Эпилог
Обстоятельства сложились так, что на протяжении многих дней все участники событий даже не могли связаться друг с другом по телефону.
Саэгуса и Сюдзи подверглись допросу в полиции. За Юдзи и Акиэ по пятам гонялись корреспонденты. Та же напасть обрушилась на Мисао и семейство Сингёдзи.
Все более или менее утихло лишь в октябре. К этому времени «трагедия в “Счастливом приюте”» окончательно ушла в прошлое.
Только Эцуко и Мисао находили время для общения. Мисао обрушивала на нее потоки признаний, точно торопясь извергнуть все, что до поры до времени было погребено в ее душе.
Эцуко молча слушала. Это была своего рода исповедь и в то же время — самоочищение, воспитание чувств. Мисао наконец-то занялась уборкой в кладовой сердца и выбрасывала все, ставшее ненужным.
Лишь один раз Эцуко спросила у нее:
— Мисао, теперь, когда ты вновь обрела себя, ты себе нравишься?
Немного подумав, Мисао покачала головой.
— Кажется, ничего нового я не обрела.
— Неужели?
— Я всегда была такой, какая я есть.
— И что? Ты собой довольна?
Мисао, рассмеявшись, кивнула.
— Довольна. Ведь я так старалась. Совершала глупости, но старалась. Разве не поэтому вы, госпожа Сингёдзи, смогли меня спасти?
— Может быть, — ответила Эцуко.
— Госпожа Сингёдзи… У меня к вам одна просьба.
— Что такое? — удивилась Эцуко.
— Мне нужно кое-что вернуть Саэгусе. Но мне кажется, будет лучше, если это сделаете вы.
Эцуко встретилась с Саэгусой в начале декабря, в воскресенье.
Место назначила Эцуко. Выбрала парк Уэно. Она как-то стеснялась встречаться с ним в каком-нибудь замкнутом пространстве, пусть даже в кафе.
Судебный процесс шел в нескольких направлениях — «смерть Такэдзо в результате несчастного случая», «насильственное применение опасных медицинских средств» в отношении Мисао, и то же — в отношении Юдзи и Акиэ. Наверняка и Эцуко предстояло не раз выступать в качестве свидетеля.
По делу о «трагедии в “Счастливом приюте”» были арестованы люди, нанятые Такэдзо, им было предъявлено обвинение в убийстве. Эцуко чувствовала неудовлетворенность, поскольку Такэдзо и Такаси, в связи со смертью, уже не подпадали под действие правосудия. Ни осудить одного, ни восстановить доброе имя другого — с юридической точки зрения — было уже невозможно. Ее возмущал принцип, по которому смерть обвиняемого делала его неподсудным. На что Ёсио говорил, что, может, это и к лучшему.
Сюдзи Сома был несовершеннолетним, поэтому его имя не упоминалось в прессе. Было установлено, что он угрожал Такэдзо огнестрельным оружием, но, учитывая тот факт, что Такэдзо в свою очередь приставил нож к горлу Акиэ Миёси, можно было рассчитывать на снисхождение суда.
Радовало уже то, что ужасающие порядки в Клинике Катадо вызвали бурю возмущения. Вот только положение доктора Сакаки оставалось неопределенным.
— Вас отпустили на поруки? — спросила Эцуко, шагая по аллее, устланной опавшими листьями.
— Да.
На Саэгусе был плотный серый пиджак и черные брюки. Кажется, подстригся. Увы, он выглядел постаревшим.
Пресса и общественное мнение были на стороне Саэгусы. Но это ничего не значило, к тому же раздавались голоса, что его поступок ничем не лучше суда Линча.
Но Эцуко назначила встречу не для того, чтобы обсуждать прошлые события.
— Мисао просила вам передать…
Порывшись в сумочке, она что-то протянула Саэгусе.
Булавка для галстука.
— Она подобрала ее на крыше универмага, когда следила за вами.
Взяв булавку, Саэгуса расплылся в улыбке.
— Спасибо…
— Она хотела сразу отдать, когда подобрала, погналась за вами, но вы исчезли. Ей показалось, что это какой-то памятный подарок.
Саэгуса показал булавку Эцуко.
— Посмотрите на обратной стороне.
«Автомастерская, отдел продаж».
— Это сувенир по случаю юбилея отдела продаж подержанных автомобилей. В то время все, кто там работал, получили такие же.
Эцуко, подняв глаза, встретилась взглядом с Саэгусой и рассмеялась.
— Вы до сих пор ею пользуетесь? Не слишком-то вы следите за своим внешним видом.
Саэгуса пожал плечами.
— Я во всех отношениях — опустившийся субъект.
— Мне так не кажется.
Некоторое время они шли молча.
— Пожалуйста, объясните мне одну вещь, — собравшись с духом, начала она.
Саэгуса посмотрел на нее вопросительно.
— Мать… — начала говорить Эцуко, но осеклась.
— А, это-то?
— Да.
— По поводу того, что я шел за вами, когда эта девочка меня застукала?
— Отец предположил, что вы искали во мне память о моей матери. Хотели встретиться с ней напоследок, прежде чем браться за дело, которое могло стоить вам жизни…
Саэгуса, сунув руки в карманы пиджака, устремил глаза вдаль. Эцуко смотрела под ноги на опавшие листья.
— Вы не обманулись в своих ожиданиях?
Он не сразу ответил. Долго шли, ступая по мертвой листве.
Наконец, замедлив шаг, Саэгуса взглянул на Эцуко.
— Я много раз хотел заговорить с вами… Через своего старого приятеля я знал, что она умерла, что Ёсио вышел на пенсию, что вы работаете в «Неверленде».
Он вновь замолчал.
— Я все поняла, — сказала Эцуко.
Они вдруг обнаружили, что стоят у выхода из парка, возле лестницы, ведущей к станции метро.
— Ну что ж, ладно…
Эцуко улыбнулась.
— Я договорилась с Мисао и Юкари сходить в зоопарк,[9] а вы — к адвокату?
— Да.
— В будущем нам вряд ли представится случай встретиться.
Встречи в суде — не в счет.
