– Мне надо на работу. Поговорим потом. Пока. Он был не в состоянии отвечать на вопросы.
Ему предстоял разговор с Олауссоном, и надо было придумать что-то похожее на правду.
Он подошел к окну и прорепетировал еще раз придуманную накануне версию. Проверил, чтобы все сходилось по времени. Потом надел куртку и пошел в полицию.
Он остановился, чтобы поздороваться с девушками в приемной. Никто не спросил, как он себя чувствует, из чего он немедленно сделал вывод, что все уже знают, что у него рак. Ответственный дежурный по фамилии Корнелиуссон тоже вышел его поприветствовать. Никаких вопросов ни о какой опухоли, ничего. Он вошел в лифт и нажал кнопку этажа, где находился кабинет Олауссона. Дверь в кабинет была полуоткрыта. Он постучал и услышал, как Олауссон что-то крикнул в ответ. Каждый раз, когда Стефану предстояло встретиться с Олауссоном, он загадывал, какой на том будет галстук. Олауссон был известен своими эксцентричными галстуками, и по рисунку, и по сочетанию цветов. Но на этот раз галстук был скромный, темно-синий. Стефан сел, и Олауссон тут же начал смеяться.
– Мы сегодня утром задержали взломщика. Большего кретина в жизни не видел. Ты же знаешь радиомагазин на Эстерлонггатан, чуть не доходя Южной площади? Он взломал заднюю дверь. Пока он трудился над замком, ему стало жарко. Он снял куртку и повесил. И в спешке забыл. А в кармане куртки – права, и даже визитные карточки. Этот сукин сын даже визитки напечатал! Он себя называет «консультант». Оставалось поехать домой и взять его. Он спал. Даже не вспомнил про куртку.
Олауссон замолчал. Стефан набрал в легкие воздуха. Лучше он сам начнет.
– Что ты хотел?
Олауссон покопался в бумагах на столе и вытащил несколько факсов:
– В общем, ерунда. Вот это пришло от коллег из Кальмара.
– Я там был, если тебе интересно.
– О том и речь. Ты был на Эланде у человека по имени Веттерстед. Где-то я слышал эту фамилию.
– Его брат был министром юстиции. Его убили несколько лет назад в Сконе.
– Вот оно что! Да-да, ты прав, я припоминаю. А что там произошло?
– Какой-то мальчишка. Насколько я помню из газет, он потом покончил с собой.
Олауссон задумчиво кивнул.
– А что случилось? – спросил Стефан.
– По-видимому, ночью кто-то взломал квартиру Веттерстеда в Кальмаре. И один из соседей утверждает, что ты там был днем. Его описание сходится с тем, что дал Веттерстед.
– Конечно, я там был. Я искал Веттерстеда. Вышел какой-то старик и объяснил, где его искать – на даче на Эланде.
Олауссон положил бумаги:
– Я так и думал.
– Что ты так и думал?
– Что есть объяснение.
Стефан сделал вид, что удивился:
– Какое объяснение? Кто-то считает, что это я взломал квартиру? Я же нашел его на Эланде!
– Это всего-навсего вопрос. Только и всего.
Стефан решил не выпускать инициативы. Иначе все будет выглядеть подозрительно.
– Это все?
– В основном.
– Меня в чем-то подозревают?
– Вовсе нет. Значит, ты искал Веттерстеда, а его не было дома?
– Я думал, что звонок не работает, и крепко постучал в дверь. Вероятно, не помню точно, у меня мелькнула мысль, что он вполне может быть глуховат – ему же далеко за восемьдесят. Сосед услышал стук.
– И ты поехал к нему на Эланд?
– Ну да.
– А оттуда домой?
– Не сразу. Я просидел несколько часов в библиотеке. Потом останавливался под Ёнчёпингом – поспать.
Олауссон кивнул.
– Послушай, – сказал Стефан, – будь у меня планы вернуться и взломать квартиру Веттерстеда, ей-богу, я не стал бы днем барабанить в его дверь и привлекать внимание всех соседей.
– Ну разумеется.
Голос Олауссона прозвучал примирительно. Стефан почувствовал, что ему удалось направить разговор в нужное русло. И все равно ему было тревожно. Кто-то мог видеть его машину. И эта дверь в подъезде, хлопнувшая как раз в тот момент, когда он выходил из квартиры.
– Никто, конечно, и не думает, что это ты вломился в квартиру. Но надо ответить на их вопросы как
