, именно Кэти заставляла Сета твердо придерживаться определенных принципов, и на то, чтобы убедить ее пойти по пути наименьшего сопротивления, нечего было и надеяться. Но Сет ни разу не пожалел, что рассказывал им обо всем, включая самые постыдные свои поступки. Мамы все время повторяли ему, что между любящими и близкими людьми не должно быть никаких секретов.
Надо добавить, что Кэти с Джулией всегда внимательно выслушивали его вопросы и никогда не уходили от ответа, о чем бы он ни спрашивал, начиная с того, «почему небо голубое», и заканчивая тем, «из-за чего в Газе идет война». И отвечали основательно, не пытаясь отделаться общими фразами. Из-за этого Сету не раз приходилось ловить на себе удивленные взгляды не только приятелей, но и учителей. Он знал массу всяких любопытных вещей — просто потому, что в какой-то момент ему взбрело в голову задать очередной вопрос, а Кэти с Джулией ни разу от него не отмахнулись. Сет подозревал, что во многом это связано и с тем, что мамы никогда не скрывали от него, как, собственно, получилось, что у него две мамы.
Сет уже и не помнил, когда ему стало ясно, что две мамы — вариант довольно необычный, совсем не похожий на другие семьи, в которых были мама и папа, или мама и отчим, или одна мама и куча дедушек, дядюшек и нянюшек. Любой ребенок считает свою семью нормой, потому что ему не с чем ее сравнивать. Но к первому классу школы Сет уже понимал, что его семья — не такая, как у всех. И не только из-за цвета кожи Кэти, на что другие дети, как ни странно, совершенно не обращали внимания. Однажды — Сет тогда учился в первом классе — забирать его из школы приехала Джулия. Обычно это делала Кэти, работавшая дома — она была дизайнером сайтов, но в тот день ей пришлось уехать на какую-то встречу, и Джулия отпросилась с работы пораньше, чтобы заехать за сыном. Она как раз помогала ему натянуть резиновые сапожки, когда у нее за спиной раздался голос Бена Роджерса.
— А вы кто? — спросил мальчик.
— Это мама Сета, — вмешалась Эмма Уайт, жившая с ними по соседству.
— Неправда, — замотал головой Бен. — Я видел маму Сета, и это — не она, — объявил он.
— Да нет, это — вторая мама Сета, — объяснила Эмма.
Бен воспринял это совершенно спокойно и тут же переключился на что-то еще. С тех пор семья Сета ни у кого не вызывала особого интереса, став просто частью ландшафта. Так все и шло до тех пор, пока Сету не исполнилось девять лет и он не увлекся футболом. В секции он познакомился с детьми, которые, в отличие от его друзей, не разделяли убеждения, будто иметь двух мам — вполне нормально.
Пара ребят постарше даже пытались использовать необычность семьи Сета как повод для насмешек и оскорблений. Но скоро обнаружили, что выбрали себе неподходящую мишень. Сет, казалось, был окружен ореолом неуязвимости. Все подколки он воспринимал удивительно добродушно. Побить его задиры не решались — слишком много у Сета было друзей среди других ребят. В конце концов невозмутимость Сета окончательно сбила драчунов с толку, и они решили выбрать себе жертву попроще. Но и тут он им помешал — Сет умел дать понять учителям, что затевается что-то нехорошее, при этом не становясь в глазах друзей стукачом. Короче говоря, с Сетом было хорошо дружить и бессмысленно враждовать.
Так, спокойно и без потрясений, он вступил в юность — добрый, целеустремленный и любимый всеми парнишка. Единственным недостатком Сета оставалось его вечное стремление быть лучше всех. Но Джулия с Кэти все равно жили затаив дыхание в ожидании неприятностей. Они вели себя так с того самого дня, когда выяснилось, что процедура оплодотворения прошла успешно и Джулия забеременела. Они выслушали кучу страшных предзнаменований от современных пророков, но Сет всем им назло рос хорошим, «легким» ребенком. Правда, «от животика» он орал — ровно один раз. Просыпаться по ночам перестал в совершенно невероятном возрасте семи недель; не болел ни одной детской болезнью, за исключением обычной простуды. Малышом Сет не устраивал истерик, пытаясь нащупать границы дозволенного: в тот единственный раз, когда он лег на пол и принялся колотить ногами, Кэти просто ушла, оставив его, красного от злости, возле полки супермаркета. Конечно, она ушла недалеко — спряталась за рядами коробок с хлопьями, но Сет этого не заметил. Ужас, охвативший ребенка при мысли, что мама его бросила, мигом отучил Сета капризничать. Конечно, иногда он канючил, как и все нормальные дети, но ни Джулия, ни Кэти не обращали на его нытье особого внимания, так что и эту манеру он в конце концов бросил.
Впрочем, была в его характере черта, благодаря которой он никак не тянул на звание идеального ребенка — Сет постоянно говорил. Рот у него открывался утром одновременно с глазами и закрывался, только когда мальчик ложился спать. Мир приводил его в перманентный восторг, и Сет не видел ни единой причины, почему бы не поделиться со всеми и каждым своими мыслями и планами на будущее; особенно он любил во всех подробностях пересказывать содержание виденного накануне фильма — чем банальнее фильм, тем лучше. Иногда Сет замечал, как его собеседники закатывают глаза, а на их лицах появляется выражение осоловелости, вызванное безнадежностью дождаться сути рассказа. Но Сета это ничуть не смущало. Он упорно доводил свою речь до конца, даже если Кэти, например, уже сидела, опустив голову на руки, и тихо стонала.
С другой стороны, могло быть и хуже. Обе его мамы давно пришли к выводу, что на друзей Сета его бесконечный треп вовсе не оказывает такого эффекта, как на них самих. И тихо радовались, что с
