жестянку» — сложную игру вроде пряток, в которую и Киллиан играл в детстве. Он разглядел дочерей Рейчел.
Девочки ничем не выделялись из толпы пейви: волосы были заплетены в косички, вместо джинсов и футболок появились юбочки и домодельные свитера. И никакой обуви! Дети-пейви приняли девочек в свою компанию. Разумеется, Рейчел по-прежнему присматривала за детьми, особенно за маленькой Сью. Киллиан решил, что Рейчел потому наблюдает за детьми, что рядом море. Ребенку, если он не пейви, очень просто в горячке игры забыть, насколько непредсказуемой может быть водная стихия.
Но она держалась на почтительном расстоянии. Киллиан видел, как она сидит на краешке раскладного стула перед трейлером, делая вид, что читает книжку. Рейчел тоже была босой, волосы свободно ниспадали на плечи.
— Привет, Киллиан! — подбежала запыхавшаяся Сью.
— Привет.
— Я нашла лучшее место, где спрятаться!
— И где?
— В старой телефонной будке!
— Отличная идея, — ответил Киллиан, хотя это было первое, где бы он стал искать.
— Я спрячусь в телефонной будке! — На сей раз Сью крикнула еще громче.
— Хорошо придумала, — повторил Киллиан, теперь точно уверенный, что об этом слышали все.
Она посмотрела на него как на законченного идиота.
— Если кто спросит, скажи, что я там спряталась. — Ее голос был подозрительно громким.
— Хорошо. — Киллиан по-прежнему не мог понять, куда клонит ребенок.
— Но на самом деле я спрячусь за контейнером на автостоянке. Когда Тара пойдет к телефонной будке, я побегу на площадку, собью жестянку и выйду из игры, — заговорщическим шепотом сообщила Сью.
Киллиан улыбнулся и хлопнул по колену:
— Ловко!
— Я знаю.
Сью выглядела здоровой и веселой, казалось, за прошедшие три дня она даже подросла немного.
— Мяу! — выпалила Сью и тут же исчезла.
«Уже набралась!» — подумал Киллиан.
Но пора было звонить по телефону, улыбка сползла с его лица.
Он набрал номер Шона.
— Алло? — раздался в трубке его голос.
— Это я, Киллиан.
Долгая… очень долгая пауза.
— Где ты находишься? — спросил Шон.
— Я предпочел бы не говорить этого, дружище, — уклончиво ответил Киллиан.
— Мне-то ты можешь сказать, — попытался надавить Шон.
— Нет.
— Ты с ней, да? А дети? Она переманила тебя на свою сторону, да?
— Не в этом дело.
— А в чем? — прошипел Шон.
— Я узнал много нового и интересного.
— Например?
— Могу поделиться. В семидесятых годах наш
Опять долгая пауза.
— Киллиан, а давай я тебе вопросик один задам, — проскрежетал Шон.
— Спрашивай.
— У тебя что, совсем ум за разум зашел?
— Да нет вроде.
— Ты хоть догадываешься, кто вчера явился ко мне домой, а?!
— Кардинал Брэди посетил тебя, чтобы покаяться, что он покрывал священника-педофила?
— Не смешно. Том Эйкел и его новый приятель. Тот самый русский. В мой дом, чтоб тебя черти драли! А Мэри была вынуждена с милой улыбочкой им чай подавать. — Голос Шона так и сочился ядом.
— Шон, мне жаль, что…
— Они объяснили мне что к чему. Дело теперь уже не только в Коултере, ты знаешь? Эти люди, мягко скажем, чуть более опасные, чем мы думали. Не говоря уже про то, что этот русский — просто психованный сукин сын. Эх ты!
— Шон, послушай, мне действительно очень жаль, что они тебя втянули во все это, но…
— Тебе жаль, говоришь?! Мне пришлось чуть ли не из кожи вон выпрыгнуть, чтобы его успокоить и как-то уладить это дело. А русский выродок — Старшина — заслуженный ветеран чеченской войны, профессиональная машина для убийств. Казнил священника в Мексике, устроил бойню в Баллимене. Ты хоть можешь представить, что я думал, смотря на этого маньяка, с минуты на минуту ожидая, что он прирежет меня и Мэри?! И ты смеешь утверждать, что тебе жаль?! Твою мать! Слушай, окажи услугу, уберись куда-нибудь, хоть к черту в задницу, а когда будешь так далеко, как только сможешь, скажи нам, где эта женщина!
— Понимаешь, ситуация изменилась. Ноутбука больше нет. Он исчез навсегда. Все закончилось. Конец.
— Том так не считает.
— А как он считает?
— Возьми и позвони ему! Давай-давай!
— Хорошо.
Молчание.
Дрогнувшим голосом Шон произнес:
— Киллиан, как же ты мог так поступить? После всего, что я для тебя сделал…
Киллиан потряс головой. Ну как это объяснить? Он пытался жить в нормальном мире, но не получилось. Он потерял уверенность в своих силах, веру в себя. И все это совпало с крахом ирландской экономики. Он сделал шаг назад, снова согласившись работать на Шона, но его приезд в Ирландию вернул его не на год, а на несколько десятков лет назад. Шон, конечно, заменил ему когда-то отца, но сейчас и здесь Киллиан был в окружении своих сородичей.
Это был совершенно другой мир.
Мир, держащийся на обязательствах людей друг перед другом, на долге, сокровенных знаниях, народной мудрости и традиции.
В этом мире честь имела непреходящее значение.
Ему нравились Рейчел и девочки. Он взял их под свою защиту, дал им
— Хорошо, Шон, попытаюсь дозвониться до Тома.
— Надеюсь, тебе повезет. И прошу, не смей мне звонить, пока не уладишь дело.
Киллиан был потрясен этим… этим
— Он просто защищает себя и свою семью! Я бы так же поступил на его месте.
Но он сам, призраки и фамильяры[12] знали, что это ложь.
Отогнав непрошеные мысли, Киллиан достал бумажник, нашел листок с номером Тома. Секретаря ему удалось обойти, сказав:
— Я Киллиан. Мистер Эйкел ждет моего звонка.
