— Вы собираетесь ее крестить? По–настоящему?
Линда не ответила. И Валландеру хватило ума не повторять вопрос.
Пятнадцать минут спустя он затормозил у их дома. Красивый сад пестрел яркими красками. Валландер подумал о своем запущенном саде, за которым практически совершенно не ухаживал. Когда жил на Мариягатан, он всегда иначе представлял себе свою загородную жизнь, думал, что будет елозить на карачках, вдыхая ароматы земли, и полоть сорняки.
Клара спала в коляске под сенью груши. Валландер смотрел на детское личико под сеткой от комаров.
— Клара — красивое имя, — сказал он. — Кстати, как вы на него набрели?
— В газете увидели. Некая Клара отличилась на большом пожаре в Эстерсунде. И мы почти сразу же приняли решение.
Обсуждая случившееся, они гуляли по саду. Исчезновение Луизы стало для Линды и Ханса такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Ничто не предвещало, ничто не указывало на то, что Луиза вынашивает план, который теперь осуществила.
— Можно ли представить себе еще одно преступление? — сказал Валландер. — Если исходить из того, что с Хоканом случилась беда?
— Кто–то хочет убрать их обоих, — проговорила Линда, — но каков мотив?
— В том–то и загвоздка, — сказал Валландер, любуясь кустом пламенно–красных роз. — Может, у них есть общий секрет, никому из нас не известный?
Некоторое время оба шли молча, Линда обдумывала его вопрос.
— О людях мало что знаешь, — наконец сказала она, когда они вернулись на фасадную сторону и она, приподняв сетку, заглянула в коляску.
Клара спала, вцепившись ручками в одеяльце.
— В каком–то смысле, пожалуй, можно сказать, что об этих двоих мне известно не намного больше, чем об этой крохе, — продолжала Линда.
— Луиза и Хокан казались тебе загадочными?
— Вовсе нет. Напротив! Со мной они были открытыми и доступными.
— Иные люди умеют прокладывать обманные следы, — задумчиво проговорил Валландер. — Доступность и открытость могут оказаться этаким незримым замком, запирающим реальность, которую они отнюдь не намерены раскрывать.
Они выпили в саду кофе, потом Валландер, глянув на часы, сообразил, что пора звонить Аткинсу. Вернулся в Управление и из кабинета набрал нужный номер. После четырех гудков Аткинс ответил громовым голосом, будто приготовился услышать приказ. Валландер рассказал, что произошло. Когда он закончил, в трубке так долго царило молчание, что он заподозрил обрыв связи. Однако голос Аткинса загремел снова:
— Быть такого не может!
— Тем не менее она пропала, вероятно, в понедельник или во вторник.
Валландер понял, что Аткинс очень взволнован. В трубке слышалось его тяжелое дыхание. На вопрос, когда Аткинс последний раз говорил с Луизой, тот ответил не сразу:
— В пятницу, во второй половине дня. Ее вторая половина, мое утро.
— Кто звонил?
— Она.
Валландер наморщил лоб. Он ожидал другого ответа.
— И по какому поводу?
— Хотела поздравить мою жену с днем рождения. Мы с женой удивились. У нас нет привычки отмечать дни рождения.
— Может, была и другая причина для звонка?
— Нам показалось, ее мучило одиночество и она просто хотела с кем–нибудь поговорить. Вполне понятно.
— Подумайте хорошенько. Возможно, в ее словах было что–то, что теперь можно связать с фактом исчезновения?
Валландер злился на свой скверный английский. Но Аткинс понял, к чему он клонит, и после некоторого раздумья ответил:
— Да нет, ничего. Она говорила как всегда.
— Но что–то ведь должно быть, — сказал Валландер. — Сначала исчезает он, потом она.
— Как в стишке о десяти негритятах, — сказал Аткинс. — Они исчезают один за другим. Половина семьи уже пропала, осталось только двое детей.
Валландер вздрогнул. Он не ослышался?
— Исчезнуть может все–таки только еще один, — осторожно заметил он, — ведь Линда, полагаю, не в счет?
— Не надо забывать о сестре, — сказал Аткинс.
— О сестре? У Ханса есть сестра?
— Конечно. Ее зовут Сигне. Не знаю, правильно ли я произношу имя. Могу назвать по буквам. Она жила не дома. Не знаю почему. Без нужды не стоит копаться в чужой жизни. Я никогда ее не видел. Но Хокан говорил, что у него есть дочь.
Валландер был слишком ошеломлен, чтобы задавать мало–мальски разумные вопросы, и потому закончил разговор. Подошел к окну, устремил взгляд на водонапорную башню. Сестра по имени Сигне. Почему никто о ней не рассказывал?
Этим вечером Валландер, сидя за кухонным столом, просмотрел все свои записи начиная с того дня, когда пропал Хокан фон Энке. Но не нашел ни единого намека насчет дочери. Сигне не существовала. Ее словно никогда не было.
Часть 2. События под поверхностью
11
Валландер был вне себя. И потому вопреки обыкновению пошел в лобовую атаку. Ему казалось, что семья, где двое пропали, а третий обнаружился, обманула его. Он словно стал мишенью обычной в высшем обществе лживости, ну как же, семейные секреты, которые любой ценой необходимо утаить от предположительно незаинтересованного окружения. После разговора с Аткинсом и долгого вечера, когда вернулся вспять и опять, с какой–то лихорадочной злостью, перебрал все случившееся и сказанное начиная с семидесятипятилетнего юбилея Хокана фон Энке, он забылся тяжелым сном, а утром, сразу после семи, позвонил Линде. Надеялся застать Ханса, но как раз в этот день он уехал уже около шести.
— Что он делает в такую рань? — раздраженно спросил Валландер. — Банки, поди, закрыты, и акции никто не покупает и не продает.
— Как насчет Японии? — заметила Линда. — Или Новой Зеландии? Экономика никогда не спит. На азиатских биржах большие подвижки. Он часто уезжает так рано. А вот ты обычно в семь утра не названиваешь. Не сердись на меня. Что–то случилось?
— Я хочу поговорить о Сигне.
— А кто это?
— Сестра твоего мужа.
Валландер слышал, как Линда дышит в трубку. Каждый вздох — новая мысль.
— У него же нет сестры!
— Ты уверена?
