прошагал пятьдесят ярдов от жилого квартала в конце дороги к сине-белой полицейской ленте, которой дежурный офицер полиции, прибывший по вызову, оградил место преступления.
В кустах возмущенно галдели малиновки. Их громкий многоголосый хор странно контрастировал со сверкающими полицейскими огнями и непрерывным попискиванием и потрескиванием раций.
Когда Лоусон нагнулся, чтобы пролезть под ленту, к нему повернулась женщина-констебль, вскинув в предупреждающем жесте руку, но сразу опустила, увидев его полицейское удостоверение.
— Расследование координирует детектив-сержант Бартон, сэр, — доложила она, отступая в сторону.
Приземистый, начинающий лысеть человек, о чем-то беседовавший с обряженным в белый комбинезон экспертом, поднял глаза и приветственно кивнул. Бросив эксперту еще несколько слов, он не спеша подошел к Лоусону.
— Как славно снова работать вместе, босс, — сказал он, пожимая протянутую руку.
— Фил! Господи! Сколько лет мы не виделись?
— Четыре года, что-то вроде того.
Лоусона несколько лет назад перевели служить в отдел уголовного розыска городка Кру, в то время как Бартон оставался в Честере.
— Куда, черт возьми, подевались твои волосы?
— Это все отцовство. — Бартон ухмыльнулся и провел ладонью по остаткам коротко остриженных волос.
— Неужели ты стал папашей?
Улыбка сержанта стала еще шире.
— Ага. Парень. Вот-вот исполнится полтора года.
— Ну что ж, мои поздравления! — Стив по-настоящему обрадовался: в пору их совместной работы жена Фила проходила нескончаемое лечение от бесплодия.
Они бок о бок зашагали к месту преступления, где уже копались криминалисты.
— Признавайся, в чем заключается секрет твоей вечной молодости? — спросил Бартон. — Прячешь на чердаке непристойные картинки?
Лоусон расхохотался.
— Скорее просто немного похудел, — парировал он.
— Нет, что-то еще изменилось… — Бартон прищурился, внимательно оглядел инспектора и прищелкнул пальцами. — А, ты наконец-то избавился от этой плесени на подбородке!
— Преждевременная седина — неприятная штука. А белая как снег борода неприятна вдвойне.
— Согласен, но почему «преждевременная»? — с лукавой улыбкой спросил Бартон.
— Отрадно видеть, что вы по-прежнему ни в грош не ставите субординацию, сержант. — Они ступили на узкую подъездную аллею, ведущую к школе, и Лоусон окинул взглядом место преступления. — Итак, что мы имеем?
Бартон моментально посерьезнел:
— Дочь видела, как ее тащили. Ублюдок сбил девочку с ног, когда она пыталась помочь матери освободиться.
— С девочкой все в порядке?
— Если не считать того, что она сильно напугана.
Они наблюдали за тем, как группа экспертов, похожих в своих комбинезонах на гигантских белых личинок, встав на четвереньки и образовав полукруг, медленно продвигается к БМВ, припаркованному в начале школьной аллеи.
— Кто она, похищенная? Нам это известно?
— Клара Паскаль.
Их глаза встретились. Лоусон тихонько присвистнул:
— Вот черт!..
— Слушания по делу Касаветтеса должны были начаться на этой неделе, верно? — спросил Бартон.
— В пятницу. Пришлось отложить разбирательство из-за попыток запугать свидетелей.
Оба замолчали, размышляя над тем, что же в действительности кроется за похищением. Перед машиной на асфальте валялась черная туфля на каблуке. Один из экспертов затянутой в перчатку рукой подобрал ее и осторожно опустил в пластиковый пакет, предназначенный для вещественных доказательств.
— Эксперты собирают образцы тканей, пыли, следы шин, отпечатки ног, но эта чертова оттепель спутала нам все карты, — пожаловался Бартон.
К ним подошел человек в белом комбинезоне.
— Нам необходимо взять образцы волокон с одежды девочки, и как можно быстрее, — сказал он, понизив голос.
Сгрудившиеся за лентой зеваки — в основном родители школьников — с любопытством вытянули шеи в надежде не пропустить ни единого слова.
Лоусон внимательно посмотрел в сторону школы. Колокол на церковной башне за игровой площадкой пробил десять часов.
— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал он.
— Еще час или два, и любые волокна, которые могли попасть на ее одежду во время контакта с похитителем, будут для нас потеряны.
— Интересы ребенка превыше всего, — сказал Лоусон.
Эксперт, очевидно, ожидал подобного ответа, поскольку кивнул и все тем же тихим размеренным тоном не без едкости осведомился:
— Однако, инспектор, беспокоясь об интересах дочери, вы случайно не забываете о матери, а?
Лоусон обернулся и посмотрел на криминалиста. Надо признать, в его словах имелось рациональное зерно.
— Что у вас есть сейчас? Удалось что-нибудь собрать? — спросил Лоусон устало.
— У нас столько волокон, что хватило бы на целый шерстяной свитер, но, поскольку сотни людей ежедневно проходят по этому маршруту, не уверен, что от них будет какая-то польза. Образцы волокон с одежды девочки были бы для нас самой удачной находкой.
Лоусон вздохнул:
— Хорошо, я поговорю с ее отцом. Он еще не приехал?
— Он в пути, — ответил Бартон.
— И образцы волокон из-под ногтей, — извиняющимся тоном напомнил эксперт.
Бартон пояснил:
— Между ними произошла короткая схватка.
— Если бы нам еще удалось взять образец ее кожи…
Лоусон бросил на Бартона вопросительный взгляд. Тот неуверенно покачал головой:
— Я бы не стал на это ставить, босс. Девочка пережила шок, когда мать увозили…
— Сначала я взгляну, как она сейчас, а потом решим. Что насчет свидетелей?
— Пока ничего. Полицейские стучат во все двери, но большинство местных жителей к половине восьмого уже уходят на работу.
Лоусон в последний раз окинул взглядом прилегающую к школе территорию. На ней стояло несколько домов, расположенных на значительном расстоянии друг от друга. Из окон двух ближайших домов наверняка был виден тот конец школьной аллеи, где миссис Паскаль оставила свою машину. Чуть подальше низкая стена из песчаника окаймляла большой запущенный сад со старыми плодовыми деревьями и гараж рядом с домом — никаких окон, через которые любопытный сосед мог бы проследить за тем, что творится возле школы.
Окинув взглядом дорогу, Лоусон увидел помятый «рено».
— Этот тоже обработали?
— Только что языком не вылизали, — отозвался Бартон. — Сфотографировали, сняли образцы; ребята даже подобрали осколки заднего габаритного фонаря.
