— Конечно-конечно, — согласился Юханссон. — В противном случае это будет чистой воды оговор. — Как быстро ты сможешь подготовить все бумаги?
И тогда я поговорю со своими, решил он.
— А когда ты хочешь их иметь?
— Лучше всего прямо сейчас.
Если ты начнешь вилять, я удушу тебя собственными руками, подумал Юханссон.
— После ланча, — осторожно предложил прокурор. — Мне понадобится несколько часов — ну, сам знаешь, отточить формулировки, — и во второй половине дня ты получишь заключение.
— Договорились, — согласился Юханссон.
Лучше бы ты ничего не оттачивал, подумал он. Обрежешься!
— Сожалею, — сказал Юханссон час спустя на оперативке. — Прокурор наотрез отказался принять дело. Перепугался до смерти, бедняга.
— Такова жизнь, — философски заявил Викландер.
Уж из-за Эрикссона-то мне бессонница не грозит, подумал он.
— Да, стокгольмская полиция вряд ли сможет похвастаться достижениями в этом деле, — опечалилась Хольт.
Хоть Бекстрёма там уже и нет, тут же мысленно усмехнулась она.
— Доработались, так их… — высказалась решительная Мартинес.
Трусы чертовы! — продолжила она про себя. Будь это не Штейн, от нее бы мокрого места не осталось.
— А я думаю, это очень правильное и мудрое решение, — сказала Маттеи. — Несмотря на то что Юханссон рассказал нам в пятницу, неопровержимых доказательств, что Эрикссона убила именно Штейн, у нас нет.
— Это тоже верно, — кивнул Юханссон. — И еще: я попросил бы всех зажмуриться. — Он улыбнулся. — А теперь пусть те, кто считает, что мы поступили правильно, поднимут руку. Раз, два три, открываем глазки.
Трое из четырех моих сотрудников, подумал Юханссон. Однако сам он поднял обе руки, так что рук снова было пять.
— У тебя еще будут шансы, Мартинес, — доброжелательно кивнул он ей. — Хочу, кстати, воспользоваться случаем и поблагодарить всех за отличную работу. Подчеркиваю — всех, всю группу.
Остается самое трудное, подумал он.
После ланча Юханссон встретился с двумя сотрудниками из отдела контршпионажа. Они дали ему объективку на Майкла Лиску, родившегося в Пеште в 1940 году и ставшего в 1962 году гражданином США.
— Мы знаем не так уж много о наших американских друзьях по причинам, которые тебе наверняка известны, — сообщил ему интендант полиции, заместитель начальника отдела, — но про друга Лиску все же кое-что накопали. Здесь все. — Он протянул Юханссону дискету. — Не так много, как я уже сказал.
Стоило бы узнать и побольше, мир меняется, подумал Юханссон, но вслух не сказал. Пусть этим занимаются другие.
— А можешь вкратце рассказать, что там есть, на этой дискете? — попросил он.
— Разумеется.
Майкл Лиска работает на ЦРУ уже около тридцати лет, до этого был в разведке военно-морского флота. В мире разведки и шпионажа о нем ходят легенды, особенно сейчас, когда он уже не так засекречен. Утверждают, что операцию «Роузвуд» спланировал и организовал именно он.
— Впрочем, в последнее время он больше ездит по миру и выступает с лекциями, — сказал интендант. — Дал несколько интервью по американскому телевидению, очень удачных. Лектор, говорят, он тоже хороший. И у нас бывал, последний раз в декабре, когда военные проводили конференцию в Карлбергском замке.
В период активной деятельности Лиска работал главным образом за границей, в основном в Европе, более всего интересовался, естественно, странами за железным занавесом, но выполнял задания и в Скандинавии, в том числе в Швеции.
— Парень даже выучился вполне понятно говорить по-шведски, — продолжал интендант, — вернее, по-скандинавски, знаешь, какая-то смесь шведского, датского и норвежского. В общей сложности он провел в Швеции и Норвегии около двух лет. — Интендант, по-видимому, был польщен повышенным вниманием Лиски к его родине. — Обычно он появлялся в американском посольстве на Юргордене.
— А что за контакты у него были в Швеции?
— Ты спрашиваешь, надо понимать, не об официальных контактах? Военная разведка… Разные крупные шишки из прошлых времен — этих-то ты найдешь на дискете…
Конечно найду, подумал Юханссон, этих старых филинов… Не пойти ли на курсы орнитологов? Работа, похоже, этого требует.
— Был ли у него какой-нибудь близкий приятель, о котором мне следовало бы знать?
— А как же. — Интендант слегка улыбнулся. — Один был. Очень пикантное знакомство.
— И кто же это? — спросил Юханссон, хотя уже был почти уверен в ответе.
— Ты его прекрасно знаешь. Серый кардинал премьер-министра по вопросам безопасности… известный в определенных кругах бывший особый эксперт… ныне госсекретарь в правительстве.
Странно, что его почти никогда не называют по имени, подумал Юханссон. Неужели так трудно запомнить его фамилию — Нильссон. И написание самое обычное — с двумя «с».
— Значит, госсекретарь Нильссон и агент ЦРУ Лиска — лучшие друзья? — спросил он.
— Что значит — «лучшие»? Нет, я бы так не сказал, но известно, что они поддерживают знакомство уже очень много лет.
— И как же господин Нильссон и упомянутый Лиска… каким образом они это знакомство поддерживают?
— Мы можем смело исходить из того, что они поддерживают знакомство целиком и полностью с благословения вышестоящих инстанций, — кротко покивал интендант.
— Извини за занудство, — сказал Юханссон, — и все же не могу не поинтересоваться: неужели за все время этого благословенного знакомства никто из нашей конторы не проявил достаточно такта, чтобы проинформировать госсекретаря, кто является истинным работодателем его собеседника? Исхожу из того, что эти сведения вряд ли указаны в его визитной карточке.
— Ни в одной из тех, что мы видели, — весело подтвердил интендант, — да ведь и секрет невелик. Госсекретарь, ясное дело, знает, на кого работает Лиска.
— Конечно знает. Я не об этом.
— Ты имеешь в виду, что мы должны были предупредить его официально? — спросил интендант, уже не улыбаясь.
— Вот именно! А вы предупредили?
Наконец-то клюнуло, подумал Юханссон.
— Нет, — сказал интендант помрачнев.
— Тогда это необходимо исправить, причем немедленно. Проследи, чтобы подобрали документы для аналитиков, и пусть они включат свои выводы в обычный информационный отчет госсекретарю. Копия — министру юстиции, чтобы они потом не валили друг на друга.
— Когда?
— Через пару часов.
К тому времени я успею ознакомиться с дискетой, а там поглядим, говноед, подумал Юханссон.
— Никто этому отчету особенно не обрадуется, — проворчал интендант, и, если судить по выражению его физиономии, в этом высказывании была большая доля правды.
— Меня это не волнует, — сказал Юханссон. — Предположим… вопрос, конечно, представляет чисто академический интерес, и все же: что было бы, если бы наш Лиска работал не на ЦРУ, а на советское ГРУ…
