Касаветтесу назвали имена обоих офицеров еще до того, как он согласился с ними встретиться, но Лоусон все равно был вынужден пройти через спектакль представления Бартона. После церемонии представления Касаветтес осведомился, адресуясь к пыльному углу комнаты:
— Сигареты есть?
— Вы же знаете, нам запретили…
— Боятся, вы меня подкупите, да? — перебил Касаветтес, поднимая голову. — Пачкой сигарет меня не соблазнишь. — Он знал, зачем они приехали. Его осведомители наверняка рассказали ему о похищении Клары, и он надеялся использовать информацию к своей выгоде: управлять ситуацией, пытаясь захватить контроль.
— Прежде чем соблазнять, я должен убедиться, что у вас есть то, что мне нужно, — сказал Лоусон.
— Думаю, кое-что у меня для вас есть, — отозвался Касаветтес после краткой паузы.
— Я слушаю. — Лоусон боялся выказывать нетерпение.
— Я тоже. — Касаветтес наклонился вперед, его взгляд постоянно перескакивал от Лоусона к Бартону, будто ища некую трещину, слабину, которой можно было бы воспользоваться.
— Вы знаете, что мы не имеем права давать обещания, — напомнил Лоусон.
— И вам не стыдно будет потерять такого многообещающего адвоката только потому, что вы всегда придерживаетесь правил?
Лоусон рванулся вперед, наклонился через стол и оказался нос к носу с Касаветтесом.
— И мы не отвечаем на угрозы! — рявкнул он.
Касаветтес даже бровью не повел:
— Правила превыше всего, так, мистер Лоусон? Беда в том, что общие принципы не всегда срабатывают в каждом конкретном случае, ведь верно, сержант Бартон?
Бартон уставился на него каменным взглядом и произнес:
— Почему бы тебе не перестать играть с нами в игры, Касаветтес?
Касаветтес мотнул головой в сторону Бартона.
— Что, в наши дни в школе полиции больше не преподают психологию? — спросил он Лоусона. — Вам никогда не завоевать мое доверие, говоря со мной в таком тоне, сержант.
Он задержал свой тяжелый взгляд на Бартоне, но тот выдержал его, не давая себе труда скрывать презрение к этому человеку. Касаветтес переключил внимание на Лоусона:
— Я подразумеваю, вы и сами не прочь отклониться от правил, когда вам это удобно, а, инспектор? Кстати, давно ли вы в последний раз виделись с Томом?
Немного же времени ему потребовалось, чтобы заговорить о Томе Портере! Странно, но у Лоусона будто гора с плеч свалилась: он сказал Бартону ровно столько, сколько счел нужным, и теперь поведение Касаветтеса можно было спрогнозировать, даже предсказать.
Касаветтес вежливо повернулся к Бартону.
— Мы с инспектором старые друзья, — объяснил он. — А еще одному его старому другу припаяли двойное убийство. — Он поморщился. — Впрочем, «припаяли» не очень удачное слово…
— Смени пластинку, Касаветтес, — предупредил Лоусон, отмечая про себя, что Касаветтес не знает о его вчерашней поездке к Портеру. — Если у тебя есть что нам сказать, выкладывай.
У Касаветтеса в углу рта дернулся мускул.
— Выходит, вы считаете, я сообщу вам то, что знаю, просто так, за здорово живешь? Нет, инспектор, не все так просто. А где гарантия, что вы не скажете мне в ответ: «Подумаешь, велика важность!» — и уйдете, оставив меня с носом?
— Что ж, тебе придется пойти на риск, — отозвался Лоусон.
На лице Касаветтеса промелькнула улыбка, будто у инспектора вырвалось что-то смешное, но Касаветтес оказался слишком вежлив, чтобы рассмеяться.
— Нет сделки — нет информации, — отрезал он с почти правдоподобной решительностью.
Лоусон и Бартон встали. Когда Лоусон уже поворачивался к двери, Касаветтес скороговоркой заговорил, понизив голос:
— Белый «форд-транзит». На мужчине была красная лыжная маска, синяя куртка на подкладке.
Полицейские остановились, несколько обескураженные: в газетах эта информация появится не раньше полудня.
— На него кинулась маленькая девочка, и он вступил с ней в потасовку. — Касаветтес внезапно поднял глаза и взглянул на копов с откровенной враждебностью. — Симпатичная малютка…
Лоусон вздрогнул.
— И отважная, — продолжал Касаветтес, теперь уже не спеша, уверенный, что их внимание приковано к его словам. — Отшибла себе копчик, когда этот парень ее оттолкнул.
— Кто тебе это сказал?
Касаветтес продолжал, как если бы не слышал Лоусона:
— Ее мама больше волновалась о ней, чем о себе. Вы — семьянин, мистер Бартон. Вы это понимаете. Дети… Они берут все, что вы можете дать. Каждую унцию любви, каждое пенни, которое вы зарабатываете, но вы с удовольствием отдадите все, что у вас есть. Вспомните Тома Портера… Он отдал жизнь за своих детей.
У Лоусона перехватило дыхание. Впервые Касаветтес практически впрямую признался, что угрожал причинить вред детям Тома. Инспектор сделал шаг вперед, и Бартон сдерживающим жестом положил руку ему на предплечье.
Лоусон уставился на Касаветтеса, внезапно в голове у него что-то щелкнуло и все части головоломки встали на свои места. Неудивительно, что никто не сообщил о столкновении «лексуса» с «транзитом»: это люди Касаветтеса следили за Кларой.
— В твоем автопарке есть «лексус», верно, Рей?
Касаветтес слегка встрепенулся, но быстро овладел собой. Лоусон удовлетворенно кивнул: ему этого подтверждения было достаточно.
— Сдается мне, в среду он был поврежден в результате дорожно-транспортного происшествия. Держу пари, твои гориллы все видели. Конечно, им не пришло в голову вмешаться и помочь.
Касаветтес улыбнулся, показав маленькие белые зубы.
— Человек порой попадает в самые неожиданные ситуации, — кивнул он и холодно оглядел Лоусона. — Почему вы упорно отказываетесь предложить то, что нужно мне, инспектор? Я ведь сделаю то же самое. Но не советую вам думать слишком долго: мое предложение действительно в течение ограниченного времени.
Глава шестнадцатая
Она услышала оживленный гул голосов, ведущих веселую беседу, потом смех. Клара вскочила на ноги, крича: «Я здесь! Помогите!» Цепь врезалась ей в лодыжку, но она продолжала кричать. Голоса приближались, становясь громче, а потом начали затихать и почти исчезли. Лишь теперь опознав звук, Клара в отчаянии застонала. Радио. Он слушает радио.
Разъяренная, она принялась срывать бумагу со стен, исполненная решимости уничтожить все до последнего клочка.
— Эй, какого черта?..
Клара повернулась к похитителю лицом, ее глаза, лишенные возможности видеть, искали место, где он стоял. Медленно, с вызовом она порвала и рассеяла по полу обрывки, которые держала в руках.
Радиоприемник с грохотом упал. Он сбежал по ступенькам и схватил Клару за плечи.
— Ты, сука! — заорал он, яростно тряся ее. — Посмотри, что ты наделала!
Она, не выдержав, закричала ему в ответ:
— Как я могу посмотреть, ты, сраный ублюдок?!
Он отшвырнул ее, и она с глухим стуком ударилась о стену. От удара у нее перехватило дыхание, и она
